Андрей Малышев - Капитан Зари (сборник)

Из всех собравшихся не помешкал лишь Андрей-юродивый. В своей одежке, как был, бросился божий странник в воду прямо с этого плотика, как говорится, с головой.

На какое-то мгновение на речном берегу зависла тихая в своём ужасе тишина. Водная гладь была безмолвна.

Вдруг показалась из глубины речной рука Андрея-странника, которая с силой, видимо, последней, вытолкнула ребёнка на плот, да вот под воду и ушла. Подбежавшие люди привели в чувство спасённого ребёнка и отвели прочь его, плачущего, от этого опасного места.

А где же Андрей?

Лишь только чайки летали над водой и кричали свои поминальные грустные-грустные песни.

Где же ты, Андрей?

А нет его более, утоп, бедолага!

Пока шумели и галдели люди на берегу, которые, крича, что-то пытались доказать или рассказать друг другу, плакал наш священник горькими слезами.

Плакал и молился, молился и плакал.

– Ты прости меня, брат Андрей, – стоя на коленях перед рекой, рыдал наш священнослужитель, – и молись за меня, опоздавшего, и всех нас, многогрешных. Каюсь, каюсь, перед тобой и Господом нашим! Прости меня, брат, прости… И ты, Господи, в милосердии своём и любви, прости и помилуй всех нас, согрешивших!

Из «Зари» выглянул радостный моторист Бубенцов: – Сделал я, капитан, всё исправил!

Увидев на лицах людей смятение и горе, удивлённо спросил у Святогорова: – Что произошло, капитан?

Посмотрев на речника, капитан теплохода горестно вздохнул: – Только что на наших глазах, спасая ребёнка, погиб настоящий человек, каких мало сейчас. Андрей погиб, странник божий…

И сокрушённо посмотрел на воду.

– Да-а, – протянул Сергей Бубенцов, – место здесь глубокое, да и течение подводное на Сухоне сумасшедшее, не достать уже…

Тем не менее, опомнившиеся мужички баграми и «кошками» – верёвками с якорьками на концах, взятыми с теплохода, долго и безуспешно пытались выловить тело погибшего святого человека.

– Нет, капитан, – выдохнул пристав Новоторов, с усилием достающий из воды свой багор, – не достанем, и, правда, течение здесь под водой сумасшедшее, аж багор из руки вырывает!

– Ладно, – коротко ответил капитан, доставая свою «кошку», – ребята, отбой, не достать его!

Постояв в почтительной и поминальной тишине пару минут, уважительно смотря на безмолвную воду, пассажиры по команде капитана Святогорова прошли на посадку в «Зарю».

– А что же бедолага? – спросил олигарх Мутин у капитана, – как его искать? Если надо, я любые деньги заплачу, все свои связи подниму, но найду!

– Да кто его сейчас найдёт, – сокрушённо ответил капитан «Зари», – никто не найдёт, пока сам не всплывёт, а это может быть ой как далеко от этого места.

– Но надо же искать! – искренне недоумевал и сокрушался губернатор Мутин.

– Такого человека потеряли, настоящего!

– Найдём, обязательно найдём, – заверил собеседника Святогоров и мысленно улыбнулся: «Неужели человеком стал наш олигарх-губернатор? Воистину, чудны дела твои, Господи!»

Дав над рекой словно прощальный салют, длинный продолжительный гудок-сирену, белоснежная «Заря», пеня воду, осторожно сползла с травянистого берега, развернулась в сторону областного центра и, набирая обороты, белой чайкой полетела в свой путь.

Как-то незаметно сморила дневная жара и быстрый бег «Зари» многих пассажиров, которые, не спеша, погрузились в объятия Морфея.

Спал и наш священник, и снилось ему, как погибший Андрей, подошедший к нему, говорил с легким укором, полным любви и милосердия: – Что, Олег, одежду свою пожалел и душу свою сберёг для себя. А что же ты оставил мне?!

