Сергей Луговой - Рус-Вегас

Наступило утро. Но не по-столичному. Оно наступило, как только солнце взошло над горизонтом, как это и происходило в летнюю пору в колхозе «Взлет». Надо было готовиться сажать и сеять, доить коров. И хотя в последнее время производство сильно загнулось, жители поселка продолжали соблюдать режим. К тому же имперское воспитание не позволяло им просыпать. Единственным человеком в деревне, кто спал до обеда, оказался сын Петровича Васька, к которому, как я уже говорил, все теперь обращались только Василий.

В эту пору готовились вспахивать поля. Поэтому председатель Петрович собрал в офисе, то есть на веранде у себя дома, заместителя и самых уважаемых граждан поселка Мальково. Началось обсуждение, что сеять и как. Вспоминая предыдущие два года, когда зерно и мясо колхоз продавал за копейки, народ вновь настаивал на том, что не стоит засевать все поля, а количество крупного рогатого скота надо резко сократить, чтобы повысить спрос хотя бы в райцентре, который являлся основным приобретателем продукции «Взлета». Совещание подходило к концу. Петрович нехотя соглашался, хотя привычка выполнять план по полной программе в нем еще оставалась.

И тут он заметил, что из дверного проема с кружкой кваса в руках за их совещанием наблюдает его сын Василий. Но непросто наблюдает, а еще и хитро улыбается. Значения он этому не придал, однако когда совещание подошло к концу, и вроде бы все было решено, Василий попросил слова у присутствующих. Точнее, не попросил, а выразил свое мнение, как это и принято в столице.

– Мужики, я тут подумал, что на этом мы поднимемся круче, чем на вашем зерне и коровах, которые в условиях Севера не очень-то любят давать рекорды в производстве, – заявил Василий.

После своей короткой, но интригующей речи он подошел к центру круглого имперского стола, покрытого клеенкой, и высыпал туда горсть мелких семян.

– Что это за…? – поинтересовался заместитель Петровича Иван Дементьевич, но Василий уже ждал этого вопроса. – А я вам сейчас все объясню, односельчане. На это, по крайней мере, есть спрос почти на всех территориях бывшей Империи. И мы это сделаем. Поняли? Хотя зерно тоже посеем, чтобы было на самогон.

Да, вы все правильно поняли. Василий привез из Москвабада семена конопли. Хотя мужики вначале не сразу сообразили и даже подняли Ваську на смех, чему очень обиделся Петрович.

Но предложение от Василия поступило следующее. Те поля, которые колхоз в этом году не собирается засеивать, он предлагал засадить данной культурой, которая к осени должна была вырасти, и тем самым выйти на рынок позже, чем культуры из Аргонистана. В общем-то, он был прав, хотя народ начал сомневаться в законности мероприятия. Но это были времена свободы! Василий куда-то ушел, а потом принес большой пакет сушеной травы, которую завернул при свидетелях в косяки. Затем он дал всем покурить. Через полчаса смех уважаемых людей невозможно было остановить, правда, сам Васька отказался от употребления. По его словам, эффект он уже знал. Под этим делом и порешили засеять поля «ценными культурами». Правда, на утро выветрившийся Петрович запротестовал.

– Да за такие дела в Империи пожизненное давали! Хочешь, чтобы мы все в лагерях кончили? Тебя чему в Москвабаде учили? Этому?! – уже почти орал Петрович, но Василий продолжал улыбаться и ожидал окончания возмущенной речи. Лишь затем он заговорил.

– Батя, это, конечно, запрещено, но только продажа, а это на моей совести. Видишь, мобильник у меня есть? Я могу договориться. А деньги пойдут всему колхозу и поселку. Мы его поднимем из этой задницы. Говоришь, запрещено? А дядям, которые сидят у власти и всем все делать запрещают, все разрешено. Будем их слушаться или о себе думать и о колхозе? Если их слушать, то загнетесь через год-другой совсем, а если меня, то поднимемся по-легкому. А с дядями у власти успеем договориться. Так что в лагеря никто не поедет. К тому же их сейчас и нет уже в Империи в таком количестве, как лет десять назад. Максимум, дадут года три, а за партию больше тонны вообще условным сроком или предупреждением можно отделаться. Рафийский суд – самый гуманный суд в мире! Так что расслабься. Дай добро на засев брошенных полей.

Петрович раскурил предложенный сыном свежий косяк. Ссориться с Василием ему не хотелось. Он был в самом лучшем расположении духа и ничего не терял, кроме нескольких бочек солярки. С помощью нее трактористу поручили вспахать брошенные поля под засев конопли. А солярки после развала Империи в колхозе осталось много. Так, на веранде, в доме с туалетом прямого падения начинался подъем республики Акварелия.

Народ отнесся к затее подозрительно. Еще больше их смущал тот факт, что работать в этом году им придется больше и вспахать то, что они уже давно не вспахивали. По Мальково поползли различные слухи, которые на следующий день дошли до местного участкового Климова. Лейтенант Андрей Валерьевич жил в Мальково, однако на совет уважаемых граждан почему-то не явился. Точнее очень хотел, но вот уже месяц, как был в запое. Надо сказать, что преступления в поселке в основном носили бытовой характер: муж побил жену или один украл у второго бутылку водки. Короче, от такой жизни лейтенант начал спиваться, но тут удача сама шла к нему в руки. Можно было получить и старшего лейтенанта.

Андрей Валерьевич впервые за последние три года оделся по форме. Даже пришил оторванный левый погон к кителю. И лишь затем направился к Петровичу и его сыну. Родственников он застал на той же веранде вместе со всеми уважаемыми гражданами, с которыми до этого пару дней назад проходило совещание. Его односельчане с косяками в руках что-то обсуждали, нависнув над картой местности колхоза. Все были спокойны, как удавы, однако по всей веранде распространился и уже въелся в обои запах марихуаны.

– Здравия желаю! Лейтенант Климов! – отрапортовал Андрей Валерьевич. – От бдительных граждан поступило заявление, что тут организованная преступная группа занимается наркотрафиком и готовит коварный план против Имперск… против Рафийской власти! Прошу пройти всех в отделение!

С этими словами лейтенант, конечно, больше для устрашения, снял с плеча карабин и направил в сторону «криминала» (пистолета не было и у него). Все замерли, так как поняли, что лейтенант с дикого бодуна и может натворить глупостей. Хотя наркотик им и так не давал пошевелиться. Но Петрович, как и его сын, после первого раза почему-то сам не употреблял коноплю. Он попытался разрядить обстановку.

– Андрюха, ты чего такой взвинченный? Мы тут обсуждаем план посева, а ты с ружьем приперся. Совсем плохо? Может, помочь чем? – попытался отмазать всех отец Василия.