Евгений Петров - Пятиклассники

Вышла моя очередь стрелять.

Борис Николаевич выдал мне восемь пулек в металлической крышечке.

– Давай, три пристрелочных, а остальные в зачет.

Пристроился я к винтовке, смотрю, а черные и белые круги на мишени слились в непонятную серую кляксу. Встряхнул головой. Не проясняется.

– Медленно тяни спуск, – приговаривает где-то за спиной Борис Николаевич.

– Пух! – хлопнула винтовка и слегка дернулась.

– Не спеши, – наставлял Борис Николаевич, – плавненько веди спуск. Не дергай.

Попробовал я последовать его совету.

Еле заметно потянул крючок.

– Пух! – я даже сам не заметил, как винтовка снова выстрелила.

– Восьмерка на три! – проговорил Борис Николаевич.

Какая такая восьмерка, на какие три.

– Пух!

– Пух!

Выпустил я все пульки. Лежу – жду результатов.

– Молодец, – удивленно покачал головой Борис Николаевич, – сорок четыре. Из пятидесяти.

– Это хорошо или плохо?

– Ну, норматив на значок «Юный стрелок» ты выполнил, – и задумчиво добавил, – может тебе стрельбой заняться?

Из тира я вышел с высоко поднятой головой. Оказалось, что мой результат был лучшим в классе.

Валерка, в своем классе выбил – сорок два. На значок-то он тоже сдал, но мой результат все равно выше.

Леопардовне взбрело в голову, что мы должны накануне дня Советской армии поставить какую-нибудь сценку о наших ребятах.

– Есть у кого-нибудь на примете подобные сценки? – вопросила она на классном часе.

Что такое сценка я знал неплохо. Там отдельно печатается имя, а рядом то, что данный человек говорит. Выглядит это примерно так:

«ВАСЯ (задумчиво глядя на Петю). А не пойти ли нам в кино?

ПЕТЯ (отрицательно мотает головой). Давай лучше на каток…»

Ну и так далее по всей книге. Читать такие книги, одно расстройство. Абсолютно ничего хорошего. По себе знаю. Пробовал я несколько таких штук осилить. Но куда там. Только одну пьеску и смог прочитать: «Экзамен на рыцаря или рыцарь на экзамене». Да и то потому, что там есть смешные места. Представил я как эта пьеска будет смотреться, когда не нужно будет читать, кто и что сказал, а все будет видно сразу. Мне папа так объяснил, что все фильмы сначала такими пьесками пишут. Вот я и подумал, а не подсунуть ли этого самого «Рыцаря» нашей Леопардовне…

Весь вечер рылся в книгах, но нашел. Вообще сама по себе книга интересная. Там и рассказики неплохие есть. И повесть. Только вот несколько таких пьесок ее портят. «Рыцарь» – пожалуй, лучшее из них.

На следующий день притащил я эту книгу Леопардовне.

– Эльвира Леонидовна, такая пьеска подойдет?

Леопардовна быстренько пролистала всю книгу. Ничего себе. Неужели она смогла прочитать хоть что-то? Вот бы мне так…

– Замечательная пьеска, Павлов, – похвалила она меня и ушла с моей книжкой в учительскую.

Здорово! Моя пьеска понравилась! Значит, мы ее и будем ставить. А раз это моя книжка, то мне скорее всего дадут сыграть какую-нибудь роль… И тогда-то я докажу Наташе, какой я замечательный актер, и дождусь благосклонного взгляда и дружбы…

После уроков Леопардовна собрала нас в классе и торжественно проговорила:

– Итак, мы решили ставить несколько сценок из такой замечательной книги, – она подняла вверх книгу, это была не моя книга, на обложке какой-то полностью красный человек скакал на такой же красной лошади, Название я прочитать не смог, но Леопардовна громко произнесла, – эта книга называется «Как закалялась сталь».

«А почему не моя?» – чуть не закричал я.

Леопардовна между тем продолжала:

– Вы – пионеры, будущие комсомольцы, и вы должны знать, какие люди устанавливали Советскую власть. В этой книге про Павку Корчагина и показано, как комсомольцы боролись за общенародное государство…

Потом она принялась перечислять, кто кого будет играть. А у меня на глазах накатились слезы. Так хотелось, чтобы именно по моей книжке поставили сценку. Но я не дал слезам вырваться наружу: индейцы не плачут. Но все равно было горько и обидно. Зря что ли я искал что-то интересное, что должно было бы всем понравиться. А тут какой-то Корчагин.

Меня не обрадовало даже то, что и мне досталась маленькая роль Жухрая. (Я только много времени спустя узнал, кто это вообще такой.)

Делать нечего. Начал я учить роль. Да что там учить? Всего-то пара фраз. Минутку или две на сцене помельтешить. Ерунда одним словом.

Не прошло и дня, как я ужеи наизусть знал не только свои слова, но и слова Витьки Фрицлера, который в нашей сценке играл Павку. В общем, одно расстройство…

Потянулись репетиции.

Леопардовна все командовала:

– Сюда ходи, туда смотри, здесь говори, а здесь просто руками размахивай.

– Зачем руками размахивать? – однажды не выдержал я.

– Как зачем? – завозмущалась Леопардовна, – ты же внимательно прочитал свою роль. Вник в содержание сценки.

– Ну…

– Там ты собираешься Павку научить приемам борьбы. Умению постоять за себя. Так что придумай что-нибудь похожее…

Легко сказать – придумай. А что я придумаю? Я и сам-то никаких приемов не знаю, а тут на тебе… еще и показывай.

Выручил меня Валерка. Он как раз в это время поступил в секцию бокса. Очень ему не терпелось похвастаться своими достижениями.

Собрались мы как обычно у меня дома перед уроками.

– Ну, показывай!

– У тебя перчаток нет?

– Каких это еще перчаток? – я с удивлением посмотрел на него, не заговаривается ли.

– Как это, какие? – возмутился он, – боксерские, конечно.

– А без них никак?

– Можно, конечно, но как-то…

Тут уж я не выдержал:

– Не хочешь, не надо! Без тебя справлюсь.

– Ты чо, обиделся? Нам тренер сказал, что без перчаток нельзя. Травму можно получить.

– А может тогда просто чем-то руки замотать?

– Давай. А чем?

Перерыли мы с Валеркой весь дом, чтобы найти что-нибудь подходящее. Ничего похожего на эти самые боксерские перчатки.

– Как они хоть выглядят-то?

– Навроде небольших таких подушек.

– Подушек? – и тут меня осенило, как это я раньше не догадался, – Давай зимние шапки на руки намотаем. Вот и будут нам перчатки.

Так мы и сделали. Кое-как примотали меховые зимние шапки к рукам. Получились такие шарики на кулаках.

Начал Валерка передо мной подпрыгивать. И время от времени руки вперед выбрасывает то правую, то левую.

– А ты защищайся…

От чего тут защищаться? Он и так в меня попасть не может. Ну, надо так надо. Выбросил он в очередной раз руку вперед. Отбил я якобы идущий в меня удар, а сам другой рукой двинул ему в челюсть.

Как ни странно, но я попал. Валерка аж закачался. Вот ничего себе.

– Хороший удар, – потер Валерка подбородок, – немного бы посильней и положил бы меня.

Попробовали еще. Тут уж и мне крепко досталось. Отшатнулся я назад, а там кресло стояло. Запнулся я о него, так и плюхнулся на сиденье. Перед глазами черные точки бегают.