В ужасе и трепете великого горя, сокрушаясь, смотрел наш Олег на Спасителя, потому что уже не Андрей смотрел на него, а Христос.

«Зарю» заметно тряхнуло.

– Ерунда, капитан, – усмехнулся моторист Бубенцов, – на бревно-топляк наскочили! Для нашей «Зари» это не препятствие.

– Ладно, Серёжа, – ответно улыбнулся капитан Святогоров, – к детскому оздоровительному лагерю «Чайка» подходим, вон, сколько детворы нас ждёт. Даю сирену!

Взвыв сиреной, «Заря» величаво подходила к пристани-барже с плакатом на ней: ДОЛ «Чайка». Пристав к барже, Святогоров отмахивался руками от наседавшей на него директрисы детского лагеря, тоже, кстати, землячки из Приречной, Ирки Селезнёвой: – Ну не могу я взять всех, Ириша! Ты посмотри, у меня уже с десяток пассажиров в салоне, а у тебя не меньше восьмидесяти детей.

– Восемьдесят два ребёнка, – уточнила для порядка Селезнёва, – да ты возьми их, Анатолий Иванович. Сам понимаешь, смена их закончилась, их уже в Вологде родители на речном вокзале заждались, а отсюда на Вологду один путь – на «Заре».

– Ладно, Ириш, уговорила, – подняв руки вверх, сдался капитан, – сади своих молодогвардейцев в салон. Да, из провожатых кого дашь? Одних детишек без воспитателя нежелательно на борт брать, сама понимаешь, дети есть дети, мало ли что!

– Так сама и поеду, – улыбнулась Селезнёва, – да и дела у меня в Вологде.

– Вот и ладно, – одобрил капитан, смотря, как детишки быстро заполнили его теплоход.

Отойдя от «Чайки», наша «Заря» взяла свой курс на областную столицу.

В очередной раз днище теплохода сотряслось от тупого удара бревна-топляка.

– Странно, Серёжа, странно, – удивлённо посмотрел капитан на Бубенцова, – что-то подозрительно много топляка!

– Согласен с вами, Анатолий Иванович, – кивнул ему головой речник, – подозрительно всё это.

Да, на реке неожиданно всё чаще и чаще стали попадаться не только топляки, но и брёвна, не успевшие ещё затонуть, превратившиеся при этом в своеобразные ловушки.

– Что-то много топляка и брёвен пошло, Серёжа, – озабоченно посмотрел на моториста Святогоров, – непонятно всё это.

– Да, капитан, непонятно, – согласился с капитаном Бубенцов.

Внезапно от реки опахнуло какой-то далёкой гарью. К своему ужасу капитан увидел, как у него по правому борту абсолютно никем не ведомые, рассыпаясь буквально у него на глазах, дорогу назад преградили большие плоты-боны. Летящая на всей скорости «Заря» продвигалась вперёд, лавируя между брёвнами неведомо откуда взявшихся рассыпающихся плотов. Было видно, что освобождённые от ранее связывавших их тросов, связки плотов мокрыми рассеянными спичками плыли по реке. Днище «Зари» постоянно содрогалось от невидимых ударов брёвен-топляков.

– Да, командир, – прокричал капитану Бубенцов, – попали мы с тобой в заваруху, смотри, какая катавасия, и обратно не повернёшь!

– Ничего, Серёжа, прорвёмся, – успокаивал речника капитан, – на нашей «Заре» мы всё преодолеем и пройдём. Надеюсь я, дальше будет лучше.

Но нет, дальше было хуже!

Запах гари и огня чувствовался всё больше и ближе. Заметив спереди перегородившую всю реку узкую плотовую обоновку, так называемого «ерша», шириной около метра, зацепившуюся за небольшой речной остров посередине реки, капитан резко сбавил ход теплохода. Ужасаясь, капитан увидел, как по правому борту горели брошенные экипажами два речных тягача «РТ», которые, видимо, и вели все эти рассыпавшиеся плоты. Топливо и масло, вытекшее из горящих тягачей, только придавало силы зарождающемуся чудовищному костру.