Сергей Алексеев - Изумрудный остров

– Бабтань, присмотришь за квартирой? Я уезжаю…

– Командировка снова? Надолго? – маленькая старушка пошире приоткрыла двери.

Отдыхать еду. Ну, на месяц может…

Конечно присмотрю, Леш…

– Бабтань а ты сны толковать можешь? Объяснить, что он обозначает…

– Рассказывай, что знаю – скажу, – с неподдельным интересом глянула она на меня.

Но новый истошный вопль со двора, заставил меня сорваться с места, забыв про все вопросы. И уже, сбегая вниз, крикнул:

– Потом Бабтань, как приеду – расскажу…

Моя соседка-старушка Татьяна Владимировна замечательный человек. Это просто ходячая Википендия. Она знает все: от какой части тела помогают какие таблетки, чем лучше всего травить тараканов, причем так, чтоб не сдохла собственная кошка, как бороться с нашествием в квартиру муравьев, как правильно забелить стены после того как вас залили соседи сверху… А кроме этого она в курсе важнейших жизненных событий: в какие числа надо платить за квартиру, газ, воду, свет, какие новости в домоуправлении и еще печет вкуснейшие пирожки. В общем, золотой человек и, главное, надежный. Помню как-то моя бывшая супруга, воспылав внезапными порывами ревности, выпытывала у старушки, кого, мол, и когда я привожу домой, и во сколько они уходят. Баба Таня стойко держала оборону, как памятник неизвестному матросу на главной площади города. – Ничего не знаю, ничего не видела, вот хоть что ты тут со мной делай, милая

Вовкин Ленд-Круизер мчал нас по главной городской магистрали в сторону залива. Правилами Вован особо так не замарачивался, типа: «ехаем себе и ехаем, мы никого не трогаем, но и нас не трогай»…

– Телефон дай свой, – обернулся он ко мне. Я протянул. Два сотовых, его и мой, в ту же секунду оказались на асфальте под колесами проезжающих по встречной полосе машин.

– Всё, начинается отдых, – пояснил мой друг. И добавил в сердцах, – Да пошли они все…

Кто все, и куда пошли, я, признаться, так и не понял. Но с Вованом был, в принципе, согласен. В общем, мы спокойно ехали и рассматривали любимый город.

А городок наш славный… Еще в древние времена тут селились какие-то то ли кидани, то ли чжурчжэни. Одним словом – иноверцы. Чем они здесь занимались? Жили себе просто, рыбу ловили, зверя били. И морды били друг другу как обычно в междоусобицах бывает. Торговали, размножались, ну, в общем, все как у людей. Но позднее место это, из-за слишком уж частых междоусобиц, стало безлюдным и пустынным. О нем вообще никто не вспоминал вплоть до XIX века. До тех пор, пока генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьёв-Амурский, обходя на корабле владения свои, не обратил внимание на очень удобную бухту. Причалили, походили, потоптались по берегу и, долго не размышляя, приказал Николай Николаевич поселение в этом месте заложить. И запись сделали в судовом журнале: «Сего числа отправлено на берег – 1 обер-офицер, 2 унтер-офицера и 37 человек рядовых для закладки поста». Солдаты и матросы под командованием прапорщика Лягунова приступили к обустройству. Этот день и считается днём основания города. Большой памятник прапорщику красуется теперь в городском сквере. Надо сказать, что сам по себе Лягунов был красавцем-мужчиной: и ростом бог не обидел, и силой. Этакий голубоглазый, белокурый богатырь. Только был он еще непревзойденным пройдохой и бабником. Но об этом официальная история нашего города умалчивает. События развивались так. Поскольку водка у первых строителей тогда была, а вот баб не было, то повадился прапорщик в близлежащие поселения нанайцев и удэгейцев. Уважали там местные мужики Лягунова, «огненную воду» он всегда привозил, праздник устраивал. И красавицы местные его любили. И не только за праздники частые, но и совсем за другие достоинства тела богатырского. И вот, как природой полагается, через девять месяцев после первого визита прапорщика, стали в нанайских да удэгейских стойбищах с завидным постоянством новорожденные появляться… Детишки все на редкость красивые получались и помногу как-то, только вот разрезом глаз сильно-сильно прапорщика напоминали. А потом как-то случилось, что встретил нашего героя, к памятнику которому в день города детишки теперь цветы возлагают, один ревнивый молодой нанаец… И с тех пор прапорщика больше никто, нигде и никогда живым не видел.

