Владимир Бурлачков - В мире событий и страстей

– Отец помер, – объяснил Пашка. – Хороню сегодня.

– Гроб в дом внести? – спросил Олег.

– Не, вчера с мужиками втащили. Теперь надо из подъезда выволакивать. До машины.

– Раз такое дело, могу и на кладбище поехать, – предложил Олег.

– Не надо, – ответил Пашка. – У них там каталки. Только вниз снести.

У подъезда стоял автобус с черными полосами по бокам. Шофер сидел на переднем сидении и курил.

– Этому хорьку заплатить обещал, чтобы помог. – Пашка кивнул на шофера. – Такую морду скосорылил…

Поднялись по лестнице на четвертый этаж. В дверях их встретил парень в белой футболке с засученными рукавами и спросил:

– Что? Нашел? Ну, вчетвером кое-как спустим. С передыхом.

Гроб стоял на столе в небольшой комнате. Пашка сказал, что надо закрыть его крышкой. Парень в футболке ответил, что так не дотащить. Спорили они громко и недовольно. Пашка все же согласился нести без крышки.

В прихожей гроб застрял. Пришлось держать покойного за плечи и поворачивать гроб немного набок. Ободрали обои на стене.

– Ой, шкаф осторожнее! – выкрикнула Пашкина мать.

– Хватит! Замолчи! – гаркнул на нее Пашка и сам схватился за гроб.

– Не, нельзя тебе, – попытался остановить его кто-то из соседей.

– А, подумаешь! – отмахнулся Пашка.

Вынесли гроб из подъезда. Пашка зло крикнул шоферу:

– Эй, спишь там, что ли? Открывай!

– Надо на табуретки. Здесь попрощаться, – предложила старушка-соседка.

– Не, хватит! Поехали! – оборвал ее Пашка.

Вечером Пашка опять зашел к Олегу. Ухмыльнулся и показал на поллитровку в кармане:

– Давай у тебя. А там – бабы. Надоели до смерти со своим оранием. Полдня орут и жрут. Всю ночь студень варили.

Олег достал из холодильника остатки колбасы и рыбные консервы. Пашка посмотрел на рюмки:

– Маленькие они у тебя какие-то… Ну, ладно.

– От чего отец умер? – спросил Олег.

– Поболел да помер. И не объяснили толком.

– Разве не написали? – спросил Олег.

– Нацарапали что-то в бумаге. Хрен разберешь.

– Да-а, жил человек и вдруг – нет его.

– Пожил да помер. – Пашка поморщился, давая понять, что разговор с сетованиями и соболезнованиями ему ни к чему.

– В какой крематорий ездили? – спросил Олег.

– Не помню, как называется. У кольцевой дороги. Там, в крематории все раз-два и готово. И поезжай поминать. А все равно житья мне спокойного не будет. У нас – видел? Комнаты – смежные. Даже если я в дальнюю перееду, а мать – в большую. Как толкотня была, так и останется. Это у тебя – хоромы. Вы тут с матерью вдвоем жили. Я помню, когда ее хоронили. Народу у вас много было.

– Она на «Трехгорке» работала. Все и пришли.

– А отца твоего я что-то не помню.

– Он в войну под бомбежку попал. Потом много болел. Рано умер. Когда мне три года было.

– Один ты теперь, – будто довольно проговорил Пашка.

Олег попытался перевести разговор на другую тему и спросил:

– Когда в отпуск?

– Не знаю. Я со старой работы шел. – Пашка разлил водку по рюмкам. – Ребята зовут в Сибирь поехать мосты красить. Заработок – во! А то бы – и смотаться. Вон, люди живут! Нужны деньги – пошел и взял в кредит. Только потом ходи, переоформляй.

– Это где такое?

– Ясно, что не у нас.

Пашка закусил рыбными консервами.

– У матери были кое-какие деньжата. Я хотел у нее на новый мотоцикл взять. А теперь все потратила. Туда – десятку, сюда… Дорогое дело – хоронить. Правда, мамаша своими деньгами управилась.

