Михаил Шабашов - Тю!

Если этот глобальный вопрос задает рядом сидящий человек, то я как-то теряюсь, а уж на расстоянии метров в пятидесяти от собеседницы… Собрав силы, гаркнул:

– Та гарно!

– Шо?

– Ха-ра-шо!

– А-а. А то у моей сестры дочка…

Видимо, она взялась за длинный рассказ, но тут вернулась Татьяна, крикнув мне:

– Выключила!

И повернулась к соседке:

– Оце ж, Дементьевна, мороки хто зна скоко! Хто зна скоко!

– А-а, да-а… Я оце ж кажу, шо у моей сестры дочка тоже ж у Москве була, – возобновила та прерванное повествование. – У прошлом годе… Чи в этом уже? Та не, у прошлом.

– Хто? – громко заинтересовалась Татьяна.

– Та Светка ж. Ты ж ее должна знать. Помнишь, она помогала мне картошку копать? Ты ще казала, шо помощница у меня яка!

– Тю, не помню я…

– Ну, на базаре мы ще с тобой встретились с ней!

– А-а, – сдалась Татьяна и резко развернулась ко мне:

– Ну шо, включать чи ще подождем?

Я быстро перебрал варианты. Если Татьяна сейчас исчезнет, я опять останусь наедине с Дементьевной и ее рассказом о дочке сестры, на который надо будет как-то реагировать. Набрал воздуха и крикнул:

– Рано еще.

– Рано, да?

– Да!!!

Она повернулась к соседке и, выпростав руку в ее огород, выкрикнула:

– А шо ото вы такое посадили?

– Дэ?

– Да ото шось таке у вас растет. Я все думаю, шо оно такое? И не картошка, и не дерево…

– Та дэ? – соседка крутила головой по территории всего огорода. – А-а, ото? – ткнула рукой в нужную сторону. – Та хто зна! Шось таке из Америки. Це ж дочка сестры из Москвы и привезла. Каже, шо красиво растет. Я и воткнула. Ни цветов, ни фруктов нэма. На следующий год я и сажать не буду. На шо оно надо?

– Та отож! – подтвердила Татьяна.

Они еще что-то кричали друг другу, но что – я уже не разобрал. Ветер относил их слова в другую сторону. Подумалось, что ни их крик сейчас сбегутся остальные соседи, и тоже будут перекрикиваться между собой. Стал осматривать другие огороды. Но больше на горизонте никто не появился.

– Ну, все, я побигла! – услышал я.

Я махнул головой. Татьяна скрылась.

– Ну и я пиду. Надо ж кур нагодувать! – громогласно доложилась мне Дементьевна, но с места не двинулась.

Я ей махнул головой. Мол, разрешаю… Она дала взаимную отмашку и потопала в глубину своего огорода.

В шланге заклокотало и посочилась вода. Татьяна выбежала – вода кончилась. Татьяна снова убежала. Так повторялось уже не знаю сколько раз. В короткие перерывы «бегающая кнопка» успела прополоть свеклу, замочить белье, начать варить борщ, почистить картошку. Светлое пятно ее платья носилось среди буйной зелени огорода туда-сюда. Когда вода заканчивалась, я, изнемогая от немого хохота, из последних сил кричал уже просто «а-а-а-а».

– От, зараза! – комментировала Таня и бросая то прополку, то белье, то картошку, летела в хату.

Где-то через полчаса этой беготни Татьяна не выдержала:

– Хай йому грэць! Скоко там уже воды той?

Воды было чуть больше половины бака.

– Теперь у меня все будут за деньги купаться! Ношусь одна, як угорелая! Все, слазь!

Я спустился.

– Вот спасибо тебе! Сейчас борщ будэ, покушаем. Отдохни пока. Устал же, небось?

Это она-то мне-то!

– Да мне-то что? Вот на твоем месте я б уже давно скопытился…

– Тю! Та у меня еще знаешь, скоко работы? Ты шо-о-о… Мы ж не то, шо неженки оте московские… Прыходь же сегодня купаться!

