Вера Иванова - Приключения и первая любовь

Ей не хотелось верить, что поджигатели – мотоциклисты. После того как она рассказала им о запретах, парни при ней ни разу не курили – и тем более не жгли костра. Но иногда ей казалось, что от спортивной куртки Германа пахнет табаком и дымом…

В любом случае следовало рассказать ребятам о пожарах – пусть уезжают, ведь теперь находиться в лесу опасно! Конечно, жаль будет расстаться с Германом, Инна не представляла, как дотянет без него до конца смены. Но его безопасность важнее. В конце концов, это же не навсегда! В городе они снова встретятся, а пока можно общаться виртуально.

Но была еще одна мысль, которая заставила Инну предпринять утреннюю вылазку, – девчонка, про которую рассказала Нина. Кто такая, откуда взялась? У Валеры, приятеля Германа, не было девушки – но, может быть, как раз сейчас появилась?

«Ну да, это новая девушка Валеры, она приехала к своему парню, по-другому и быть не может!» – успокаивала себя Инна, но тревога не проходила.

Потом настроение изменилось. Скоро они встретятся с Германом! Он не должен почувствовать ее беспокойства. Чтобы не испортить ИХ день, надо настроиться на позитив!

Она вдруг увидела, как красиво вокруг: сосновый лес, живописный обрыв над песчаным пляжем, острой косой врезающимся в чистые прозрачные воды реки… Как будто она попала в рай.

Утро получилось волшебным. На розовом в лучах рассвета небе не было ни облачка, солнце только-только взошло, и лучи его были еще не раскаленными, а нежными и ласковыми.

Налюбовавшись восходом, Инна решила срезать путь до лагеря и, хватаясь за торчащие из песка корни, стала карабкаться по обрыву.

Наконец ее взору открылась ровная утоптанная поляна с куполами двух палаток и припаркованными возле сосен мотоциклами. Вокруг не было ни души, и Инна на цыпочках направилась к оранжевой палатке Германа.

Сейчас она заглянет в палатку, разбудит его и увидит счастливые глаза – конечно же, он будет рад, что она рядом в такое ослепительное утро!

Поглощенная мечтами, она не смотрела под ноги – и, оступившись на узловатом корне, неловко упала прямо за кусты.

Было не больно, а смешно, к тому же сидеть на сухой мягкой хвое оказалось на редкость приятно. Она несколько секунд наблюдала за копошащимися в траве муравьями, а когда наконец подняла голову, мимо нее прошли двое. В одном она узнала Германа, а другой была какая-то незнакомая девчонка…

Инне стало неуютно, она поежилась. Это… это просто девушка Валеры, мало ли почему она идет вместе с Германом… И мало ли почему они держатся за руки!

Как завороженная, она проводила пару глазами, ревниво отметив, что внешностью девушка не уступает ей самой – такая же светловолосая, высокая, стройная, длинноногая… Слишком красивая для Валеры!

А потом двое остановились – около кустов, за которыми сидела Инна. И голос Германа – такой любимый, единственный в мире! – вкрадчиво произнес:

– Слушай, как ты насчет того, чтобы встретиться в городе? Скажем, в среду или в четверг? У меня два вечера как раз свободны…

Сжавшись в комок, Инна старалась не дышать – и это было нетрудно, потому что сердце тоже почти остановилось…

А разговор продолжался.

– А зачем же ждать до среды? – томным голосом проворковала девица. – Ну, что же ты…

Послышались звуки поцелуев, а Инна, окаменев, не могла ни вымолвить ни слова, ни даже зажать уши, чтобы ничего не слышать.

Это превратилось в настоящую пытку – слушать их и ждать, когда же все кончится, предвкушая, как народ в лагере воспримет ее появление совершенно поседевшей… Если, конечно, она доживет до лагеря.

Наконец Валера окликнул парочку:

– Голубки, как насчет поесть? Чувства чувствами, а завтрак по расписанию!

Они ушли, и Инна сделала то единственное, что могло ее спасти, – опрометью бросилась прочь, как можно дальше от страшного места, где цветущий сад ее жизни в один миг превратился в руины.

Не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, она бежала в глубь леса, то и дело спотыкаясь о корни и получая хлесткие удары ветками по мокрому от слез лицу.

Костер развели на полянке среди молодых сосен. Огонь занялся легко и быстро – дров и сухостоя вокруг хватало, – и вскоре пламя запело, загудело и, разбрасывая снопы искр, выстрелило высоко вверх.

– Нельзя так! – испугался Валера. – Нас заметят! И заметут!

– Не успеют, – Герман удовлетворенно потирал руки. – У нас кони быстрые! – Он кивнул на прижавшиеся к стволам мотоциклы. – К тому же сейчас утро, все спят и видят сны.

– Зато, если заметят и накроют, такой штраф впаяют! Или еще чего похуже… Мало не покажется! – гнул свое приятель.

Но Герман лишь пренебрежительно отмахнулся.

– Ну как, нравится? – обратился он к Инге, однако девушка ответила лишь вымученной улыбкой. В глазах ее стоял испуг.

– Для тебя же стараюсь, зацени! – обиделся парень, подбрасывая в костер ветки. – Горячий чай с фейерверком в честь любимой!

Огонь вспыхнул с новой силой, и сидящие вокруг испуганно вскрикнули.

– Слабаки! Трусы! – пренебрежительно скривился Герман. Он подумал вдруг, что Инна другая – она не стала бы шарахаться от огня, а радовалась бы вместе с ним, – и тут же эту мысль сменила новая, злая и дурная, и он крикнул Инге – резко и сердито:

– А ну давай, поехали покатаемся!

– Прямо сейчас? – испугалась девушка.

– А что такого? Утренняя зарядка! – ухмыльнулся парень и вскочил.

Мотор завелся с полуоборота, мотоцикл ответил радостным ревом – как застоявшийся конь.

– Я… не хочу… – едва слышно выдавила Инга. Глаза стали круглыми от страха. – Можно… я… останусь?

– Что за ерунда! – Он злился все больше – Инна никогда не была такой трусихой, наоборот, она, услышав приглашение, стремглав помчалась бы к мотоциклу. – А ну давай садись, мне надо кое-что проверить…

Он почти силком усадил девушку позади себя, резко крутанул ручки:

– Держись! С ветерком прокачу!

Езда, как всегда, успокоила – хотя на серпантине, петляющем по лесу, разогнаться было трудно. Но впереди ждало самое главное – полянка с огромным, в три обхвата, вековым дубом. К ней-то и мчался сейчас мотоциклист, предвкушая опасное, но желанное развлечение…

Поворот, виток, еще один – они вылетели на полянку и помчались прямо на дуб. От девчоночьего визга заложило уши, от цепких объятий перехватило дух, но в душе кипел и ярился азарт, и он мчался прямо на дерево, пока визг за спиной не перешел в ультразвук.

А Герман не сворачивал, он мчался на таран и в самый последний момент, перед тем как врезаться в мощный ствол, резко вильнул в сторону и вылетел на боковую тропинку.

Сумасшедший вираж, отчаянные вопли Инги, бешеный стук пульса в ушах – все слилось в один головокружительный смерч, который мотал седоков, пока мотоцикл, не въехав одним махом на соседний холм, наконец не остановился.