Елена Асеева - В поисках меча Бога Индры. Книга вторая. Сеча за Бел Свет

Ух! вже до чавось водица була холодна. Вона на маленько даже обожгла кожу ног. Обаче капельку опосля малец, по природе крепкий, обвыкси и сделал несколько шажочков по дну реки… восторожных таковых… медленных, оно як стопы вельми бойко по тем ровненьким голышам скользили. Течение реченьки лениво влекло воды свёрху, но ближе ко дну дюже порывисто утягивало за собой, желаючи сбить отрока с ног. Одначе мальчик маленечко покачиваясь усё ж выстоял и неторопливо дойдя до средины реки, иде вода дошла до колена, остановилси. Неторопливо сице, абы не свалитьси Борила развернулси, и, вставши лицом навстречу течению, замер, набираясь храбрости для нырка под водицу.

– Борюша, вылазь, – окликнул егось с брега Крас, набирающий воду у кубыни, чуток повыше того места, идеже находилси мальчишечка. – Вода льдяна… увесь перьмёрзнешь.

У то Крас вернёхонько бачил, вода чудилось льдяной, васнь её токась тронул своим зачурованным посохом Мороз сын Богини Мары… Трескун, Студенец, Зюзя, Морок, як его ищё кликали – Асур зимы, снега и холода. Обаче Бориле ужо весьма хотелось окупнутьси, шоб ощутить на коже лёгкие струящиеся потоки дарующие чистоту тела и бодрость духа! Потоки наполненные жизтью и природной силой, кои сотворены для продолжения усего сущего на Бел Свете, кои являютси жизненным колом наряду с землёй, огнём и воздухом.

– Ух! – довольно дохнул мальчуган и резво впал у воду.

Борилка, набравши воздуха полну грудь, сувсем на малеша, нырнул углубь речки, вопустивши под воду не токмо тело, но и голову, опершись ладонями обеих рук и пальцами ног о каменисту гладкость дна. Студёны струи хлестнули мальчика у лико мелкими капелями брызг, оные враз выскочили с под каменьев. Потоки водицы вжесь обняли мальчонку со усех сторон, наполнив кожу и тело благодатью и источником жизти. И тады ж унезапно Борюша уловил под дланями едва ощутимое колебание оземи, будто б гдей-то шло мощное стадо мамунов, а може ано не шло, а бежало. И энтов гул, дребезжание разносилося по матушке-землице отдаваяся дрожью у руках мальца.

Поспешно вынырнув из речки, вынув оттудася уначале главу, а засим и усё тело, обаче ищё опираяся руками о донышко, Боренька застыл… затих… Да вгляделси тудыличи, откеда и катила свои воды реченька, напряжённо стараяся узреть чё-нить у прозрачной дали, оканчивающейся тёмными пежинами гор. Однозвучный топот множества копыт явственно ощущалси под дланями и казалося мальчишечке, шо реченька перьбрасываючи прозрачно-голубые воды чёй-то ему шепчет. И у том шепотке, который перьмешивалси с ейным звонким журчанием, перьстукиванием капель о гладеньки бока камушков, чудилси Борилу говорок женский. Нежданно в воде мелькнуло почитай прозрачно лицо младой, хупавой дивчинки. Её светло-голубые очи воззрилися словно из глубин речных, а длинны серебристы кудырявы волосья задели руки мальчика.

Борила перьвёл взор и посотрел на Богиню воды, добрую и светлую, дающую жизть усему живому в Бел Свете. С под легохонько струящейся водицы на негось глядела вона Богиня, кыю беросы величали по-разному, ибо имя ей давалося от реки, протекающей у эвонтом крае. Одначе было у неё и то единое имечко, оным кликали её усе беросы. Дана, Водица, Ведь-ава у тако её почтительно называли. Оно як прежде воду звали ищё ведой, ибо энто чудо умеет не тока слушать, но и впитывать у собе мысли, поступки, слова живущих посторонь неё людей, а посему ведает, чем живуть таки человеки. Ведь она Дана, Водица, Ведь-ава девонька младая, чистая и светлая верить тем людям, которые приходять к её бережинам, абы обмыть тело и душу… Дана жалееть, любить и бережёть тайны людски, вона смываеть с них не тока грязь, но и тревоги, напасти, болести.

Еле зримое лицо с маленьким, чуть вздёрнутым носиком, пухлыми, бледно-розовыми губками, загнутыми пенистыми бровками и ано высоким лбом на крохотку выступило с под водицы. Голубы глаза на сиг увеличились, призываючи мальчонку ко вниманию.

– Чавось эвонто? – тихонько поспрашал Борила и кивнул у сторону слышимого звука, обращаясь к Богине.

– Полканы… полканы… жур… кап, – отжурчалась в ответ Дана, чуть видно приоткрывши свои уста.

А мальчик вуслыхав чудно слово, каковое не кадысь доселе не слышал, легохонько вздрогнул. Вон хотел було вопросить Ведь-аву о том, кто таки полканы, но та словно растворилася у прозрачности вод, а ейны серебристы волосья убежали униз по течению реченьки.

Борила стремительно вскочивши на ноги, принялси озиратьси, тяперича опираясь о речное дно стопами, и вощущая сувсем невнятное движение, точно у то трепетание оземи создавала лишь Дана влача за собой воды. Вупорно всматриваясь уперёдь, вертая главой да оглядывая земли окрестъ собя, мальчик так-таки ничавось не зрел. По-видимому, те самы чудны полканы, коль и шли к путникам, были усё ж покедова далече. Посему отрок, торопливо развернулси и бойко направилси к брегу, идеже его поджидали, с полными кубынями воды, парни о чём-то негромко калякавшие.

Выскочив на бережину Борилка немедля кинулси бежать к старчим воинам, на ходу подхвативши свои вечи, и ано не воглянувшись внегда Крас да Орёл егось окликнули, взволновавшись тому як поспешно тот метнулись из реченьки. Мальчоночка вельми растревожилси полученным известиям, понимая, шо эвонти… таки неведомы и чудно зовущиеся полканы, неизвестно отнуду скачущие могуть нести с собой каку неприятность аль бёду, оно потомуй, вернёхонько, и предупреждала о той встрече Богиня.

Ретиво вбежав, словно взлетев на покатость, коя вела от брега и вупиралася у курган, мальчишечка узрел восседающих, посторонь разгорающегося костерка, Сома стругающего ножом у большой котелок собранные в пучок тонки, зелёны травинки, Быляту зорко глядящего за у тем действом, да Сеслава принёсшего и подкидывающего в полымя те самы сыроваты ветоньки, напоминающие ивы. Веточки негромко похрумкивая зачили покрыватьси плящущими рдяными искорками. С под чёрных угольков на гибки отросточки, усё ищё покрытые листвой, прыгнули лепестки огня, и также резко почитай, шо сиганул к костру Борилка, порывисто дохнув, от скорогу ходу, застрявший у груди ком воздуха.

– Ты чё не одет? – взволнованно воскликнул Былята и беспокойным взором оглядел мальца.

Отрок мгновенно остановилси в шаге от костра и сбивчиво молвил:

– У тама… у реке… Вона… Дана… Ведь-ава гутарила… гутарила чё полканы. Верно идуть, оно як оземь уся… уся трясётси.

– Чавось? Кака Дана? – взбудоражено перьспросил Сеслав и оторвавши взгляд от костра, повернул голову, зыркнув серо-зелёными очами на Борилку да стремительно дунул собе под нос, прогоняючи у тем дуновением едкий, густой, белый дым, поднявшийся увысь от започатого огня, и дохнувший воину прямо у лицо.