Джон Маверик - Graffitibook

Подумаешь, увидел Червонец на своей территории мальчишку с золотыми волосами до лопаток и баллончиком в руке. Ну обозвал Лапусей – беззлобно, ласково даже. Да и впрямь, кто же с такой гривой по улицам шляется? А парень сразу пошел чудить – побрился налысо, косуху где-то добыл, берцы… Кому и что он хотел доказать? Ведь как был Лапусей, так и остался, и только он один этого не понимает. Терпение и умение абстрагироваться от мелочей – едва ли не самые главные добродетели уличного художника. Без них твой удел – крыша над головой.

Дверь гаража открылась, пропуская тонкую фигурку с рюкзаком за спиной. Загорелся свет, безжалостно выдавая глазу спрятавшиеся в темноте вещи: старый мотороллер и круглый, таинственно поблескивающий в электрическом свете шлем, инструменты, банки с красками и аэрозоли, куски картона, ножи, раздвижную лестницу, разбросанные по всему гаражу скетчи.

Усталость, накопившаяся за ночь, давала о себе знать. Надо переодеться и идти домой. Очки легли на старый верстак, рабочая рубашка, насквозь пропитанная потом и красками, полетела в угол. Туда же отправились драные джинсы. Нормальная одежда была где-то там…

– Вау!

Резкий высокий голос заставил вздрогнуть и отскочить. У дальней стены, за кучей тряпья, обнаружился незваный гость. Без очков черт не разобрать, впрочем, очки тоже мало чем помогут – на лицо надвинут капюшон. Серая одежда почти сливается со стенами гаража. Как он оказался здесь?

– Неужели это правда? Не верю своим глазам! Великолепный Трефф, самое яркое дарование Подмосковья, смелый, дерзкий, неугомонный… Вы прекрасны, мадемуазель!

– Кто вы и что здесь делаете?

Трефф старалась, чтобы голос звучал ровно, и от ярости кусала губы. Мало того, что этот сукин сын явился без спросу и сунул нос куда не надо, так теперь всему миру расскажет, что бесстрашный и гордый Трефф – всего лишь тощая девчонка. В одних трусиках и лифчике она чувствовала себя совсем незащищенной. Однако не сидеть же тут под его сальными взглядами, как беспомощная клуша рядом с топором повара? Трефф прошла к вороху одежды, выловила чистые джинсы и футболку и принялась одеваться.

– И все-таки, кто вы и чему обязана подобной честью?

– Ты слишком расслабилась, девочка моя, – незнакомец откинул капюшон, ловко изменил тембр голоса, и Трефф, наконец, узнала его. – А если бы это был не я?

– Рэй?

Трефф вздохнула с облегчением. Уж кому-кому, а Рэю – бывшему актеру и одному из первых своих друзей в мире стрит-арта – она доверяла полностью.

– Он самый. Напугал я тебя?

– Есть такое. Зачем?

– Чтобы не расслаблялась и смотрела по сторонам. На моем месте мог быть кто угодно. Насильник, убийца, завистник.

– Плевать, – Трефф достала из покосившегося комода сумку, сунула ноги в кроссовки и надела очки. – Ночью на улицах небезопасно, а кто захочет найти именно меня – рано или поздно найдет. Ты не против, если мы продолжим беседу в другом месте?

Ранний летний рассвет заливал улицы позолотой, и Трефф не торопясь шла под руку с Рэем – несмотря на немолодой возраст, еще весьма привлекательным мужчиной, – и думала, почему в ее жизни все не так, как у других. Ей тридцать – тот возраст, в котором уже пора бы прекратить бегать по улицам, выйти замуж, нарожать детей и жить себе счастливо. За Рэя, например. Он ведь даже предлагал как-то, но, наткнувшись на решительный отпор, больше не заводил разговора на эту тему. Она была уверена, что Рэй представлял себе эдакого Треффа в юбке. Тощая, длинная, она до сих пор была похожа на школьницу как фигурой, так и наивным, вечно удивленным взглядом… Рэй ведь совсем не знал ее, настоящую. И никто не знал, даже, наверное, она сама.

