Олег Опрышко - Байки старого боцмана

– Вот ты мне объясни, Палыч, – в который раз допытывался матрос, – в прошлом месяце мы план перевыполнили, и премию нам начислили хорошую, да только скостили на пятьдесят процентов, якобы за перерасход топлива, а нынче, мы получили квартальную премию за экономию того же самого топлива? Как же так получается, у них что, правая рука не знает, что делает левая?

– Р-разъясняю, – отвечал Палыч, – премию, за выполнение плана, нам платят из фонда заработной платы, а этот самый фонд нужно экономить, иначе бухгалтерия не получит своей премии.

– Это что же получается? Эти, – матрос грубо выругался, – экономят на моей, или как правильней, на мною заработанной плате? Так что ли?

– Вот именно, в самую точку. Ну, а как же, им ведь тоже хочется премию получать, а платят им, как ты сам догадываешься, не за скорость счёта, а за экономию этих самых тобой заработанных денег, – разъяснил третий штурман, заведующий на судне финансами.

– А, вот ты и не прав, нам же всё равно их выплатили, правда, только под другим соусом, – не унимался матрос.

– Вот именно, другим, и из другой статьи расходов, не относящихся к заработной плате, а это уже их не касается. Так что и волки сыты и овцы целы, а две премии полностью получать, значит, нарушать принципы социалистического равенства, – перешёл штурман от экономики к политике.

Разговор мог затянуться ещё надолго, если бы я, после того как «дёрнул» сотку граммов, не подошёл к окну. Впереди, прямо по курсу, светилось множество ярких огней, которых, в этом месте, никак не должно было быть. Ближайший населённый пункт, Шумское, Дубно или Новая-Ладога, по правилу, должны находиться на траверсе. Подойдя к компасу, я посмотрел на курс, потом вернулся к штурманскому столу и, найдя последнюю отмеченную точку, (и как это они за пьянкой не забыли её поставить?) убедился, что мы действительно находимся напротив Новой-Ладоги, и курс действительно верный. Если только у нас чего-либо не сломалось, к примеру, гирокомпас или авторулевой, а это уже моя промашка и проблема. Взяв бинокль, я вышел на крыло мостика, но огни от этого никуда не пропали, а стали только ярче и их стало ещё больше.

– Мужики, а куда это мы идём, уж не в Новую ли Ладогу?

– А какого хрена мы там позабыли? – ответили штурман.

– Судя по количеству огней, прямо по курсу какая-то деревня.

Капитан привстал с дивана, посмотрел в окно, и, оценив ситуацию, произнёс всего два слова:

– Штурман, курс?

Штурман подскочил со стула, метнулся к компасу: «Курс …. дцать градусов», – лихо доложил он.

– Прр-аа-вильно! – подтвердил капитан и вновь уселся на диван, а штурман, даже не взглянув в окно, вернулся к столу.

В этот момент я понял, что являюсь для них гораздо большей помехой, чем окружающая обстановка, так как не дошёл до их кондиции. И действительно, чего это я загоношился? В рубке вся вахтенная служба во главе с капитаном, а я как, ну в общем озабоченный, мечусь тут. Чтобы скорее дойти до их безмятежного состояния, я накатил ещё сотку, хотя признаться пошла она хуже, чем первая. Первая, всё же, была в охотку, а вторая как бы по необходимости.

– Палыч, а расскажи лучше, за что тебя лишили визы?

Видимо слышавший от кого-то эту историю, штурман решился выяснить подробности из первоисточника.

– За доброту сердечную, сын мой.

– Как это так, за доброту? – не унимался штурман.

– А вот так, по доброте душевной, сделал доброе дело, за что, можно сказать, и пострадал, а если быть точнее, то из-за баб.

Разговор явно переходил в третью стадию.

– Вот это точно, все беды от баб.

– Ну, может и не совсем из-за баб, хотя без них не обошлось. Пришли мы как-то с моря и встали на набережной Шмидта, (надо было снабжение получить), ну и задержались на выходные …..

Очередная байка плавно потекла из уст рассказчика, а я всё никак не мог понять, почему их абсолютно не волнует, что происходит вокруг судна. Даже радар они не собираются включать. Ну, с радаром понятно, он на судне один и его берегут, пуще собственного глаза, но что они знают такого, чего ещё не знаю я, и это знание позволяет им хрен завалить на всё вокруг? Не задавая больше глупых вопросов, я снова взял бинокль и принялся искать отгадку самостоятельно. Вскоре в бинокль стали отчётливо видны не только уличные фонари деревни, но и светящиеся квадратики окон домов, и даже, как будто, послышался лай собак.

– Блин, да что это за Китеж град? Если мы идём правильно, то он стоит на воде прямо у нас на пути, а если мы всё же сбились с курса, то почему это никого не беспокоит?

– …ну, короче, – продолжал рассказчик, – пришли штурманец с поварихой ко мне среди ночи и слёзно просят, чтобы я расписал их. Жениться им, видите ли, невтерпёж и я, ну просто обязан помочь их горю. А вдруг завтра с утра опять в море, так они и до ЗАГСа не дойдут. В общем, уговорили они и я, вроде как в шутку, зарегистрировал их брак в вахтенном журнале. Утром, эта матрёшка, пока на судне ещё все спали, взяла вахтенный журнал, сняла и заверила у нотариуса копию страницы и мигом в ЗАГС, выдавайте, мол, мне свидетельство. Всё бы ничего, да у штурманца, женишка нашего молодого, оказывается, ещё одна зазноба была, уже на сносях, и они, как назло, вместе с мамашей заявились на судно. В общем, шумиха докатилась до пароходства. Вызвали меня, соответственно раздолбали, а потом и с визы сняли.

Дослушал я конец этой забавной истории, и как бы, междупрочем говорю: «А в деревне-то уже слышно как собаки лают».

Капитан привстал с дивана и вновь, но уже более требовательным голосом, произнёс: «Шт-т-т-урман, курс!?»

– Курс …..дцать градусов, – отрапортовал штурманец.

– Правильно, – подтвердил капитан, но на место уже не сел, а, посмотрев в окно, приказал, – включить радар.

Всё-таки мне удалось расшевелить их. Они как-то засуетились, стали поглядывать вперёд, по сторонам, заглядывать в экран локатора, определяться по карте.

– Ах, они, черти полосатые, – услышали мы голос капитана, заглядывавшего в тубус локатора, —

на рекомендованном курсе ночлежку устроили, ну я вас сейчас, рыбьи потроха, научу на якорь становиться. Штурман, покричи по рации этих рыбаков.

Впереди, уже и без бинокля, были отчётливо видны якорные огни десятка двух рыболовецких судов, стоящих на якорях. Домой, в Новую-Ладогу, идти далековато, вот они, поставив сети, и устроили якорную стоянку, чтобы сразу с рассветом приняться за работу.

– Пожалуй, сейчас рыбкой разживёмся.

– Да у них наверняка ничего ещё нет, они только утром будут сети снимать.

– Как это у рыбаков, да нет рыбы, освети-ка штурман их прожектором.

На связь, как и предполагали, никто не вышел, и не отреагировал ни на яркий луч прожектора, которым высветили всю флотилию, ни на заманчивые предложения штурмана, по громкой связи предлагавшего поменять рыбу на водку.