Емельян Роговой - Стихи о жизни, которая продолжается

Бреду я одиноко в той ночи,
А в окнах бублики, бальзам и калачи.
Слюна течет, журчанье в животе,
В окно я вижу – спишь ты на тахте.

Зачем, скажи? Поехать в эту даль,
Ведь не дадут за это мне медаль.
Бреду голодный, так домой хочу,
Вернувшись, я зажгу в углу свечу.

И помолюсь: «Прости, всевышний Бог»,
И Бог простит, вернуться ведь помог.
Сижу я дома, здесь мне так тепло,
К тебе поездка – просто грех и зло.

Болезненно мысли терзают сознание,
Идея приходит одна за другой.
Нет, это не то. И все мысли в изгнание,
И хмурятся брови дугой.

Неделями вертятся творчества муки,
Но краска неверно ложится на холст.
И чувство такое, что с музой в разлуке,
Как будто у творчества длительный пост.

Терпеть невозможно терзания эти,
Хоть руки к груди и рыдай.
Сегодня уснул я уже на рассвете,
Все! Я нарисую трамвай.

Лес, тайга, иду на лыжах,
Снег слепит глаза мои.
Все медведи спят в берлоге,
Спят березы, муравьи.

Сосны сыплют снег за ворот,
Только к ним я прикоснусь.
Я иду, где шел Сусанин,
Но надеюсь, что вернусь.

Снег скрипит, полозья лижет,
За спиной широкий след.
На охотничьих я лыжах,
Что оставил дома дед.

За спиной моей винтовка,
Это память от отца.
Рукавицы шила мама,
Ими пот протру с лица.

Патронташ, и в нем патроны,
Внук помог их зарядить.
Двадцать пуль и три картечи,
Можно тигра уложить.

Но зверей я не стреляю,
Я ведь егерь, свой в лесу.
Все кормушки пополняю,
Доброту лишь в лес несу.

Ну и милая природа,
Видно, мне благоволит.
Кедры сыплют мне орехи,
Когда дятел их долбит.

Летом ягоды гектары,
Осенью поля грибов.
Я живу в далекой дали,
Моей жизни путь таков.

По тайге иду на лыжах,
Щиплет щеки дед мороз.
Шел вот так я по границе,
Все знакомо мне до слез.

Состою теперь в запасе,
И исполнил свой завет.
От людей ушел к природе
И служу ей много лет.

Я жену свою люблю за ее улыбку,
Гибкий стан напоминает Страдивари скрипку.
Твой талант в самой тебе, скрыт от дилетанта,
Красота твоей улыбки в плен взяла курсанта.

Ну а струн твоей души лишь курсант коснется,
Долго спящая любовь в миг один проснется.
Твои струны запоют страсти серенады,
Для любимого они, лучше нет награды.

В жены взял тебя курсант, чувствами играет,
Плоть, и нежность, и любовь моментально тают.
И в порыве страсти той сильной, многогранной,
Вмиг закончится любовь супербурной гаммой.

Обними меня покрепче и к груди прижми,
Ведь с тобою мы не боги, родились людьми.
Обними меня покрепче, нежно поцелуй,
Не разжав свои объятья, до утра балуй.

Я отвечу, как умею, на твою любовь,
Обниматься, целоваться будем вновь и вновь.
Все твои найду я точки, исцелую всю,
Будешь ты моею гейшей с острова Хонсю.

А наутро, обессилив от твоей любви,
Утоплю полконтинента в собственной крови.
За такое упоение, за твою любовь,
Умирая, возрождаться буду вновь и вновь.

Бродил я по полям и вдаль смотрел,
Твой вижу образ, он меня согрел.
Колючая стерня мне не мешала,
А только тихо строчки нашептала.

Картофель зеленеет от полива,
Жара опять, и так хочу я пива.
И в тень хочу упасть я на траву,
И обнимать и землю, и листву.

С тобой мы в поле, о любви поем,
Ведь сладостна любовь, когда вдвоем.
И среди этих золотых полей
Счастливее не встретишь ты людей.

Тот же город, и та же река,
Что же это творится такое?
Только чуть голубей облака,
Но вот утро, вот утро – другое.

А причем здесь вообще река?
Сердце знает, случилось такое.
Прошлый раз я была одна,
А теперь нас навеки двое.

Как же сладок любовный вдох,
Еще слаще любовный выдох.
Мой полет и далек, и высок,
Мое счастье стучит в висок.

Дождик капает весь день,
От забора пала тень.
А в лесу, где спала осень,
Выпал снег, бредет олень.

Завтра рано, поутру,
Я глазенки как протру.
Пошагаю на работу,
Снега в туфли наберу.

Я уснул под шум пурги,
Снился снег и сапоги.
В сапогах иду по снегу,
Упаду в сугроб с разбегу.

Утром глянул я в окно,
А на улице темно.
Дождь идет, а снега нет,
Под зонтом идет сосед.

Шампанского бокал, конфеты,
Пельмени, сыр, бальзам, икра.
Еще парные две котлеты,
Желудок мой кричит: «Ура!»

И, захмелевший от бальзама,
Я сел тебе писать письмо.
Но вдруг в полу открылась яма,
Как на слепом глазу бельмо.

Туда упал я, уповая,
На милость Господа Отца.
Молюсь, куда лечу, не зная,
Не видно края и конца.

В конце той ямы вижу город,
В огнях и снежных простынях.
Я чувствую, что он мне дорог,
Как корка хлеба для бродяг.

Я приземлился очень мягко,
Так приземляются во сне.
Где все же я, пока не ясно,
Чужая надпись на стене.

«Balsam». Так это город Рига!
Сюда принес меня бальзам.
А чем закончилась интрига?
Проснулся я, признаюсь вам.

О любви написано так много,
Все стихи достойны похвалы.
Но моя любовь числа иного,
Где глаза, как киллера стволы.