Олег Нагорнов - Иллюзии Красной Шапочки

Друзья разошлись по своим комнатам. Не было привычных шуток и пожеланий добрых снов. Только Клэр, невнимательно слушавшая рассказ Полидори, весело щебетала Джорджу о своей прошлогодней поездке в Италию, пока тот не закрыл перед ней дверь своих апартаментов. До рассвета оставалось всего несколько часов, но Мэри никак не могла уснуть. Страшная история доктора окутывала ее туманом ужасных подробностей, а слова лорда о бессмертии волновали воображение…

Какой-то шум в коридоре заставил мисс Годвин подняться с кровати, зажечь свечу и выйти из комнаты. Дверь в покои Джорджа Байрона была распахнута настежь. После секундного колебания, девушка заглянула в убежище поэта. В комнате никого не было. Кровать расправлена, листы бумаги и кувшин с бальзамом на низком дубовом столике. Белая рубашка с кружевным воротом валяется на полу. И не души. Мэри хотела войти, но на втором этаже вдруг громко хлопнула дверь. Ветер погасил свечу. Она испугалась.

– Это дверь в кабинет доктора, – прошептала девушка, обращаясь к самой себе, – поднимусь к нему и выясню, что происходит!

Мисс Годвин не понимала, почему ей так страшно. Причин для этого не было, лорд просто вышел, а дверь мог захлопнуть сквозняк, или же сам Полидори. Конечно, это виноваты сказки, которыми она заслушивается ночами! Поднявшись по лестнице, Мэри очень удивилась тому, что и не подумала разбудить Перси. Мэри, Мэри, ты упряма…

После осторожного, а потом и более настойчивого стука, дверь в кабинет приоткрылась. Доктор удивленно смотрел на ночную посетительницу.

– Что случилось, Мэри? Вам нехорошо?

– Со мной все в порядке, Джон, но я слышала шум в коридоре, вышла и обнаружила, что дверь в комнату Байрона распахнута настежь, внутри – никого. А потом хлопнула ваша дверь, и я подумала…

– Я выходил подышать, простите, что разбудил вас. Джордж, вероятно, последовал моему примеру.

– Так вы его не видели?

– Нет, миссис Шелли. Идите спать. Если хотите, я вас провожу. Уверен, лорд скоро…

Мэри никогда не понимала, откуда, из каких глубин, к ней поднимается эта молниеносная уверенность и энергия, граничившая с абсолютным безумием. Она толкнула доктора с такой силой, что тот отлетел внутрь кабинета. На бордовой дамской софе, лицом вниз, лежал лорд. Байрон был мертв. Белую ночную рубашку поэта безнадежно испортили огромные пятна крови, из глубокой уродливой раны на спине только что извлекли клинок. Оружие лежало рядом, на письменном столе. Это был его собственный кинжал, которым убитый очень дорожил и гордился. Кажется, его подарил ему какой-то знатный перс…

– Убийца! – тихо обвинила Мэри. Без истерических ноток и удивления, которое так некстати проскальзывает в подобных восклицаниях.

– Нет, Мэри! – решительно возразил доктор Полидори, – Ты все неправильно поняла. Я не убивал Джорджа, он был моим другом!

– Тогда что это такое?

Мисс Годвин смотрела в черные глаза Джона – и не понимала. Он не врал, она чувствовала. Что происходит в этом уютном коттедже, в мгновение ока ставшим могилой великого поэта и логовом монстра?

– Я не могу тебе сказать, так как дал обещание.

– Ты покрываешь преступника, или морочишь мне голову?

Мэри схватила Полидори за рукав цветастого халата и рванула к себе с такой силой, что ткань затрещала. Девушка была готова ударить друга, схватить за горло, поднять с пола кинжал и приставить лезвие к пульсирующей синей жилке на шее доктора. Она была готова на все, лишь бы последователь Гальвани сказал правду. Но Джон молчал.

– Это сделала я, Мэри, – тихо сказала Клэр, выходя из темного уголка кабинета, – это сделала я!

Клэр всхлипывала на плече у сестры, а Мэри машинально поглаживала ее светлые мягкие волосы.

– Он отверг меня, Мэри, в который раз отверг! Унизил, растоптал, смешал с грязью! В который раз, Мэри…

Мэри заметила, что на худенькие плечи Клэр наброшен еще один шелковый халат Полидори, такой же яркий, как и на докторе. Значит, это ее ночная рубашка валяется на полу в комнате Байрона. В кабинет Джона мисс Клэрмонт явилась голой.

– Я знаю, ты предупреждала меня – он не может принадлежать одной женщине. Я не слушала тебя, я любила. Джордж оскорбил меня, я пришла в ярость, ударила, когда он отвернулся. Я не помню, откуда у меня в руке взялся кинжал, честное слово, Мэри, я не хотела убивать его!

– Она впала в безумство, – заметил доктор, – когда же Клэр осознала содеянное, то притащила тело ко мне в кабинет. Не понимаю, как смогла хрупкая девушка справиться с такой задачей. Это можно объяснить только ужасом, которой часто придает нам силы…Увы, Джордж умер мгновенно. Я не мог помочь ему.

– Но зачем эта ложь, Джон? Неужели вы не понимали, что вам не удастся скрыть гибель лорда Байрона ни от меня, ни от кого-либо другого?

– На самом деле, Мэри, мы с Клэр полагали, что все-таки удастся.

Миссис Шелли все поняла. Она отстранилась от сестры, взяла Клэр за плечи и заглянула в ее голубые, пустые глаза.

– Милая моя, что тебе наговорил этот фанатик? Неужели ты поверила хоть одному слову из его глупой сказки? Клэр, человека нельзя воскресить из мертвых!

– Можно, – спокойно ответил за Клэр доктор Полидори, – более того, я знаю, как это сделать. Не зря я столько лет изучал труды Гальвани…

– Замолчите! – крикнула девушка.

Она не знала, что ей сказать, что сделать, чтобы погасить блеск в глазах Джона и пробудить сестру от страшного сна.

– Даже если это возможно, все равно этого делать нельзя! Вспомните слова Джорджа! Сначала у Орнетты отняли жизнь, а потом и душу! Я не дам вам проделать то же самое с моим другом!

– А как же я, Мэри? – тихо спросила Клэр, зябко кутаясь в легкий халат, – Что будет со мной? Меня будут судить, понимаешь? Представь, с какими лицами меня будут слушать чопорные судьи в своих идиотских париках! Эта девка соблазняла Байрона, а когда он отказал, хладнокровно убила его! Именно так они и решат. Меня осудят, Мэри. Осудят и казнят!

– Если Джордж прав, – добавил Полидори, – то его бессмертной душе ничего не угрожает. Она будет находиться там, где ей и положено. А о теле мы позаботимся. Но ведь вы атеистка, Мэри, и не верите в такой исход. Мы совершим настоящую революцию, и не только избавим Клэр от виселицы, но и вернем к жизни гения, чье дарование подарит миру еще множество шедевров. Разве это не благо, Мэри?

– А если он закончит так же, как Орнетта?

У девушки почти не осталось сил, она опустилась в кресло, стараясь не смотреть ни на друзей, ни на софу.

– Я полагаю, что Орнетта впала в депрессию потому, что доктор Гальвани мало ей занимался. Он совершенно не учел особенностей ее состояния. И, когда она начала доставлять неприятности, просто запер ее в доме, а потом и в комнате. Мы никогда не поступим так с Джорджем! Он будет под постоянным присмотром, под постоянной опекой, пока не восстановится полностью.