Дмитрий Февралев - Критерий любви

Отец, конечно, хотел своей дочери только добра, но получился обратный эффект: у Кристины возбудился ещё больший интерес к этой организации, а следствием этого было теперь и дикое, ничем неконтролируемое влечение к Нику.

В следующую встречу с Ником Кристина робко обратилась к нему.

– Ты не возражаешь немного разнообразить наш досуг?

– Что ты предлагаешь?

– Сегодня можешь не тратиться на ресторан, я тебя приглашаю в гости к своей лучшей подруге.

Ник улыбнулся, взял Кристину под руку и, наклонившись к её уху, спросил:

– А она не сообщит об этом визите твоему мужу?

– Я же тебе сказала, что это лучшая подруга. Тем более что Виктор всё о нас знает.

– Настолько лучшая, что к ней можно приходить с любовником, а не с законным мужем?

– Ты мне не любовник, ты мой любимый.

Вечер у Иры прошёл очень хорошо. Ник постоянно шутил, делал корректные комплименты хозяйке дома и постоянно поддерживал беседу на различные темы от колебаний курса доллара и цен на нефть до разбора новых театральных и кинопремьер, демонстрируя свой интеллект. Кристине показалось, что Ник Ире понравился, и она одобряет её выбор. Когда они уходили, подруга ненавязчиво попросила её заскочить к ней на днях, так как она к тому времени сможет ей передать некоторую информацию относительно их общей подруги. Кристина сразу поняла намёк.

Через два дня она заехала к Ире. Не успели они пройти на кухню, как лицо подруги нахмурилось, и она обратилась к Кристине.

– Как ты понимаешь, я хочу с тобой поговорить о твоём любовнике.

– Мне показалось, что он тебе понравился.

– Как женщине, конечно, да. Но я твоя лучшая подруга. Ты меня знаешь уйму времени и думаю, не будешь со мной спорить, что мы с тобой являемся исключением, опровергающим факт о невозможности искренней дружбы двух женщин.

Кристина молча кивнула. Ира продолжала.

– Мой тебе совет: как можно скорее прекрати отношения с этим человеком. В нём есть что-то разрушительное. Поверь мне, что во мне говорит не зависть, а опасения за тебя. Гони его пока не поздно.

– Уже поздно.

Ира запнулась, смущённо улыбнулась и внимательным взглядом окинула фигуру подруги.

– Ты с ума сошла. Ты хоть уверена в нём? Вдруг он тебя бросит в этой ситуации.

Теперь пришёл черёд улыбаться Кристине.

– Успокойся, золотко. Я имела в виду не беременность. Нити, привязывающие меня к нему, гораздо сильнее, чем общий ребёнок. Я не могу быть без него, я не могу быть и с ним, как с Виктором. Буду молить Бога, чтобы это прошло как можно скорее.

– Послушай, подруга. Я тебя всегда знала как сильную, волевую женщину. Вспомни университет: cколько молодых, красивых, умных парней пытались добиться твоего расположения. Вспомни и то, что ты тогда говорила: я своего мужчину увижу сразу, и я буду верна ему всю жизнь. Когда ты встретила Виктора, то прямо и сказала: это мой будущий муж. И теперь ты хочешь сломать свою жизнь из-за человека, который явный захватчик и смотрит на тебя как на добычу.

– Я тебя прекрасно слышу и, может быть, даже с тобой согласна, но я ничего не могу пока поделать, хотя я и сильная, хотя я и волевая.

– Ну что же, тогда единственное, что я тебе могу сейчас сказать: я видела его отношение к тебе. Беру некоторые свои слова назад: он тебя действительно любит, и в его жизни нет, видимо, других женщин, кроме тебя, по крайней мере, сейчас. Cудя по всему, он не врёт и действительно является членом Команды или какой-то ещё подобной организации. А в остальном, Кристинка, прошу тебя только об одном: береги себя.

Выйдя от Иры, Кристина задала сама себе очевидный вопрос: почему она интуитивно понимает, что не может быть вместе с человеком, которого любит больше всего на свете? Ответ был одновременно прост и наряду с этим таил в себе некий парадокс. Команда! Эта организация привлекла её к этому человеку и наряду с этим отбирала его у неё. Подруга же верно подметила, что в её избраннике есть что-то разрушительное. Это интуитивно чувствовала и она сама.

Нет, нет и ещё раз нет. Это утверждение не верно. Вернее, оно не совсем верно. Разрушение идёт ни от самого Ника как от человека, а от его работы, от организации, которой он принадлежит. Команда не даёт и никогда не даст ей право безраздельно обладать любимым. Но как оторвать Ника от его соратников? У неё создалось впечатление, что ему его жизнь нравится. Можно, конечно, сказать, что она уйдёт от мужа только при условии, что Ник порвёт с Командой. Бесперспективно. Во-первых, вполне возможно, что он не может уйти оттуда без проблем для себя, но, во-вторых, и самое главное, что Ник, совершенно очевидно, ни при каких условиях не потерпит любого вида шантажа, даже от неё. Нет, так дело не пойдёт, она хочет быть с ним, а не потерять его.

Так что же делать? Как разрешить эту головоломку? Она должна разрубить этот гордиев узел. И у Кристины созрел дьявольски хитрый план. Но этот план не мог быть осуществлён без самого Ника. Только действовать она должна была очень осторожно.

Весь остаток субботы и всё воскресенье он упорядочивал мысли, отбрасывая всё ненужное. Командор не любит долгих докладов. Поэтому из всей имеющейся информации необходимо оставить только три составляющих: постановку проблемы, возможные методы её решения и вероятный прогноз возможности её разрешения.

Однако для того, чтобы ответить на все эти вопросы, Нику необходимо было не только заглянуть в настоящие события, но и проанализировать то, что произошло за все годы, связывающие его с Командой. В начале лихих 90-х годов организация, задуманная, cозданная и выпестованная Командором, вырвалась на общероссийское пространство. Первые годы всё развивалось так, что лучше нельзя было и придумать. Разрозненные группы конкурентов, привыкшие иметь, в основном, дело с людьми, не имевшими особых склонностей к сопротивлению, быстро поняли, что к чему. Их незначительная часть, которая, по мнению Командора, ещё была способна к настоящей работе, влилась в Команду, остальные же были теми или иными методами устранены с арены борьбы или были отодвинуты на малоинтересные и малоприбыльные участки. Для властей всех уровней появление Команды также было положительным явлением, так как она выполняла абсолютно бесплатно большую часть их обязанностей.

Но постепенно у организации появился авторитет, причём не только у простых людей, но и у некоторых чиновников. Многие задавались обычным вопросом: зачем иметь дело с теми, кто ничего не видит, кроме своих межпартийных и внутрипартийных разборок, когда можно иметь дело с по-настоящему деловыми людьми? Этого простить было уже нельзя. Ситуация усугубилась ещё и тем, что некоторые депутаты и члены правительства, не имевшие никакого отношения к Команде, cтали в своих рекламных целях заявлять о своей связи или даже членстве в ней.