Егор Шиенков - Большая Игра. Антивирус

В этом месте статья заканчивалась. Больше текста не было. Мне казалось, что по смыслу это явно не конец и автор готов еще сообщить нечто важное. Я снова перелистал все страницы, но непрочитанных среди них не было. Страниц было три, хотя мне казалось, что я распечатывал страниц пять. Тогда я стал искать файл текстового редактора, в который я скопировал тогда статью, для того чтобы распечатать. Но и его мне найти не удалось. Хотя это-то было вполне объяснимо, обычно я удаляю временные файлы с рабочего стола. Терпеть не могу большое количество иконок на экране. Впрочем, это было не страшно, ведь я точно помнил, что оставил в браузере закладку на первоисточнике статьи.

Загрузив браузер, я раскрыл меню закладок. То, что я искал, было на месте. Довольный своей аккуратностью, я кликнул на нужную ссылку, но вместо желаемой страницы сайта получил удивленное англоязычное сообщение браузера, смысл которого сводился к тому, что страницы по этому адресу нет.

Вот это уже было действительно странно. Сами по себе нераспечатанные листы выглядели нормально, даже в сочетании с потерянным текстовым файлом. Но после того, как картина усугубилась исчезнувшей страницей интернет-сайта, она приобрела вполне себе таинственный характер. Поразмышляв немного на эту тему и не найдя логичных объяснений кроме совпадения, я решил отложить этот вопрос на неопределенный срок и пошел спать.

Я иду по туннелю. Не знаю, сколько это уже продолжается. Кажется, долго, очень долго. Не могу определить, что это за место. Пытаюсь разглядеть стены, но они утопают в дымке неопределенности. А может, я только что разглядел их, но, как только отвел взгляд, забыл, что они из себя представляют? Единственное, что я вижу четко, так это конец туннеля. Но от этого мой путь не становится более «измеримым». Стены вместе с полом, по которому я иду, растягиваются мне навстречу, не давая достигнуть выхода. Интересно, думаю я, какой у них коэффициент упругости. Ведь какой бы он ни был, он все равно должен быть конечным. А значит, рано или поздно или я дойду до конца, или туннель порвется. А если он порвется, то что будет вне его? Наверно, я останусь совсем один посреди пространства. Но туннель не верит моим физическим законам и продолжает тянуться мне навстречу. Тогда я начинаю думать, что он представляет собой огромное колесо, а я белка на его дне. Но если так, то мой путь никогда не закончится. Вообще никогда. Конечно, я бы мог умереть в пути от усталости. Но откуда-то я знаю, что это невозможно. Пока я иду по туннелю, смерть мне не грозит, по той простой причине, что ее тут нет. Нет как явления. Потому что здесь нет жизни. Как только я дохожу до этой мысли, туннель кончается и я оказываюсь в просторном зале.

Зал гораздо более приветлив, чем туннель, из которого я вышел. Я оглядываюсь и не могу найти дверь, через которую я вошел. Но это меня не беспокоит. Ведь если я вошел, значит, был какой-то способ сюда попасть. Помещение светлое, по периметру вдоль стен столбы. Посередине зала небольшой круглый постамент, на нем стеклянный куб. Внутри какой-то предмет. С того места, где я стою, разглядеть его не удается. Я иду вперед. В отличие от туннеля, здесь вполне нормальная система передвижения. Я шагаю, и куб приближается. Подойдя ближе, мне удается рассмотреть предмет, заключенный под стекло. Им оказываются песочные часы. Я подхожу вплотную и разглядываю их через стекло. Часы выглядят совершенно обычно: никаких украшений, размером с ладонь, стеклянная симметричная колба установлена в деревянную лакированную подставку. Внутри песок, тоже на вид самый обычный. Верхняя часть колбы наполовину опустела. Тонкая струйка песка соединяет ее с горкой в нижней колбе.