Взгляд ее уперся в рекламный щит. На нем одетая в неглиже модель демонстрировала округлости, прикуривая сигарету от зажигалки в мужской руке. Внизу, белым по бежевому, шла почти незаметная дежурная надпись о том, что «Минздрав предупреждает…». Рэй заметил ее взгляд и рассмеялся:

– Милая, чем тебе не угодила эта юная леди?

– Отвратительная реклама, – честно ответила Трефф. – Рассчитанная на мужиков, у которых мозги в мошонке, и их баб. Займусь ею, пожалуй, следующей ночью…

Рэй хохотнул.

– И что тут будет?

– Вместо этой кобылы? Лошадь.

– Лошадь?!

– Да. Которую убила капля никотина.

Рэй ухмыльнулся и ничего не ответил. Уже возле самого ее подъезда он наклонился к уху Трефф и прошептал:

– Тебя хочет видеть Эн-Би.

– Эн-Би?

– Да. Он в Москве. Интересуется тобой. К счастью, никто ничего не смог сообщить о тебе, и его послали ко мне. Тебя это интересует?

– Эн-Би? – снова переспросила Трефф. – Тот самый, который считается лучшим на улицах всей Европы? Тот самый, который презирает границы, политические движения, оружие, армию, дискриминацию и…

– Тише, тише! – Рэй улыбнулся. – Да, это он. Что ему передать?

– Что я ни за что не упущу такой шанс!

Оказавшись дома, перво-наперво Трефф постаралась выспаться. Ее старания не увенчались успехом. Проснувшись около полудня и проворочавшись в постели с полчаса, она вылезла из-под одеяла. Ее била дрожь – то ли от недосыпа, то ли от холода, а, может, сказывалось волнение. Встреча с Эн-Би казалась ей чем-то из ряда вон выходящим. Как с голливудской звездой, только круче, потому что на кой черт ей сдались голливудские звезды? А Эн-Би был гением. Трефф была уверена, что еще немного, и скромная подпись NFB встанет в один ряд с именами Бэнкси или Кита Харинга. Его работы, удивительно абстрактные, обильно расчерченные линиями, многоцветные, казались головоломками. Трефф просиживала часами перед монитором компьютера – благо, Интернет сделал уличное искусство доступным каждому – и пыталась разгадать их.

После душа и чашки крепкого кофе беспокойство немного улеглось, словно согласилось подождать до вечера и дать хозяйке возможность заняться делами.

Трефф сварила вторую чашку кофе и включила компьютер. В электронном ящике пылились вчерашние письма от двух заказчиков. Одному она обещала к сегодняшнему дню черновой вариант сайта, со вторым только начали обговаривать требования. Оба торопили.

С час Трефф добросовестно работала. Покрутила так и эдак макет, поправила кое-что, отправила первому заказчику, написала пространное письмо второму. Однако сердце было не на месте, и она принялась искать доступные в Интернете работы Эн-Би.

Этот самолет из консервной банки, кажется, появился в Жуковском перед самым началом очередного международного авиасалона. Организаторы тогда пошумели, пошумели, и решили оставить рисунок, который разошелся по миру и привлек на выставку небывалое количество зрителей.

А вот известная роспись одного из подмосковных домов. Эн-Би изобразил на торце дома перегородки, перекрытия, комнаты, коридоры так, что казалось, будто стены нет вовсе, и каждый может понаблюдать за жизнью людей, живущих в этом доме. Они тоже были нарисованы, эти люди, за самыми обыденными занятиями: они ели, пили, принимали ванну, занимались любовью – словом, случайному прохожему было на что посмотреть. Видимо, таким образом Эн-Би хотел намекнуть на состояние дома, уже готового развалиться.