Виктор Елманов - Прикоснется ко мне

Опять загорают. В такой-то жаре!.. Вышла теть Тося, посмотрела на них, покачала головой, потом набрала из колодца ведро воды и окатила их… Они начали визжать, гоняться за ней, грозить, что утопят ее в колодце. Та, что помоложе, ничего, стройная. Расстегнет лифчик, повернется на живот и загорает. На одно мгновенье видел ее обнаженные груди. Красиво!..

Днем уснул. Проснулся к вечеру. Голова чугунная, спеклась. Умывался, умывался, чтобы как-то прохладится. Умывался, как иногда батя с похмелья…

В парке встретил Генку. Вместе гуляли…

Какое ночью черное небо! Бездонная пропасть!.. Люблю смотреть на звездное небо и слушать ночные шорохи.

Вчера ночью только погасил свет в сарае, слышу у соседей скрипнула дверь и кто-то вышел на улицу. Я притаился.

– Ну, все. Уходи, – послышался женский голос.

– Ухожу, – ответил мужской.

Потом женский голос что-то начал шептать, какой-то сладкий стон. Опять скрипнула дверь (видно, женщина ушла в дом) … Мужчина чиркнул спичкой, затянулся несколько раз и пошел со двора.

Провалялся часа два, не мог уснуть. Ах, как бы я поцеловал эту женщину! Прижал ее к себе!..

Сегодня опять жара. Сидел в сарае, бренчал на гитаре и смотрел в щелку, как загорают соседкины гости из Мурманска. Наверно, та, что помоложе, и выходила вчера ночью. Вроде бы ее голос. «Кадрует», – как бы сказал Генка…

Жарко, Дует раскаленный ветер…

Уехать бы в родную деревню! Лес. Речка… Помню один вечер в деревне. Солнце село. В лощинах сразу темно, как будто упал черный туман. Воздух не шелохнется. Пыль от прошедшего стада коров долго стоит в воздухе золотым облакам. Засветились первые звезды. Затянули свое бесконечное «трю-трюи, трю-трюи» сверчки, как-то резко заквакали лягушки… О, родные места! Сколько о вас воспоминаний. Вот школа. Двухэтажная, старая с резными деревянными наличниками на окнах, с резными потрескавшимися ставнями, с флюгером, который давно не вертится, с наполовину заброшенным садом вокруг школы. Все здесь дорого: и маленькая улочка от школы, и конюшня напротив, и деревянный дом с заколоченными окнами, в котором мы играли в войну и эмтеэсовские мастерские… Вон, под горой, аллея. По обе стороны ее огромные березы. А там, в конце аллеи, озеро, которое я, пересилив страх, все же переплыл однажды… Многое вспоминается! Здесь прошло детство. Игры, купание, собирание черемухи и колокольчиков, ожидание зимы после дождливой осени, весны и лета после холодной зимы… Радостно и грустно от этих воспоминаний.

Лежал в сарае и фантазировал о путешествиях, о любви, о славе.

Сегодня вечером собрались у нас Генка, Толька, Колька, Лева, Витька. Решили ночью пошухарить, полазить по колодцам (на ночь многие опускают в колодцы сметану, молоко и т. д.). Залезли сначала к Постниковым. В ведре ничего, кроме банки с молоком. Молоко выпили, банку выбросили, а в ведро положили кирпич и опустили опять в колодец… У Хорьковых нас чуть не застукали. Во рвали от них! Колька потерял даже тапочек. Пошел домой… А мы залезли в овощной ларек на базарчике. Налопались маринованных яблок, аж животы у всех разболелись. Страшно было, когда лезли в ларек. Если бы нас поймали – тюрьма всем. Как представлю сейчас… У Левы брат два года отсидел. Такое рассказывал, ужас!.. Хотели по дороге с базарчика утащить у Хлони курицу и сварить ее. Вот дураки! Хорошо, что не стали… Пришел домой под утро, когда уже совсем рассвело. Лег, сразу уснул.

