Андрей Хорошавин - Раб

Китаец молча подтолкнул его к выстроившимся и скрылся в одной из хат. Андрей обратил внимание на четверых, стоявших кружком, отдельно от основной массы. Их одежда была лучше и чище. Они переговаривались в полголоса и курили сигареты.

Появились Китаец и Гнутый. Они вынесли ведро с какой-то серой массой. Масса парила, издавала запах, и Андрей почувствовал, что хочет есть. Следом за Китайцем и Гнутым вышли ещё двое. Мужчины. В военной форме без знаков отличия. Они встали за спинами Гнутого и Китайца и закурили.

Все начали подходить по одному и Гнутый, большим алюминиевым половником зачерпывал из ведра и вываливал в протянутые ладони, куски этой самой серой массы. Китаец стоял рядом и впивался в каждого взглядом, своих страшных глаз. Попав под этот взгляд, каждый непроизвольно втягивал шею в плечи и опускал глаза, что очень радовало Китайца.

Подошла очередь Андрея. Китаец оскалился и впился в него глазами. Андрей не отвёл взгляда и тут же получил пинка, тяжёлым ботинком в бедро.

– Чё пялишься, сука? Запоминаешь?!

Андрей молча протянул руки и в ладони упал кусок слипшейся посиневшей варёной перловки. Андрей на секунду задержался, разглядывая то, что являлось его завтраком, а может и обедом и ужином одновременно, и тут же получил ещё пинка в бедро.

– Чё встал?! Проходи!

Едва удержав равновесие, он поспешил отойти, отметив, что почти не чувствует боли.

Все жадно и торопливо поедали, каждый свою долю. Андрей откусил кусок и разжевал. Перловка лопалась на зубах и была без соли. Но есть хотелось, и Андрей откусил ещё, потом ещё. Он глотал перловку, почти не пережёвывая.

– Всё, суки! Хва жрать!

Через пять минут всех куда-то погнали. Под окрики Гнутого и двоих в военной форме они построились в две колонны и скрылись в зарослях. Андрей остался один на один с Китайцем, и ждал, что будет, дожёвывая последний кусок.

– Пошли за мной, Ромэо. – Китаец двинулся по направлению к хате, из которой вынесли еду. – Ведро возьми.

Китаец определил его, как он выразился, на общественно полезные работы.

– Вымоешь ведро, посуду, потом пол. Полчаса тебе на всё. Не успеешь – получишь пизды. – Так и сказал, и вышел.

Хата изнутри выглядела ухоженной. Две двухэтажные кровати, стол, шкафы, табуретки, два кресла. На столе телевизор, видеоплейер, гора дисков с видео и музыкой, акустические колонки, тут же грязная посуда. Стены и потолок побелены, на крашеных окнах плотные шторы.

Осматриваясь, Андрей упустил время и к приходу Китайца не успел выполнить порученное. Китаец дождался, когда Андрей закончит домывать пол и два раза огрел его спрятанной в рукаве короткой палкой по ягодицам. Андрей выпрямился и зло глянул на Китайца. Тот улыбнулся и ткнул Андрея концом палки в солнечное сплетение. Зажгло между рёбер. Перехватило дыхание. Перед глазами всё поплыло, заплясали жёлтые пятна. Согнувшись пополам, Андрей упал на пол, открывая и закрывая рот. Китаец присел рядом:

– Слышь, Ромэо. Ты, наверное, ещё не понял куда, бля, попал, так я объясню щас. – Он схватил Андрея за затылок и большим пальцем надавил за мочкой уха. Острая боль ударила вниз по шее вдоль челюсти. Андрей хрипло закричал, изогнулся и схватился за руку Китайца. Тот перехватил Андрея за волосы и вдавил лицом в пол. Хрустнул нос. Из носа потекла кровь. – Ты попал в очень нехорошее место, Ромэо. Но ты, бля, сам в этом виноват. Головой нужно было думать, а не хуем. – Китаец хохотнул и медленно, не отпуская волос, развернул голову Андрея лицом к себе. Андрей скривился от боли. Кровь текла по губам и подбородку. Китаец перехватил его за горло и слегка сжал пальцы. В глазах снова потемнело. Что было сил, Андрей ударил Китайца в лицо. Удар получился слабым. Китаец успел подставить локоть и улыбнулся.