Повинуясь порыву, я протягиваю руку. Против ожидания, она не упирается в стекло, а проходит дальше. Теперь я вижу, что никакого стекла на самом деле нет. Я сжимаю часы в руке и слышу какое-то странное шипение. В моей руке змея. Я вздрагиваю от неожиданности и омерзения и бросаю ее на пол. Передо мной уже нет не только стеклянного куба, но и постамента, на котором он стоял. Змея извивается на полу, приобретая форму восьмерки, затем зачем-то заглатывает свой собственный хвост, продолжая истошно шипеть. Этот звук становится все сильнее, заполняет собой зал, затем выходит за его пределы, обосновывается где-то там и начинает вытягивать меня за собой.

Я проснулся от звучащего в моих ушах шипения. Звук был негромкий, но настолько необычный для обстановки московской квартиры, что вызвал в моем мире достаточный диссонанс, чтобы вытащить из глубокого утреннего сна. Я сел на кровати и прислушался. Звук действительно мне не приснился, он существовал по эту сторону реальности. Встав, я пошел в сторону его источника. Мой путь прошел через смежную комнату, затем по коридору и окончился на кухне. Окончательно проснувшись по дороге, я сделал предположение, граничащее с уверенностью о природе разбудившего меня звука. Войдя на кухню, я сразу наткнулся на доказательство справедливости своего предварительного вывода. По плиткам пола растекалось мокрое пятно. Судя по скорости расширения лужи и малой площади захвата, источник бедствия появился совсем недавно. Скорее всего, меня как раз разбудило его рождение.

Прошлепав босиком по воде, я открыл дверцы мойки и получил холодной струей воды по ногам. Подпрыгнув от неожиданности, я поскользнулся, и лишь отчаянные жестикуляции позволили мне сохранить вертикальное положение. Первое, что я сделал, это побежал в туалет, где за технологической дверкой в стене прятались краны подачи воды. Перекрыв их, я вернулся на кухню. Шипение прекратилось, но лужа на полу еще по инерции расширялась. Дело было за тряпкой.

Спустя десять минут неквалифицированного труда вся вода была собрана в ведро, а пол блестел несвойственной ему чистотой. Теперь пришло время оценить величину катастрофы. Заглянув под раковину, я начал исследовать сантехническое оборудование. Внешний осмотр ничего не дал. Вторая серия манипуляций с половой тряпкой меня совершенно не привлекала, поэтому подача воды с целью обнаружить течь исключалась.

Вернувшись в вертикальное положение, я посмотрел на часы. Прибор показывал начало седьмого утра. Ложиться досыпать было уже поздно, а вот для того чтобы заехать перед работой в родной фитнес-клуб для совершения утренних санитарных процедур, времени как раз хватало. Приняв такой вариант достойным реализации, я начал собираться.

Садясь в машину, я вспомнил о своем сегодняшнем сне и снова попал под впечатление от пережитого опыта. Обычно сны не оставляют в моей памяти настолько глубокий след, чтобы спустя полтора часа после пробуждения, затаив дыхание, прокручивать их в голове. Но этот сон оставил. Я вспоминал то ощущение тоски, замешанное на безразличии к самому себе, которое сопровождало меня, пока я шел по бесконечному коридору. Затем – то чувство освобождения, вслед за которым пришло ощущение осмысленности происходящего, и вдохновения, когда я попал в зал с постаментом. Потом был энтузиазм исследователя окружающей действительности, который заставил меня протянуть руку к песочным часам. Но вот закончилось все отталкивающим омерзением, которое я испытал, когда в моей руке оказалась змея. Было ощущение, что лейтмотивом всего сна была как раз борьба тех самых чувств энтузиазма и омерзения. И вообще получалось, что мне снились в основном чувства, а сам сюжет был весьма беден, поскольку вторичен. При этом даже я понимал, что оформление сна переполнено символами, от обилия которых бился бы в экстазе любой толкователь сновидений. Решив при случае заглянуть в какой-нибудь интернет-сонник, я временно затолкал воспоминания о сне в дальний угол своей памяти и поехал на работу.