Генка похвастал мне, что ходил к Карамуровой Аньке (она старше его на 10 лет). Я не поверил. Поспорили. Вечером пошли к дому, где она живет. Карамурова Анька работает на хлебозаводе, снабжает по дешевке всех соседей, в том числе и нас, белым хлебом. Анька такая медлительная, кожа на руках белая, гладкая, как будто она их каждый день молоком моет, глаза все время как в тумане каком-то. Живет Анька одна. «Сейчас зайду, – говорит Генка, – свет зажгется. Через пять минут свет вырубится, и, значит, я остался у нее». Действительно, пошел он к дому, постучал, у Аньки зажегся свет, а потом погас. Генки не видно. Значит, не соврал… Ах, шустрый какой!.. Как же она? Ведь Генка совсем пацан!.. Ну и Анька!..

Жара.

Жара и скука. Даже читать не хочется.

Весь день жара. Выучил на гитаре два этюда Джулиани.

Брехло, однако, Генка. Ну, и брехло! Он, оказывается и не входил к Аньке. Стучал в дверь, а потом незаметно смывался. Она включала свет, спрашивала, кто стучит, никто не отвечал, Анька выключала свет, и все… Ну, брехло! Его Лева застукал. Генка пошел к дому Аньки, а Лева крался сзади и все видел.

Жара. Соседкины гости из Мурманска уехали сегодня. Какой-то кряжистый мужичок провожал их. Уж не тот ли, что был тогда ночью? Что она в нем нашла?

Жара. Весь день играли с Генкой в карты. Кто оставался в дураках, лаял на лампочку. Иногда к лаявшему присоединялся и Дикарь.

Генка затащил меня с гитарой к себе домой и сказал, что к нему сейчас придут две девчонки, с которыми он недавно познакомился. Звонок. Генка побежал открывать дверь. Вошли две. Господи! Где он их откопал!

Сидим, молчим. Генка сует мне гитару.

– Володь, поиграй…

Делать нечего. Беру гитару, начинаю нехотя перебирать струны.

– Что же вам спеть? – спрашиваю у девчонок.

Они в один голос:

– Да что знаете!

Начал петь цыганскую песню:

– Ехал цыган на седле… то есть на коне верхом, видит, девушка идет с ведром…

Юмора не оценили, слушают. Одна начала зевать:

– А что-нибудь современное знаешь?

Я бросаю играть на гитаре и говорю:

– Давайте лучше анекдоты рассказывать… Едут в поезде, на

верхней полке, два карлика…

– Это мы знаем! – перебивают они меня.

Генка чешет затылок, вспоминает анекдоты.

– А вот этот не знаете, – не сдаюсь я. – Муж вернулся из командировки, стучит в дверь. А у жены любовник. Что делать? Она кричит любовнику: «Прыгай в окно, а то муж убьет!» Любовник разбегается и в окно. Шмяк об асфальт – и в лепешку. А она выбегает на балкон и кричит: «В кусты, в кусты отползай! В кусты!»

Генке анекдот понравился. Смеется. Девчонки сидят, как горем убитые – никакой реакции.

– Может, чайку попьем! – засуетился Генка.

– Не надо, – отказываются девчонки.

Опять сидим и молчим. А Генка! Где не надо – слишком шустрый, а тут как младенец.

– У вас магнитофон есть? – спрашивает одна.

– Нет, – с горечью отвечает Генка. – Но скоро будет!

– И проигрывателя нет? – спрашивает вторая.

– Сломан.

Сидим молчим. Генка достал сигареты, закурил. Я на него глаза вытаращил: мать увидит – убьет!

– Как это люди курят! – промямлила одна.

Генка обрадовался:

– Воздух в себя – говоришь: «Па-па», из себя: «Ма-ма».

– А ну, дай попробую, – говорит вторая. Берет сигарету, прикуривает. Сначала вроде бы закашляла, а потом курит – и ничего. Подруга тоже не отстает. Я моргаю Генке: «Во дают!»