Евгений Гончаров - «Злой дворник». Чистая правда о грязной работе

«Крокодил» побежден? Ан нет. Журналисту недосуг заглядывать во все укромные уголки города, мусор оттуда выгребает дворник, и, будучи в своей новой ипостаси, я вижу, что незаконная продажа этих глазных капель притихла, но не прекратилась. Просто те же аптекари стали продавать, а наркоманы, соответственно, покупать это зелье в два-три раза дороже.

Убирая мусор за гаражами во дворе рядом с одной из аптек, той самой, я увидел многолетние залежи пластмассовых флакончиков из-под любимыми наркоманами глазных капель и использованных одноразовых шприцев. И знаете, что я тогда подумал? Штраф и отзыв лицензии – это полумеры. За продажу лекарств без рецепта надо давать реальные сроки, как за героин и другие тяжелые наркотики.

Что же движет врачом-фармацевтом, когда он нарушает клятву Гиппократа и законодательство? Вот что мне, почти дословно, рассказала продавщица одной из аптек:

«Не продать наркоману шприц и дозу, когда у него ломка?! Нет, я не Зоя Космодемьянская, и посмертного звания героини мне не надо. Я не продам, другая не продаст, а третья все равно не устоит перед угрозами и шальными деньгами. Вы лучше спросите с хозяина аптеки, зачем он завозит столько много этих лекарств – разве он не знает, кто и для чего их покупает?»

Как же все-таки прищемить «крокодилу» хвост? Ужесточить наказание за продажу без рецепта лекарств, подобных выше описанным глазным каплям, конечно, можно и нужно. С другой стороны, одними только строгими мерами против нечестных фармацевтов проблему лекарственной наркомании в России не решить. Нас, нормальных людей, и так уже лишили возможности купить без рецепта сироп от кашля, успокоительную настойку и многие другие лекарства первой необходимости. Сегодня мы уберем из аптек какое-то лекарство, а завтра наркоманы найдут ему какую-нибудь замену, как уже было не раз.

Запретительные меры имеют свой предел. Алкоголики пьют технический спирт, и что же, запретить продажу стеклоочистителей? Токсикоманы нюхают ацетон и дихлофос – тоже запретить продажу? Ведь можно договориться до того, что и булочным надо запретить продажу сдобы с маком.

А пока «крокодил» продолжает свое пиршество в России. Шприцы с кровью наркоманов и пустые флакончики от глазных капель, как и прежде, во дворах.

Часто вижу, как жильцы выбрасывают старую одежду. И как тут не вспомнить еще недалекое советское прошлое.

Советский человек на драповое пальто с каракулевым воротником целый год деньги копил. А потом носил это пальто до гробовой доски. Костюмы заказывали в ателье индивидуального пошива – тоже в приличную денежку обходилось. Шапку-ушанку из ондатры покупали по великому блату или заказывали у скорняка. Недосягаемой мечтой была обувь из Чехословакии.

О, майн гот, среди мусора вижу джинсы «вранглер». Коттоновые штаны цвета индиго сильно вытерты, кромки брючин пообтрепались до нитяной бахромы. Точно такие же я купил с рук в середине семидесятых годов прошлого века.

Дело было во Владивостоке, куда народ специально приезжал из Благовещенска и Хабаровска, чтобы побывать там на знаменитой барахолке Балке. Там я и прикупил у фарцовщика поношенные американские джинсы за 70 рублей. При месячной зарплате 180 рублей.

Ага, заставь сейчас меня надеть старые штаны, протертые чьими-то гениталиями!

Потом в России началась эра секонд-хэнда. Старую одежду завозили из Европы спрессованными тюками, с оплатой по весу. Сначала в обносках рылись родственники и друзья хозяина отдела – выбирали, что получше. Им перепадали пиджаки малинового цвета и кожаные пальто. Остатки шли на общую продажу.

Покупал что-то и я. И как-то не хотелось думать о происхождении этих вещей. Но все знали, что европейский секонд-хэнд наполовину состоял из одежды, оставшейся от покойников. Пропаренной, дезинфекцированной, да и не с трупа же снятой. И все-таки – в наследство от мертвецов.

Вон, опять кто-то почти новую джинсовую куртку выбросил. Всего-то на рукаве порвана немного уголком – о гвоздь где-то. Если аккуратно зашить, было бы почти незаметно.

плыло по улице, убивая, в зависимости от месяца, аромат цветущей черемухи или георгинов.

Малышня бросала свои уличные игры и разбегалась по домам, чтобы выпросить у матерей что-нибудь для сдачи в утиль. Подтягивались и родители. Старая-престарая ватная телогрейка, вязаная шерстяная кофточка – дыра на дыре, вытертая до лысины кроликовая шапка, поломанный медный примус, спинка от железной кровати.

Все взвешивается на безмене, всему своя цена. Расчет – натуральным продуктом.

Самый волнующий момент сдачи-приемки утильсырья наступал, когда Цыган открывал на подводе рундук. Куда там сокровищам Алладина было до содержимого этого волшебного ящика!

Пакетики с синькой для добавления в известь, леска и рыболовные крючки, игрушечные пистолетики, воздушные шарики-пищалки, керамические свистульки-петушки и еще много чего, не продающегося в магазинах.

Наверное, Цыган слегка жульничал при взвешивании и округлял в свою пользу при расчете. Но этот зазор был как бы частью его невеликой зарплаты, и к нему особо не придирались. А и какой это цыган, если не объегорит.

Утильщики в те годы выгребали из городов весь старый хлам, до обглоданных костей скота, которые тоже шли куда-то на переработку, а потом в народное хозяйство.

Ароматическая подвода утильщика уезжала, взрослые расходились по своим подворьям, а мы, ребетня, играть в войнушку с пистолетиками или свистеть в петушки.

То-то весело нам было.

Годы берут свое, после пятидесяти уже и кардиограмма с шумами, и давление повышено. Каждый раз при осмотре врачи мне рекомендуют чаще бывать на свежем воздухе и выполнять умеренные физические нагрузки. Им и невдомек, что именно этим я и занимаюсь ежедневно.

Уже не представляю, как это можно – весь день сидеть в офисе. А ведь сам когда-то в редакциях и в партийном штабе немало штанов протер. Зато теперь в умственном и физическом плане у меня полный баланс. Полдня – во дворах с метлой, потом – за компьютер.

С сочувствием смотрю на своих ровесников, которые бегают по утрам ради поддержания здоровья. Это ж надо, вставать в такую рань! Еще не могу понять людей, которые ходят в тренажерные залы, чтобы истязать себя за свои же деньги.

А нам, дворникам, за физические нагрузки на свежем воздухе еще и зарплату дают. Во как.

В обязанности дворника, кроме прочего, входит и скашивание травы на газонах. За летний сезон моя мотокоса сжигает полсотни литров бензина, а из скошенной мною травы, собирай я ее в кучу, получился бы небольшой стог сена. Но я не крестьянин, и всю траву, которую я скашиваю, увозят на городскую свалку.