Оксана Утева - Подсолнухи для Ван Гога

Меня очень огорчило наше внезапное расставание.

– Я вам больше не нужна? – спросила я.

– Если понадобитесь, я вам позвоню, – ответил он коротко.

Открыв дверь, он с кем-то столкнулся на пороге. Это оказалась моя сестра, Адель. Она проводила Доджа взглядом, после чего хитро уставилась на меня. По ее лицу я поняла, – меня ждет еще один допрос. На тему: что это за мужчина покидает мою квартиру в субботу утром?..

Адель прошла в кухонную зону и принялась по-хозяйски заваривать чай, в то время как я бессильно рухнула на стул. Спустя несколько минут, она поставила передо мной кружку и устроилась напротив.

– Как дела? – хитро спросила сестра и подула на свой чай.

– Это не то, о чем ты подумала, – оправдывалась я. – Он расследует дело об убийстве и я…

Внезапно голос мой оборвался. Я замолкла, снова погружаясь в свою скорбь, уже в который раз накатили слезы. Сестра с удивлением уставилась на меня, так что пришлось рассказать ей обо всем по порядку. В этом ключе мое знакомство с детективом перестало быть таким уж приятным и волнительным событием.

– Мне жаль его, – приговаривала Адель, – он, кажется, был неплохим парнем. Мы виделись с ним на твоем дне рождении, помнишь? – Я кивнула, утирая слезы одной рукой, пока сестра вцепилась в другую. – Надеюсь, ты не сказала детективу, что встречалась с Вайнисом?

– Мы не встречались, – запротестовала я, – только сходили на пару свиданий, и все. Об этом никто не знает. Додж тем более.

– А зачем он вообще приходил сюда?

– Осматривал мои вещи, сказал так нужно.

– Альма! – вскипела сестра. – Они что тебя в чем-то подозревают? Нужно было меня подождать!

Адель была юристом и преуспевающим адвокатом, а также, пожалуй, самым рациональным членом нашей семьи. На ее возглас я только безразлично пожала плечами, и она не стала развивать тему.

– А что родные Вайниса? Как они держатся? – спросила Адель уже спокойнее.

– Я говорила с его братом, они уже начали подготовку к похоронам, но не знают, насколько все может затянуться. Им так и не отдали тело. Может, на будущей неделе.

– Ладно, не будем о грустном, тем более что поделать все равно ничего нельзя. Ну а как этот Додж? Что у вас с ним?

– Ничего особенного, мы виделись только дважды, и не думаю, что у нас есть что-то общее. Он даже не знает, кто такой Ван Гог.

– Это важно? – с сомнением спросила Адель. – Я тоже не совсем в курсе.

Я не удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Кто-то из нас точно должен быть приемным ребенком.

Адель улыбнулась.

– Ладно, не кисни. Подвезти тебя куда-нибудь?

Я отказалась, так как решила все выходные оставаться дома. Попыталась сделать уборку, но Сноу, мой кот, все время ошивался под ногами и мне мало что удалось. Однако перебирание вещей всегда действовало успокаивающе, и мне захотелось перетрясти старые фотоальбомы. Со мной часто бывало, чтобы я собиралась навести порядок, но так увлекалась рассматриванием вещей, что забывала, зачем все затеяла. Вот и сейчас я налила себе чаю и высыпала все имеющие фото прямо на обеденном столе. Среди них оказалось немало изображений Вайниса. Его большие добрые глаза смотрели на меня со снимков различной давности, но он оставался неизменным. Я поймала себя на мысли, что сравниваю его с Доджем и прихожу к выводу об их явной противоположности друг другу. Вайнис обладал легким нравом, эстетическим вкусом и всегда тянулся ко мне. Конечно, его симпатия была очевидна, иногда он даже проявлял настойчивость, которая вылилась в два не совсем удачных свидания, больше дружеских, чем романтических. Затем последовал период неловкого общения, и все снова встало на свои места.

Вряд ли хоть одно из привлекавших меня качеств Вайниса можно было отыскать в Додже. Вся его тяга к искусству наверняка ограничивалась просмотром «Менталиста». Впрочем, уверенно я знала только одно, во время наших разговоров неизбежно присутствовало какое-то электрическое напряжение. Может, его и чувствовала только я.

На очередном фото мы с Вайнисом позировали перед зданием университета, гордо сжимая в руках только что полученные дипломы. Выглядели мы нелепо в темно-фиолетовых мантиях и шапочках, но лица были такие юные и счастливые, даже не верилось, что это мы. Я вспомнила, как полгода назад рассматривала брошюру о предстоящем аукционе, как меня накрыло волнение от известий о распродаже частного собрания одного умершего коллекционера. Вайнис тогда тоже загорелся идеей приобрести что-нибудь для Государственного музея истории искусств, у него ушло полгода на выбивание бюджета. Как жаль, что он не успел насладиться своим достижением.

Внезапно мне захотелось позвонить детективу и кое-что прояснить. Я отыскала его карточку и набрала номер. Пока шли гудки, устроилась на подоконнике, вглядываясь в надвигающиеся сумерки.

– Здравствуйте, это Альма Ферт, – поздоровалась я. – Могу ли я узнать кое-какие нюансы относительно смерти Вайниса?

– Что вас интересует? – спросил Додж, и голос его перекрылся звуками проезжающим машин и прочих атрибутов вечернего города.

– Я просто хотела узнать, где вы его нашли… ну, в ту ночь?

– На съезде с третьего шоссе кто-то заметил машину, вашего друга обнаружили в лесу неподалеку.

– Что он там делал? – удивленно спросила я.

– Обстоятельства произошедшего еще не установлены, вы что-то еще хотели? Я немного занят.

– Да, простите, – не унималась я. – А как насчет машины, вы там не находили черный пластиковый контейнер? В нем он вез вещи с аукциона.

– Я уточню, но никаких ящиков не припоминаю, – задумчиво ответил Додж.

– Может, встретимся и поговорим? – предложила я. Сердце запрыгало в предвкушении, но Додж ответил неуверенным молчанием.

– К сожалению, сейчас я занят. Может, подойдете ко мне в отдел в понедельник?

Мой пыл тут же утих, и я поморщилась в трубку.

– Простите, детектив Додж, но у меня тоже есть работа.

– Если что-то вдруг вспомните, звоните. – Он положил трубку, не дождавшись моего ответа.

Я покраснела от обиды, но кроме кота, уличить меня никто бы не смог. Наглый британец Сноу устроился на подоконнике возле меня и захрапел. Вот кому точно все нипочем. Я задумалась, намеренно ли детектив Додж игнорирует меня, или он и вправду настолько занятой? Конечно, у такого человека, как он, дел по горло. Но почему нельзя быть чуточку приветливее? Даже не знаю, почему меня это так взволновало, время для интриг совершенно неподходящее, я потеряла близкого человека, и не должна была думать о Додже. Не должна была, но все равно продолжала.

Понедельник выдался дождливым и весьма унылым, а в галереи было уютно, как никогда. Я начала подготовку зала «Ван Гога», как я его называла, чтобы через пару недель устроить вернисаж. Работа отвлекала от мрачных мыслей, и я погружалась в нее все глубже. Обсудив с мастером проект дизайна зала, я присела на длинную лавку в середине комнаты и вот уже в который раз стала разглядывать недавно приобретенную картину. За спиной послышались шаги, детектив Додж прошагал по залу и устроился на скамейке возле меня. Пальто было влажным и пахло сыростью, а с длинного черного зонта капала вода, образую маленькую лужицу на полу. Мне вдруг стало спокойнее, от его внезапного появления, хотя я его и не звала.