– Не дё-ёргайся, сука. Хуже будет. – Приподняв голову Андрея, он ударил его затылком об пол. Андрей разжал руки. Всё плыло. Сил сопротивляться уже не было. – Вот та-ак, бля. – Китаец отпустил горло встал и пнул Андрея в бок. Ещё раз замахнулся.

Андрей закашлялся, перевернулся на живот и закрыл голову руками. Китаец отошёл к окну и закурил:

– Утух? Теперь слушай, что тебе сейчас скажут. – Его лицо окутало облако сигаретного дыма. Окно было у него за спиной, и Андрей видел только чёрный силуэт.

Скрипнула дверь. Послышались шаги. Кто-то шёл тихо, будто крался, только доски пола изгибались под тяжестью его тела. Шаги приблизились к Андрею и стихли. Зашуршала одежда. Раздался хруст – так хрустит коленный сустав. Андрей услыхал дыхание над собой и перевернулся на спину.

Над ним на корточках сидел человек, одетый в военную, без знаков отличия, форму. На ногах высокие пехотные ботинки. Андрей почувствовал, что перед ним офицер. Тяжёлое лицо. Гладко выбритые ввалившиеся щёки, широкий подбородок, глубоко запавшие большие карие глаза. Прямой нос. Он сидел, упираясь локтями в обтянутые штанами ляжки, и разглядывал Андрея, как какое-то насекомое, случайно оказавшееся у него под подошвой. Потом заговорил:

– Меня зовут Портной. Здесь всё моё. Я тут царь и бог, а может и выше. Я заплатил за тебя двадцать штук. Заплатил бабе, которая продала тебя мне. Ты конечно дурак, но и этому можно найти применение. – Китаец хохотнул, продолжая курить у окна. – Ты отработаешь мне эти двадцать штук. А потом ещё двадцать штук. А потом ещё. И, как бы это прискорбно не звучало, но так будет продолжаться, пока не окончится твоя никчёмная жизнь. Советую усвоить, иначе Китаец будет терпеливо вбивать это в тебя силой. И он будет это делать до тех пор, пока мысль о том, что может быть по-другому, не перестанет посещать твою баранью голову. Никто не знает где ты. И очень скоро все забудут кто ты, кем ты был и кем бы мог стать. Скажу больше, через некоторое время ты и сам забудешь об этом. – Он повернул голову и коротко кивнул.

Китаец отошёл от окна. Андрей услыхал, как зашипел вентиль открываемого газового баллона. Чиркнула спичка. Хлопком вспыхнул газ. По комнате распространился запах пропана. Андрей не мог следить за действиями Китайца, но до его слуха донеслось какое-то звяканье. Будто на решётку плиты положили металлический прут.

– Зачем я всё это говорю? – Продолжал Портной, нависая над Андреем. – Что бы облегчить тебе твоё дальнейшее существование. Они отребье, – Портной мотнул подбородком в сторону входной двери, – и привыкли к скотской жизни. Ты не такой, как эти и не должен был тут оказаться. Ты жил не так. И всё в тебе будет противиться тому, с чем ты столкнёшься тут. Но, поверь мне, ничего уже не изменишь и в этом виноват только ты сам. И чем быстрее ты смиришься, тем легче будет протекать оставшаяся часть твоей жизни.

А сейчас мы проведём одну маленькую процедуру, призванную окончательно развеять твои иллюзии на счёт того, кем ты на самом деле являешься на этом свете. После неё ты по-настоящему ощутишь свою принадлежность. Мир так устроен, друг мой, что с начала времён, в нём всегда кто-то кому-то принадлежал. В нём никогда не было равных. О равенстве много говорили, ещё больше писали и пели, но за всю историю человечества ему так и не суждено было проявиться нигде и никогда.