Ангелина Маркина - Не завтра жизнь кончается

Он чуть снисходительно, даже ласково улыбнулся, опустив ресницы, отчего в его красивых глазах с припухшими нижними веками появилось выражение нагловатого всезнайства, словно говорившего: «Ты для меня не учительница, а всего лишь хорошенькая девчонка. И знаю я вас всех, и умею вертеть вами так, как захочу. Но так и быть – подыграю тебе». Глядя с той же насмешливо-ласковой снисходительностью, он улыбнулся и мягко, но наставительно поправил её:

– Вы меня не поняли. Я принесу заявление вместе с документами позже. А пока вы всё-таки запишите меня в журнал.

Она с интересом посмотрела на него, и, подражая его насмешливой снисходительности, но ещё более настойчиво подчёркивая, что будет не так, как настаивает он, а как решит она, спокойно возразила:

– Это вы меня не поняли. Нужно принести заявление и недостающие документы. И я вас сразу же, без промедления запишу в журнал. А пока будет именно так, как я сказала.

В его чуть прищуренных глазах была умная уверенность мужчины, хорошо знающего женские слабости и прощающего их своей молоденькой и неопытной учительнице.

– Хорошо, тогда я принесу их прямо завтра, – с мягким послушанием проговорил он и кивнул. Она тоже кивнула, вежливо отпуская его и понимая, что уступает он ей сейчас только как учительнице, соблюдая внешние приличия, хотя насмешливо-ласковые глаза его говорили совсем другое. Когда он отошёл, она повернулась к Арине и с той же насмешкой спросила:

– Ну, как тебе нравится этот самоуверенный зазнайка?

Арина с иронией передёрнула плечами и они обе посмотрели вслед уходившему ученику.

Совершенные бестелесные сущности, купаясь в невидимых сладостных волнах и мелодиях света, то поднимаясь ввысь, то опускаясь почти до земли, играли и светились, наслаждаясь плавно льющимися и никогда не прекращающимися волнами радости и счастья. А внизу, у самой земли, так же невидимо и неощутимо для человеческих существ, клубились и перекатывались серовато-синие до темно-фиолетовых и почти чёрных оттенков волны, перемежаясь с более светлыми, окутывая, всё и особенно сгущаясь вокруг живых и движущихся созданий. Вдруг силой светлого желания и внезапно возникшего каприза, сияющие сущности высших сфер послали к земле красочный светящийся поток неземной гармонии, любви и счастья. Он устремился вниз, пронзая серость тяжёлых и тёмных сгустков, рассеивая их непреодолимым светом добра, чистоты и сияющей всесильной радости. Рассеиваясь и горя, переливаясь и вращаясь, он рассыпался мелкими искрящимися волнами света, случайно захватив два человеческих существа, попавших в сияние их невидимых лучей, проникающих сквозь сердца и души…

Он отошёл от них той же лёгкой и самоуверенной походкой, а они некоторое время с нескрываемой насмешкой продолжали наблюдать, как он шёл по коридору, каким привычным жестом поправил волосы, чуть наклонив голову, как что-то лёгкое и удачное сказал проходившим мимо девочкам и те восторженно засмеялись, устремляясь к нему. Он мягко и красиво обнял одну из них, она смущённо прильнула к нему, но он тут же и так же мягко отпустил её и подошёл к ребятам. Они перебросились несколькими словами и, обернувшись, все трое посмотрели на стоявших у окна и наблюдавших за ними учительниц.

– Ну, что ж, – проговорила Арина. – Он абсолютно точно знает, что ему нужно, и уверен, что получит от этой жизни всё, что захочет.

– Особенно в этой вечерней школе или после неё, – насмешливо возразила Лиза и, подумав, добавила: – Очень светлая перспектива для этого зазнайки.

Арина задумчиво сощурила глаза и возразила:

– Он неглупый и напористый. И поэтому всё еще может успеть.

– Ничего он не успеет, – сказала Лиза. – Не переношу таких зазнаек и выскочек. Их надо одёргивать.

– Именно это ты сейчас и сделала. А ему так хотелось пообщаться с нами на равных, как взрослому молодому мужчине, а не ученику.

– Значит, он не такой умный, как тебе показалось. Вот Палевский действительно умный. А этого, я думаю, ещё не раз придётся ставить на место. Особенно, если он снова посмеет говорить со мной на равных.

Повернувшись, Арина ещё раз посмотрела на отошедших учеников и задумчиво проговорила:

– Но что-то в нём есть. Очень притягательное, мужское, не могу понять что.

– В Палевском?

– Нет, именно в этом зазнайке. Что-то в нём такое есть, особенное.

Не поворачиваясь, Лиза недоумённо пожала плечами.

Палевский и Заграва ждали, пока подойдёт Копешко, и Заграва спросил:

– Ну, как наша классная?

Копешко пренебрежительно щёлкнул пальцами и ответил:

– Ничего особенного. Обычная офицерская фифа.

– Ну не скажи, – возразил Палевский. – Если не знать, что она замужем, то можно вхлопаться. Классная девчонка.

– Вернее, женчинка, – по-белорусски поправил Копешко и хвастливо добавил: – Да я раскрутил бы её как пропеллер, если на то пошло…

Палевский задумчиво покачал головой и возразил:

– Этот орешек не по твоим зубам. И смотри, чтобы она не проучила тебя. Она ведь оттянула тебя сейчас на все сто. Хотя мы видели, как ты на неё смотрел.

– Ничего подобного. Я вёл себя как послушный и примерный ученик, но мы ещё посмотрим, кто и кого проучит, – уверенно и загадочно ответил Копешко и, обернувшись к группе девушек, стоявших возле их класса, разводя руки в стороны, шутливо проговорил:

– Девочки, милые, кто меня сейчас пожалеет и обнимет, на той женюсь.

Вся стайка девушек со смехом бросилась к нему, а он в притворном игривом ужасе отступил:

– Не все сразу, ласточки. Мне не нужен гарем.

Легко обняв за талию зеленоглазую красавицу Таню, он на минуту привлёк её к себе, что-то прошептал на ушко и отпустил.

– А нас? А нам тоже что-нибудь скажи по секрету, – засмеялись девушки, но тот весело отшутился:

– В следующий раз, милые. После Танечки сегодня больше никому и ничего.

– Ах, обманщик, – засмеялись девушки – Знали же, что обманщик.

– А если знали, то зачем верили? – лукаво спросил Копешко и шутливо-наставительно добавил: – Не верьте, девочки, ребятам, они в беду вас заведут.

Повернувшись, он снова ловко обнял Таню и, оглянувшись на стоявших у окна и наблюдавших за ними учительниц, вошёл вместе со всеми в класс.

– А ведь он всё это проделал тебе в отместку, – вдруг сощурила глаза Арина. – За то, что ты его так одёрнула.

– О, я просто сражена наповал, – насмешливо ответила Лиза.

– И всё-таки в нём что-то есть такое особенное, что притягивает женщин. Ты заметила, как все девочки вьются вокруг него, хотя есть другие, красивее.

Отвернувшись к окну, Лиза проговорила:

– У немцев есть такое слово: «киндерштубе». Это значит «детская комната». Они уверены, что упущенное в развитии и воспитании в раннем детстве не восполняется уже никогда. Ни в каком возрасте.