А пост военный, тот что строить начинали, со временем оброс домишками и казармами, конюшнями и огородами. И стали место это в народе называть Лягуновка. А уже при советской власти город появился – Лагунск. По принятой версии название произошло от слова «лагуна» которое, если верить Большой Советской Энциклопедии обозначает естественный водный бассейн, соединяющийся с морем узким проливом. Что-то похожее с нашей бухтой Колаша конечно есть, но пытливые т историки точно знают, что название произошло от фамилии блядуна-прапоршика.

Кого только не было в годы гражданской войны в Лагуновке, власть менялась по нескольку раз на день. То красные, то белые, то партизаны, то японцы и американцы, то атаман Веревкин со своим войском, то бандиты братьев Тополевых. А поселок-то уже большой был, зажиточный, дома черепицей крыли… Состояние одних только купцов Брандтов на полмиллиона полновесных золотых рублей тянуло. Но вот, что интересно – ни одна власть купцов не трогала. Война между тем заканчивалась. Советы надолго укоренялись в соседних губерниях и областях.

Близ Лагуновки успешно громил американо-японцев партизанский отряд красного командира, чеха Йошека Колаша. И его помощника, красного латышского стрелка Карлиса Лейтиса. Молва о беспредельной храбрости Йошека приписывала ему многие заслуги. Известен захват спиртового эшелона, цистерну из которого бойцы не раздумывая использовали на нужды отряда. А остальные девять просто сожгли по пьянке… Или пленение американского летчика, кожаная куртка которого еще издали понравилась красному чеху. Аэроплан, пробирающийся на небольшой высоте в ущелье, не отошедшие с похмелья партизаны просто закидали гранатами с соседних скал. Куртку пришлось подлатать, а вот кожаные галифе пилота остались на радость Йошеку совсем целыми и сухими. И в том, и в другом он до конца своих дней щеголял на улочках Лагуновки. Под натиском отчаянных красных бойцов японцы оставляли поселок. В бухте на якоре стояла японская шхуна «Иакусара» принимавшая на борт последних отступающих. Вместе с ними пытались сбежать в страну Восходящего Солнца и купцы Ермолай и Трофим Брандты. Но вот не получилось, несколькими залпами с берега шлюпка была продырявлена и пущена на дно. Несколько месяцев в поселке все переворачивали вверх дном, искали купеческое золото. Разобрали по досочке дома Трофима и Ермолая, магазин и склад, ломбард и хоз постройки – нету ничего, ни рубля ни доллара. И тут осенило – а ведь золото, оно никак в той шлюпке и было. Уж больно быстро она ко дну пошла. Отправились на поиски. Нырнул легендарный командир с двумя верными друзьями и пропали все разом. Бойцы, оставшиеся без руководства, в воду лезть не пожелали: жизнь – она дороже золота. А саму бухту назвали тогда бухтой Трех Красных Героев. Но, недолго название это просуществовало, поскольку через месяц в одном из соседних городков чекисты задержали двух пропавших героев. А при них обнаружились золотые десятирублевки царской чеканки. Всего несколько штук. Героев немедленно поставили к стенке, а в бухту отправили целую экспедицию, которая в указанном месте ни лодки, ни золота, ни тела красного командира не отыскала. Бухту срочно переименовали в бухту Колаша, поставили у причала бюст, и забыли о золоте навсегда. Только вот в середине 30-х годов Йошек неожиданно объявился в Америке. По словам очевидцев, полностью довольный жизнью. Уже в глубокой старости рассказывал американский миллионер своим внукам, как глубокой ночью, при помощи японской рыболовной шхуны ему удалось вытащить на узкую косу, разделяющую бухту, лодку с купеческим золотом, перегрузить его и свалить на новую родину. В общем, в истории города было немало интересных личностей. Карлис Лейтис, например, также широко известен своими подвигами, но вот имени на карте или памятника в городском сквере не имеет. Хотя боец был еще тот. Но об этом в другой раз…