Ирина Трофимова - Правила жизни, или Дорогу авантюристам

Так и пошли день за днем. Антон устроился в цех электриком. Вера тоже нашла работу по специальности – экономистом, тоже на заводе. Пришел август 1998 года. В один из дней все перевернулось с ног на голову. Доллар скакнул, продукты исчезли, а через день появились по цене в пять раз выше.

Зарплату стали задерживать, а потом приняли решение выдавать по сто рублей в неделю. Этого едва хватало на еду. Вера с Антоном покупали на рынке самые дешевые куриные окорочка и варили из них лапшу. На завтрак ели бульон с хлебом, чтобы посытнее, обедали на работе бутербродами из дома с чаем, а вечером доставали из супа окорочок, разделывали его и ели с гарниром: гречкой или макаронами. Так и продержались три месяца. А там и кризис отступил. Завод погасил все долги по зарплате, жизнь стала налаживаться.

Весной Антону вручили повестку в армию. Вера не хотела в это верить. Ей казалось, что это какая-то шутка. Как она будет тут жить одна целый год в общежитии с совершенно чужими людьми? Но и возвращаться домой не собиралась. Это означало признать свою несостоятельность, выбросить белый флаг.

Жизнь иногда устраивает экзамены на вшивость

Антон ушел в понедельник утром. Вера взяла отгул, но непонятно, зачем. Ей было велено оставаться дома, не ходить провожать. Выглянув в окно, она неотрывно смотрела, как Антон идет с сумкой через плечо, такой родной, и такой уже далекий. Ей хотелось выбежать, вцепиться в рукава и больше не отпускать. Но умом понимала, что это ничего не изменит, только лишь причинит обоим лишнюю боль.

Когда Антон уже исчез из поля зрения, она присела на диван. Слезы сами собой полились потоком. И остановить их было невозможно. Вера прилегла на подушку, закрыла глаза и провалилась в глубокий тяжелый сон.

Проснулась в два часа ночи. За окном темно. За дверью тихо. В комнате пусто. На душе зябко. Вера пошла на кухню, поставила чайник.

Вернувшись в комнату, она наткнулась на Антошины тапки, стоявшие за дверью. Слезы опять выступили на глазах. Но плакать сил уже не было. Сглотнув тяжелый комок, стоявший в горле, она села пить чай с сухариками, которые еще вчера Антон купил в магазине.

Спать уже не хотелось. Что-то невыносимое застряло внутри и требовало выхода. Рука потянулась к листу бумаги и карандашу. Еще в институте, до знакомства с Антоном, Вера иногда писала стихи. От безысходности. Когда некому выговориться. Когда не хотелось на других наваливать свои проблемы. Мама все Верины переживания воспринимала слишком болезненно, бежала советоваться к бабушке, читала нравоучения. А хотелось просто сочувствия. Бывает, возможность помолчать бок о бок с родной душой излечивает любые недуги. Подруг у Веры было всего две, но и те постоянно подначивали или что-то хитрили за спиной. А все потому, что брат одной подруги был предметом обожания другой и неравнодушен к Вере. А Вера его воспринимала не более как соседа по горшку с детского сада. И с ним был легко и весело, ему можно было рассказать все, но только не о переживаниях из-за неразделенной любви. И тогда рождались они – эти спутники невыговоренности, грусти, отчаяния. Они писались сами собой, как будто кто-то нашептывал строки. Оставалось только настроиться на нужную волну космоса и успевать записывать. Но зато потом приходило непередаваемое чувство отрешенности ото всех проблем, какого-то единения со всем и всеми. Ощущение полной гармонии. Вера не ставила целью оформлять свои творения во что-то наподобие книги. Каждый крик души был в виде попавшегося в момент спустившегося вдохновения листочка бумаги. Выкидывать эти листочки Вера не решалась, она их складывала в пакетик, который прятала под матрац.

И сейчас, в ночной тишине, Вера сочинила очередной свой стих.

Сдавшие экзамен на вшивость

переводятся на следующий уровень,

несдавшие ожидают следующего шанса

Стих написался за считанные минуты. Сразу стало легче. Навалилась ужасная усталость. Вера завела будильник на шесть и легла, хотя спать оставалось всего два часа.

Утром глаза настолько опухли, покраснели, что Вере пришлось обращаться в медпункт. Там ей прописали мазь, закапали капли. Медсестра оказалась очень «доброй» женщиной. В ожидании врача, она рассказала Вере жуткую историю о какой-то знакомой, у которой вот так же однажды заболели глаза, и потом выпали все ресницы. Вера поняла, что со слезами надо заканчивать. Надо идти вперед.

Работа поглотила ее целиком. Вера приходила домой только поесть и поспать. По возможности выходила работать в выходные. Оставаться на выходные в общежитии было невыносимо.

Через месяц пришло первое письмо от Антона. Оказалось, что он успел заболеть воспалением легких, полежал в лазарете, а теперь уже его перевели из учебки на космодром Плесецк. И все самое плохое позади. Просил выслать какие-то тряпочки для воротничков, пасту для чистки бляшки на ремне, чистые конверты, что-то сладкое. Вера на следующий же день отправила посылку и стала готовиться к поездке.

Добираться пришлось с пересадкой, прямого поезда до Плесецка не было. Но это была не проблема. К родителям в Иваново они тоже всегда ездили с пересадкой. Вера собрала такую огромную сумку, что еле могла ее поднять. Наварила курицы, картошки, все это в кастрюлях поставила на дно, испекла любимых Антошиных творожников, купила печенья, упаковала варенье, сгущенку. Плюс примерно десяток пунктов из письма.

Сойдя с поезда, Вера взяла такси. Надо сказать, хоть Вере на тот момент и было уже 23 года, выглядела она как школьница. И таксист просто поверить не мог, что эта девчушка смогла дотаранить такую сумищу на себе. Он помог погрузить все в багажник, и они поехали к КПП. Ее пропустили, т. к. она заранее дала телеграмму о приезде. Антона нигде не было видно, Веру встретил какой-т мужчина и проводил до нужного здания. А там уже выбежал довольный Антон. Он сразу же сказал, что его отпустят, если только она скажет, что уже забронирована гостиница «Заря». А то придется в казарме ночевать. И они пошли на третий этаж, отпрашиваться. Зашли в какой-то кабинет, Антона сразу куда-то увели, а Веру попросили подождать на диванчике. Диван был очень мягкий, удобный, поэтому сразу начали слипаться глаза. Но спать Вера не решалась, изо всех сил боролась со сном. Она думала – а вдруг войдет какой-нибудь начальник, а она тут спит. Неудобно.