Павел Снисаренко - Недомерки

Как-то после трудового дня наш герой пьет с программистом, который в авангарде компьютерных разработок. Любомир про своих пассий поведал. Программист дарит ему флешку с программой «Женщина мечты» – пробный экземпляр, работы еще ведутся. Любомир возвращается на съемную квартиру, втыкает флешку в ноутбук. Появляется анкета с вопросами. Любомир, засыпая, вбивает в анкету свое видение идеальной женщины и отрубается. В четыре часа ночи письмо: «Заказ принят, ожидайте».

С тех пор пару недель прошло, он все еще в командировке. «Женщину мечты» не шлют. Да Любомир и забыл о ней. На работе познакомился с одной – Ларой. Однажды в постели в виде анекдота рассказал ей о флешке и анкете. И о том, насколько Лара соответствует типажу его мечты. Посмеялись.

Нужно хотя бы чуть-чуть описать эту Лару. Летучесть в прическе, в смене настроений. Стремительная она, Лара – только что хмурилась, глядишь, уже хохочет. Громко и по-детски непосредственно. Так, что прохожие завистливо оборачиваются.

Командировка кончилась. Уже дома, через день после возвращения, Любомиру приходит письмо: «Жду в кафе напротив. Лара». Он занервничал, конечно: приехала без приглашения, адрес где-то нашла. Спустился в кафе, она за столиком: – Испугался? Боишься, проблемная? Просто влюбилась. Очень. Поэтому здесь. Надоем, можешь стереть. – Чокнутая. Что значит стереть? – Я программа. Та, на которую ты анкету заполнял. «Женщина мечты», помнишь? Посмеялись, вина выпили. Лара спрашивает: – Ты меня любишь? Он мнется. Тут приходит неожиданное спасение – мобильник тренькает: жена Любомира звонит в жутком нерве, срочно требует домой. Любомир обещает Ларе в скором времени разговор продолжить и убегает.

Дома прямо-таки техногенная катастрофа – жена обнаружила флешку с «Женщиной мечты», в компьютер воткнула, он тут же накрылся. Супруга на нашего героя наступает: – Ты вирус привез! Любомир на улице «скорую» слышит, кидается к окошку – в витрине кафе вокруг столика Лары люди столпились, кто-то на полу лежит, посетители склонились над телом, из-за спин не разобрать ничего.

Началось в вагоне метро. От него жуткая энергетика шла. Убийственная. Тамара такую энергетику точно не каждый день чувствовала. Такую угрозу для себя. Он подвыпивший был. Внешне похож на одноклассника, который однажды к ней целоваться полез, заработал по морде. На следующей остановке Тамара вышла, смотрит, он тоже выходит – шатаясь, направо направился. Обрадованная Тамара к левому выходу из метро побежала.

На улице сконцентрировалась – ночь кругом, чернота, тени повсюду. Прошмыгнула к трамвайной остановке. Людей кот наплакал. Но тот, который похож на ее одноклассника, уже здесь – за столб держится, к девушкам пристает. Первый час ночи, ждать рискованно, пришлось сесть с ним в один трамвай.

Через полупустой салон видно – он у первых дверей к девушкам пристает. На третьей остановке Тамара из трамвая вышла. Он тоже. Тамара спряталась за остановку, затаилась – ужас накрыл. Сильнее, чем в метро. Они вдвоем на остановке. Хорошо, что ночь – он ее не видит. И жутко одновременно. Улица в обе стороны вымерла. Даже машин нет. Он опять за столб держится. Ему тяжело стоять. Колышется, как парус, и оглядывается, будто ее ищет.

Наконец, он побрел с остановки, раскачиваясь, бормоча себе что-то под нос. Тамара его на приличное расстояние отпустила. Только когда его спина далеко впереди замаячила, с места сдвинулась. Ей в ту же сторону было. Шла, его спину контролировала. Вдруг он остановился – добрался до развилки. Тамара тоже остановилась. Ждала. Если бы она тогда, еще в метро, программу самосохранения не разработала, именно тут, на развилке возле моста, с ней бы что-то бы жуткое произошло. К гадалке не ходи – что-то бы у самого моста или под мостом под покровом ночи случилось.

Он постоял и двинулся направо. Тамара выдохнула с облегчением. Ей налево было. Туда и побежала, под мост. Оглянулась, он направо шел, вдруг зарычал на весь район – в небо, как зверь. У нее по ногам холод прошел, шаг ускорила. Опять оглянулась. На пятно его рубашки смотрела, которое направо уплывало.

Мимо дворов торопилась. Жутких, на провалы похожих. Вдруг злость взяла. Дура! Трусло! От кого она бегает? Даже жалко того, который на одноклассника похож, стало. Он ведь пьяный в темноте. Свалится, замерзнет. Никто не поднимет, плевать всем. Не смешно, если он и правда одноклассник. Очень уж похож. Вскрикнула – нога в дыру посреди дороги угодила. Ямищи такие – дна не видно! Всю улицу перекопали! Строители же заграждения не ставят! Или их мальчишки растаскивают! Похромала дальше. Вон впереди ее дом – как будто гроб на ребро поставили.

Во дворе темнее всего. До подъезда совсем ничего осталось. Нога ноет. Остановилась резко, во мрак вглядывалась изо всех сил. Не дышала. Точно! У ее подъезда сидит кто-то! Безголовый. Или голову на грудь свесил. Не он! Он направо на развилке ушел! Он не охотник, она не заяц! Он пьяный как заяц бегать не умеет. Не он. Только не бежать! Куда побежишь? Ее подъезд рядом с ним. Ни за что она мимо него к своему подъезду не пойдет. Даже если это не он, просто какой-то бродяга отрубился. Тамара тихонько развернулась и в соседний двор похромала, к подруге. Лишь бы ступать бесшумно, лишь бы не услышал.

У подруги подъезд крайний. Свет в окне. Подруга каждую ночь голову моет, потом расчесывает, под утро ложится. Опять ногу свело – будто снизу вверх электрический ток. Скрючило, как старуху. К лавочке у подъезда приковыляла, присела. Разулась, ступню массировала. И почувствовала чье-то присутствие – обожгло прямо! Рядом затаился кто-то, к ней наклоняться стал. У нее неизвестно откуда силы взялись, босоножку ему в то место, где должно быть лицо, воткнула, и рванула в подъезд.

Через ступеньки наверх летела, звонила в дверь подруги, барабанила. Не реагирует. – Сейчас, – наконец, кричит, – открою! Голову мою! Тамара в подъездное окно выглянула – внизу не видно ничего. Мертвая тишина со стороны скамейки, где он сидит. С ее босоножкой на лице. Убила. А сама босая на одну ногу и не чувствует этого. Надо бы сходить посмотреть, как он. Вдруг тот самый, который ее, начиная с метро, преследовал. И он на самом деле ее одноклассник.

Он почувствовал ее взгляд и проснулся. Она сидела напротив, в полупустой электричке. Наклонилась к нему, зашептала: – Иногда мне кажется, все люди сообщники. Как сейчас, например, в этом вагоне. Мы все смотрели, как ты спишь. В детстве я так смотрела на младшего брата, когда он засыпал. Я не выросла. Ты тоже. Обижаться у нас получается лучше всего. Мы два одиноких ребенка. Несмотря на твоих жен.