– А мне бесплатно можно?

– Мы с тобой вдвох будем брать деньги, а потом кутнем! – со смехом сказала она и пошла достирывать белье.

А я действительно почувствовал усталость. Точно – сказывалось изнеженное влияние столицы…

Это наша соседка. Мария Петровна. Возраст – за 70, а бегает, как учитель физкультуры. Худенькая, бойкая и говорливая из цикла «правду-матку – прямо в матку». В трудовой книжке у нее – одна запись. Всю жизнь проработала в вагонном депо мотальщицей каких-то проводов на моторы какие-то. (Если она такое дилетантство про себя прочтет, – уронит на меня мотор. Поднимет и уронит!)

Была делегатом 25 съезда КПСС. Брежнева видела… Известная, в общем-то, личность. Живет личность эта в домике на курьих ножках. Ходит, т. е. бегает вечно в халатике и косынке летом, и в фуфайке и косынке – зимой. Держит кур, уток и штук 5 собачонок. Когда проходишь возле ее забора, весь квартал cлышит собачье оперное искусство.

Тетя Мария дружила с родителями последние лет 20. Помогала им по быту. Быт в частном секторе Красного Лимана – это хождение по магазинам, посещение рынка, доставание угля (в Донбассе!).

По вечерам она приходила к нам смотреть телевизор. (У нее своего нет. Отдала, наверное. Она все отдает. То своим детям, то соседям…) Железный теленабор у них состоял из мыльных опер, «Поля чудес» и программы «Время». Отвлекались, если на экран телевизора приземлялась муха или моль.

Мыльной чепухе они отдавались со всей страстью, с переживаниями и возмущениями.

Я обычно прислушивался к их комментариям, которые были гораздо интереснее, чем само «мыло»:

Петровна. …Ось ты глянь, яка вона нахалка, га?

Мама. И нэ кажи.

Петровна . Он шо, не понимает шо она его обманует, чи шо?

Мама. Ага, дурко якийсь.

Петровна . Это ж Гомес?

Мама. Да нет, это Алехандро.

Петровна . Я ж и смотрю, шо не похож. А Гомес куда делся?

Мама. Та ты ж вчера серию пропустила. Он по лестнице скатился и убился.

Петровна . Ой, боже! Ото и живи в тех дворцах… М-м-м. Сюхай, Женя, а як они отакенные платья тогда стирали? Мне б надо куфайку постирать, да и то с ума схожу. А у них – парашюты ж, а не платья…

Мама. И не говори…

Петровна . О-о-о… Заявилась красавица. Хамка какая! Я б ее убила б! И шо он ее терпит?

Мама . Та ей же отец все свое богатство отписал.

Петровна . Когда?

Мама. Та вчера ж все!

Петровна . А-а! Так он деньги хочет? Ну ото дождется, что его тоже по лестнице скатят!

Пауза.

Петровна . О, овечка эта выползла. И чего они такую некрасивую артистку нашли?

Мама . Да чего ж? Она симпатичная… Правда, лупоглазая какая-то…

Петровна . А шо это ее сестры не видно?

Мама . Та ее вчера ж за сенокосилкой отправили.

Петровна. Оце, нашли кого отправлять! Она хоть шо-нибудь соображает в сенокосилках тех?!

Пауза.

Петровна . О, эта гнида в стакан ему шо-то капает. Отравить хочет? Вот гадина. Кричит : – Не пей! ( Хлопает по коленям .)

Мама. Вот бессовестная!

Петровна. Да паразитка она. И главное ж, – никто не догадается! Шо они там такие тупые все собрались?! Не, не выпил. Хтось его позвал.

Пауза.

Петровна . А это еще хто такой?

Мама . Та это ж адвокат Хуаниты. Тоже вчера ж объявился. Такой ушлый, не приведи господь!