Гай Себеус - Та, чьё второе имя Танит

– Конечно, он. Он ведь мой муж. А я за него боюсь.

– А ты не боишься, …что твой муж …похож на Седых Странников?

– Боюсь.

– А ты не боишься …родить девочку?

– Боюсь.

– Он рассказал тебе обо всём?

– Конечно!

– Так зачем же ты…

Договорить Чиста не успела. Сквозь полог, нагнувшись из-за высокого роста и от этого став ещё более устрашающим, вошёл великан-танаид.

Стащил шапку и дорожную накидку. Сел к огню и прямо взглянул в изумлённое лицо хозяйки.

– Много болтаешь, старуха!

Его белый взгляд был ей не по силам. Она отвернулась и хотела выйти: надо кормить гостя. Но тот схватил её за запястье, выцепив из складок рукава блеснувший браслет-змею.

– Амазонка?

В ответ старуха лишь выпрямила спину и вызывающе взглянула в его невыносимо светлые, нездешние какие-то глаза.

– Что ж, – вздохнул танаид. – Это хорошо. Значит, мы почти дома, Айгуль. Ты рада?

Айгуль смолчала, лишь с преданной улыбкой вложила свою мелкую ладошку в руку гиганта мужа.

С рассветом гости собрались в путь.

Чиста согласилась присмотреть за их стадом, которое могло помешать уходить от погони.

Поэтому, наверное, великан-танаид не торопил жену, которую суетливая старуха постаралась снабдить кучей узлов и мешочков.

Он просто с высоты седла то ли всматривался, то ли вдумывался в туман своими чудными, полными пустоты глазами. Его седые пряди временами неотделимы были от окружающей белой мглы.

Старуха приладила к коню Айгуль удобное женское седло, гениальное изобретение Тан-Амазона. Застелила его шкурами, и добавила тёплый полог с застёжками.

Маленькая женщина благодарно задержала в горячих ладошках сухие руки старухи.

– Не тревожься так, бабушка. Я не жертва. Я знаю, что делаю. Так же, как и ты.

Пока удивлённая Чиста подбирала слова для ответа, танаид подхватил жену и ловко вознёс в седло. После этого медлить уже не имело смысла.

Надоевший туман оставил путников за излучиной Тана. Но он же перестал их охранять. К полудню вскипающие над степью тучи накрыли их душным пологом. Тут же подоспела погоня.

Посвистывая, хищно вцепившись крючками ног в конские бока, отцовские посланцы радостно настигали вожделенную добычу.

Оставалось распоследнее средство, чтобы избавиться от них!

Гигант-танаид, сверившись взглядом с мнением жены, отчаянно стеганул её коня, пустив вскачь по направлению к завидневшимся на горизонте стенам Тан-Аида. А сам совсем по-волчьи запрокинул голову к небу.

Она не слышала его мольбы. Она только увидела выросшие на горизонте облака в форме трёх Седых Странников. И гневно грохнула гроза.

Что гроза детям степей? В горячке преследования, ощетинившись пиками, степняки даже не обратили внимания на то, что воздух рассекли водяные и огненные струи!

Вожак гортанными кликами подстёгивал их азарт! Хрипели кони! Комья грязи неслись из-под копыт!

И только когда молния вошла в его пику, всё остановилось для него, а значит, и для них.

Айгуль не видела смерти отца. Она лишь почувствовала, как ёкнуло сердце, и обтекла, омылась потом. Будто своей виной, которая будет омывать её теперь до самой смерти.

Живот сразу закаменел, подкатился под самое сердце. Горячим плюхом отошли воды. И ребёнок, так несвоевременно, не дожидаясь остановки бешеной скачки, начал продираться сквозь материнское тело наружу.

Хрустя зубами от рвущей боли, она уже не видела, что конь внёс её в ворота Тан-Аида.

Дозорные подхватили поводья и еле успели удержать падающую с седла мертвеющую женщину. Их ужаснули окровавленные конские бока.

– Неужели ранена?

И только неведомо откуда подоспевший к городским воротам жрец Гиер понял всё сразу, будто знал заранее.

Дозорные безмолвно уступили ему место возле истекающей кровью путницы. Подчинились угрозе, исходящей от его волчьей маски, от отставленного в сторону ритуального жезла и от пущенного в дело ножа.

– Подкидыш всё же добыл себе жену, – с досадой пробормотал Гиер. – Какой теперь смысл спорить с неизбежностью?

Он рывком высвободил из окровавленного полога новорождённого ребёнка. По обычаю танаидов, поднял его к небу и поклонился на три стороны.

– Волчица принесла волчонка! Волчица принесла волчонка! Волчица принесла волчонка!

Младенец всхлипнул, раскрыл глаза и завопил, широко разевая беззубый рот. Но крик его никого не отвлёк. Сбежавшиеся танаиды искали ответ на главный вопрос.

– Девочка?

– Смотрите, это девочка! А смотрите, какие глаза! – шорох ужаса пронёсся среди дозорных и подбежавших зевак.

– Да, как ни увиливай, а предсказание ломится в судьбу!

– Говорили жрецы, что надо было убить Подкидыша! А теперь он нашёл себе жену!

Все замерли, тоскливо глядя на Гиера с девочкой на руках. Что же теперь будет? Ужасное предсказание сбывалось, как они ни осторожничали! Конечно, можно было ещё избавиться от младенца… Он так слаб и ничтожен…

Но тут в ворота Тан-Аида ворвался гигантский всадник с развевающимися седыми волосами. На скаку слетел с коня и как вкопанный встал между слабо шевельнувшейся ему навстречу женой и младенцем в руках жреца.

По его бешеному взгляду Гиер понял, нельзя упускать из рук управление ситуацией.

Тогда стянув с пальца перстень с раскрытой волчьей пастью, он с великим усилием поймал им крохотный мокрый пальчик новорожденной.

Кулачок сжался, будто согласился с предложенной судьбой.

– Белоглазая тана родилась! – провозгласил Гиер, подняв малышку над головами обречённо застывших танаидов.

Бласт готов был слушать свою Петал бесконечно.

Картины прошлого Края Белоглазых Тан живыми вставали перед его глазами. Будто он шёл все эти годы рядом и с её дедом – безымянным Седым Странником, и с отцом – так и не избавившимся от случайного имени Подкидыш. Диковинные обычаи амазонок, таинственные предсказания танаидов будоражили воображение, пугали, выдёргивали из памяти то страшное, что с ними случилось год назад. От чего они еле сбежали, что хотелось забыть.

Благодаря этим рассказам, он заново узнавал свою любимую. Заново понимал её.

Она передавала ему то, что слышала о своей семье от Чисты.

Знахарка Чиста вспоминала так, что казалось, была свидетелем всех этих удивительных происшествий, приведших Край Белоглазых Тан к таким трагическим последствиям!

Но как могла она знать все детали давно минувших событий? Люди так долго – рядом с несколькими поколениями – не живут!

А вот от своего отца Петал почти ничего, на протяжении всей своей жизни, не могла выпытать. Отец не любил вспоминать.

У него все силы отнимала борьба. Сначала за свою жизнь – жизнь подкидыша невысоко ведь стоила в глазах всех окружающих.