– А когда за урной ехать? – спросил Олег.

– Хрен ее знает. Мамаша, кажется, где-то записала. Еще тоже возни будет. На кладбище их захоранивают. Или – в стенку… Когда выяснилось, что я на свет появлюсь, мамаша сказала папаше, а он ей: что, оставлять хочешь? Хе. Вот так…

Они поднялись по ступенькам ладного, недавно отреставрированного особняка в переулке за Таганской площадью.

– Возьми пригласительные! – скомандовала Ирина. – А то получается, что я тебя веду.

На одном из глянцевых, нарядных листочков было отпечатано: «Господину Залесову».

– А что, они именные? – удивился Олег.

– Естественно. Так бы тебя не пустили. Еще и документы потребуют.

Дежурный с повязкой на рукаве попросил их остановиться, посмотрел пригласительные и спросил:

– Вы, простите, из какой организации?

– Комитет общественных связей, – важно ответила Ирина.

– Пожалуйста, на второй этаж. – Дежурный показал на широкую лестницу.

Иринин брат, большой и насупленный, стоял у входа в зал, шлепал носком черного ботинка по карему, начищенному паркету и слушал седого, широкоплечего человека в светлом пиджаке. Собеседник взял брата за локоть, что-то негромко сказал и пропал в толпе.

Сергей Павлович увидел Ирину и Олега, подождал, пока они подойдут, и протянул руку:

– Вот, видите, теперь здесь занимаемся делами. Много встреч, много разных бесед. Запускаем большую программу сотрудничества. Очень много предложений из-за рубежа.

К Сергею Павловичу подошли худая женщина с воздушным шарфом на плечах и Пискунов – успевший примелькаться на телеэкранах новомодный политический деятель, сторонник решительных перемен всего и вся. Оттеснили в сторону Ирину и Олега и заговорили о каком-то совещании в Ленинграде.

Публика была одета пестро: в черных костюмах и строгих платьях, в мохеровых кофтах и неглаженых брюках, в рубашках и джинсах. Была заметна неловкость от необычного зрелища и удивленность. Во всяком случае Олег чувствовал их в себе, но не ощущал в Ирине и ее брате.

Из-за плеча появилась голова того самого седого человека в светлом пиджаке. И вопрос в сопровождении натянутой улыбочки:

– А вы у нас кто?

Олег вытянул лицо от удивления, а Ирина равнодушно ответила:

– Из комитета по общественным связям.

– Очень приятно! – сказал седой человек и представился: – Вейтер Михаил Борисович – управляющий директор здешних мест. Будем сотрудничать. И надеюсь, вы у нас часто станете бывать. – И обратился к Олегу: – Это здание у нас полностью готово, а сейчас отделываем основное здание нашего центра на Варварке. Позвольте вашу визитку. Нет? Жаль. Вот вам моя. И, пожалуйста, в тот зал. Покушать бутерброды. И виски там есть.

– Надо как-нибудь сюда Вику притащить, – тихо проговорила Ирина. – Она любит всякие тусовки.

В зал быстрыми шагами вошел парень с сумкой на плече, выкрикнул:

– Всем привет! – Высмотрел в толпе кого-то из знакомых, заорал: – А! И ты здесь!

Ирина отвернулась, шепнула:

– Во! Видел? Пресса прибыла.

Включили большую люстру. В углу зала загудел микрофон.

На возвышение поднялась статная дама в брючном костюме и заговорила с легким акцентом:

– Господа! Мы рады приветствовать вас здесь, в наших стенах в Москве! Сообщаем вам, что мы начинаем нашу миссию в этой стране, которая сейчас так хочет расстаться со своим прошлым. Мы видим свою задачу в том, чтобы поддержать эти усилия. Своим присутствием мы обеспечиваем необходимое содействие. – Дальше даму начала подводить русская грамматика.