Ирина Островецкая - Мой любимый джокер

Тусклый луч света пронизал комнату насквозь и остановился на противоположной окну стене, образовав на ней причудливый, хаотичный рисунок. С досадой я перевернулась на спину и открыла глаза. Я же с вечера тщательно наглухо задёрнула шторы, чтобы случайный свет не потревожил меня до утра, и, вот, на тебе!

Луч был какой-то странный, исходивший неизвестно из какой щели в шторах. Я и так, и этак присматривалась к плотной тёмной ткани, но не могла определить, где же находится противная, не замеченная мною щель, ведь свет, пробравшийся сквозь неё, разбудил меня среди ночи!..

Неожиданно в светлом пятне на стене стали происходить какие-то, совсем не понятные мне, изменения. Там все мелькало, перемещалось, смешивая светлые и тёмные пятна. Потом вдруг из этого сумбурного пятна на стене появились неровные очертания какой-то фигуры, или мне показалось? Такого не может быть, это сон, догадалась я, но испуг не прошёл, и я сквозь опущенные ресницы стала наблюдать за тем, что происходило в комнате…

Очертания фигуры, между тем, становились отчётливее, яснее, и стали похожими на образ моей бабушки, давно ушедшей в мир иной. Воспоминание о ней больно кольнуло в сердце. Я наблюдала за, до боли, знакомым обликом, и не могла поверить своим глазам. Неужели такое возможно?!.. Вот она оторвалась от стены, будто пазл, слетевший с пластины, и поплыла по комнате. От неё исходило какое-то слабое голубое сияние. Я застыла в страхе на постели, не решаясь даже рукой пошевелить.

Бабушка, между тем, остановила свой полёт у моей постели и с любовью наклонилась надо мной, как когда-то в детстве. Я знала, что с любовью. От неё исходило животворящее, успокаивающее тепло…

– Не бойся меня… – сказала вдруг бабушка. Голос её не был слышен, но в мозгу отдавалось каждое словечко… – Я пришла к тебе с миром и любовью, и хочу рассказать «про старину». Готова ли ты выслушать меня?…

– Готова… – Словно загипнотизированная, ответила я. – Мне так тебя не хватало всё это время, но я не знала, как позвать тебя… Я даже могилки твоей не смогла до сих пор найти на кладбище. Как-то затерялась она среди свежих могил… – виновато прошептала я, и мой шёпот раздался громовым басом в тихой ночной комнате.

– Это не так страшно, милая моя… Главное, что ты всегда помнишь обо мне… А на кладбище ты приходи. Я позову тебя, и ты легко отыщешь моё вечное пристанище… А сейчас я открою тебе одну страшную тайну нашей семьи. Тайну, о которой знали все, но боялись сказать о таком вслух… Слишком тяжела ноша. Я хочу, чтобы об этом узнали люди и строго не судили нас…

Затаив дыхание, я превратилась в слух. Мне необходимо было запомнить каждое слово, сказанное бабушкой, чтобы утром записать необыкновенную историю «про старину»…

– Я хочу рассказать тебе о Косте. О другом Косте, не твоём… Тот человек, о котором пойдёт мой рассказ, много горя принёс людям, с кем сталкивался в жизни, и оставил о себе не добрый, ох, не добрый, след на земле… Слушай…

Костя был младшим братом моего мужа, Ивана. У них ещё сестра была младшая. Её Марфой звали. Костя был очень весёлым и жизнерадостным, а Иван слыл молчуном, и был спокойным парнем. В семье у них постоянно присутствовали ссоры между братьями по любому поводу, и заводилой всегда был Костя. Никто из братьев не хотел быть под управой. Костя любил погулять, пел песни и девок портил, а Иван всегда ему мешал. Много отцу пришлось вытерпеть из-за Кости. Он постоянно плакал из-за нехорошего поведения сына, но сделать ничего не мог. Ни битьё, ни уговоры не помогали… А Иван слыл положительным и рассудительным. Он всегда помогал отцу и матери, и был очень хозяйственным.

Иван в Кленовой, ты знаешь, это деревня такая в пятнадцати километрах от Степанькова, выжег участок и решил посеять ячмень, а Костя уговорил отца отдать этот участок ему. Отец подумал, что Костя остепенился и, наконец, женится, но у Кости были другие планы на уме. Он обманул светлые чаяния отца, и решил продать этот участок приезжему барину.

Иван осердчал и запретил продавать участок, но Костя его не послушался. Он продал участок и загулял с девками. Портил их, одну за другой, и управы на него не было. Иван однажды избил брата до полусмерти, но ничего это не дало. Костя оклемался и снова с головой ринулся в разврат. Ничто удержать его не могло. Иван не мог стерпеть жалоб соседей. Он старался загладить Костины грехи, но ничто не помогало. Костя портил девок в банях, а потом уходил, как ни в чём не бывало.

Приезжий барин, тем временем, построил дом. Получился хороший пятистенок. Барина звали Николаем. Родом он был из Питера, но вынужден был скрываться от властей за политические демонстрации. Николай женился на беременной от Кости Груне, а Костя не оставлял развлечения с ней и после замужества. Николай смотрел на бесчинства Кости сквозь пальцы. Хворый он оказался, Николай-то. Иван любил Груню, и несколько раз избивал брата за разврат, но тот лишь ухмылялся и не оставлял своих похождений.

Революция застала братьев врасплох. Никто в деревне даже осознать не мог, что пришли черные времена. Иван стал заниматься охотой, а Костя быстро сообразил, что надо идти за большевиками. Он надел кожаную куртку и стал собирать излишки у соседей. Костя ни у кого не просил, он отбирал, и не излишки, а всё, до последнего зёрнышка, даже веником заставлял подметать пол, чтобы ничего не осталось после его налёта… Он был безжалостным и кровожадным, выносил из домов всё, подчистую, не жалел никого из своих бесчисленных пассий. Его неоднократно награждали за добросовестный грабёж соседей, и соседи умирали от голода и болезней, а Косте и дела до этого не было. Он расстреливал тех, кто отказывался отдавать зерно. Он пытал мужиков у них дома, если они оказывали сопротивление. Он насиловал женщин и избивал детей, и приказывал поджигать дома тех, кто отказывался подчиняться его воле. Не один дом сгорел, в многолюдной Кленовой, по его приказам. Из весёлого балагура и бабника, Костя превратился в жестокого палача и убийцу. Он мог вспороть живот мужику и засыпать туда пшеницы, или подвесить несчастного за ноги на высокой ели и оставить его на сутки обдумывать в таком положении приказ отдать всё. Мог легко и просто изнасиловать бабу, а потом запихнуть ей во влагалище бутылку, предварительно осушив её. Мог вывернуть руки ребёнку и с удовольствием наблюдать, как тот мучается и корчится от боли. Страдания людей доставляли ему удовольствие. Он получал оргазм, наблюдая за муками людскими…

Николай не мог остановить Костю. Мужик был болен чахоткой, и ослабел до невозможности в ту зиму. Груня родила девочку. Костя и с неё начал требовать излишки. У бедной Груни даже мыши не водились, но Костя требовал отдать последнее. Груня обратилась за помощью к Ивану.