Владимир Владыкин - Юлия

Подруги вышли из здания училища с тяжёлыми чемоданами – со всеми их вещами. Они устроились в сквере, солнце уже светило косыми лучами.

– Может, Тамара Игнатьевна забыла отправить письмо или оно ещё не дошло? Лучше бы нам в руки отдала! – посетовала Юля.

– Наверное, она ещё не написала, – предположила грустно Маша.

– Я так не думаю. Разве она так бы беспечно поступила? Я слыхала, как она Вале говорила, что написала.., – и Юля заплакала. В отличие от подруги Маша приняла первый удар судьбы довольно стоически и, как могла, успокаивала подругу почти как маленькую девочку, у которой отняли любимую игрушку. И впрямь, для неё это был самый неожиданный удар. Ведь как она надеялась осуществить свою мечту. И вот тебе, пожалуйста: приехали из такого далека, сколько на дорогу денег истратили… И всё напрасно? Маша попросила Юлю посидеть в сквере, а сама опять пошла в училище. Как она ни пыталась объяснить женщине-чиновнице, откуда они приехали и кто они такие, это нисколько ту не тронуло. Она лишь сказала:

– Приедете на будущий год! – и больше не смотрела на Машу. Она хлопнула дверью и ушла.

– Если бы на день раньше приехали, а ты ещё к матери хотела завернуть! – возмутилась Юля, когда немного пришла в себя после душевного потрясения.

– Ну да, я виновата! На Москву билетов долго не было, ты забыла? – в ответ вспылила Маша.

– Я не виню тебя! Ты лучше подскажи, что теперь делать?

– Поедем домой, и там точно поступим! – предложила Маша. – А я провожу тебя на поезд, и всё-таки к матери смотаюсь…

– Будто ты нужна ей!

– Я всё равно должна её увидеть, хочу разобраться: почему она меня бросила?

– А ты будто не знаешь, что бросают детей только пьющие и гулящие!

– Я найду её и врежу! – девушка сжала кулачки, стукнув ими себя по коленям, устремив взор вдаль сквера, будто там и была её непутёвая мамаша.

– Мне стыдно ехать домой, приём документов везде уже закончился, – грустно сказала Юля.

– Со мной поехали? – предложила Маша.

– Тебе легко сказать, что, у меня мешок денег? – Юля боялась остаться одна в незнакомом городе, но всё равно ехать с Машей не хотела. Предчувствуя разлуку с подругой, Юля прижалась к ней. – Я не хочу терять напрасно год! – Юля в отчаянии, от беспомощности, заплакала.

– Ты ничего не потеряешь – устройся на работу в местную больницу! – воскликнула Маша, осенившись догадкой.

– В больницу без образования, кто меня возьмёт? – Юля отстранилась от подруги.

– Санитаркой берут и без образования, а потом легко поступишь!

– Какая ты умная, а я и не догадалась! – улыбаясь сквозь слёзы, сказала Юля.

И они пошли на поиски больницы; спрашивали дорогу у прохожих, ехали троллейбусом, шли пешком. На перекрёстке улиц обратили внимание на массивную тумбу, на которой было много объявлений и афиш. Прочитали: проводится приём в речное училище юношей и девушек на специальности судовых мотористов, поваров: обучение два года. Девушки мгновенно забыли, что искали, и решили попытать там счастье, на что Машу подбивала Юля. Работать на судне поваром – это романтика! А затем поступит в медицинское училище. Но Маша отказалась.

– Ты как хочешь! Я поступлю на повара! Природа, река, красота! – весело воскликнула Юля, сверкая голубыми глазами.

– В медучилище тогда ты уже не поступишь! И будешь всю жизнь потом жалеть. Ведь ты бредила – стану медиком! Меня заразила… – изумлённо говорила Маша.

– Ничего, стану и врачом! Наша Тамара Игнатьевна с музыкальным образованием, закончила пединститут, хороший учитель по географии…

– Дело хозяйское!

Теперь подруги пошли искать речное училище. На это ушёл час. Училище размещалось в большом красивом здании. Фронтон парадного входа подпирали полуколонны, верхняя часть украшена лепкой. Под самой крышей из гипса изваяна эмблема или герб речного флота. В классах и кабинетах было светло и чисто. Обстановка вроде бы незнакомая, однако Юле казалось, что всё это она уже где-то видела раньше. Девушки с интересом рассматривали в витринах макеты судов, кораблей в целом виде и разрезе: якоря, мачты, рулевые управления, навигационные приборы. Мимо девушек прошагали несколько человек в форме речников.

В канцелярии, куда Юля вошла робко, у неё спросили: откуда она родом, кто её родители? Она сначала растерялась, ведь хотела утаить правду, что она вовсе не детдомовская. Ей казалось, что в речное училище принимают только домашних. Ведь ни один детдомовец, почему-то ей думалось, не изъявил желание учиться на моряка. И к тому же у неё не было разрешения директора для поступления в это училище. Хотя по дороге сюда подруги поспорили, что это не имеет никакого значения, лишь бы сами захотели здесь учиться. Маше не удалось переубедить подругу, что она думает наивно.

– Мой отец шахтёр, а мама повар! – отчеканила Юля, как давно решенное, и немного покраснела.

– И ты решила тоже стать поваром? – спросил молодой мужчина с приятной наружностью.

– Да, – не совсем уверенно ответила Юля. А сама подумала: «Почему им повара нужны, а врачи нет?» Она даже хотела спросить это, но побоялась, что мужчина смекнет, будто нарочно проговорилась о своей мечте.

– Очень похвально! – одобрил он. – Итак, поясняю: у нас общежитие только для юношей. А для девушек снимаем комнаты. За полцены…

Юле дали несколько адресов квартир и записку от администрации училища, гарантирующей половинную долю оплаты за жильё.

– Юлька, ты спятила: почему скрыла, что росла в детдоме, кто будет за тебя платить за жильё? Они принимают без разбора всех, а ты затвердила: одних домашних, одних домашних! – передразнила Маша, как только вышли на улицу.

– Думаешь, им нужна правда? Неужели они будут оплачивать за жилье? Держи карман шире: никто не пожалеет бедную сиротку!

– Ты рассуждаешь, как пессимистка, да войдут в твоё положение, и училище возьмёт всю оплату на себя. Рано или поздно они всё равно узнают. В твоих документах там всё сказано. – Маша хотела пойти назад.

– Не нужно, не иди! Прошу, – остановила за руку подругу.

– Тогда напиши Вале, она поможет.

– Ты Семёна не знаешь. Он копейкой удавится, но мне не даст! Я буду подрабатывать, как-нибудь выкручусь…

В этот же день Маша Савина уезжала на Урал. Перед отходом поезда, подруги долго прощались, целуя друг друга, и обе плакали.

– Пиши, обязательно пиши! – кричала Юля и, бежала рядом с поездом.

– И ты тоже! – долетало до неё из окна вагона.

Какое-то время Юля неподвижно стояла на пустом перроне и смотрела, как удалялся поезд. Вот и скрылся последний вагон, потонул в серой дымке. Вокруг сразу стало пусто, одиноко. Теперь одна, совсем одна! Вдруг стало жутко и страшно: одна в такой необъятной дали? От вокзала пошла пешком с тяжёлым чемоданом. Возле привокзального сквера села в троллейбус и проехала остановку училища. Водитель остановил по её просьбе – она вышла.