Николай Балашов - What Is Love?

Далее я посетил культовую «Горбушку», где приобрел пару ценных дисков (в то время я еще высоко ценил эти кругляши, считая, что слушать компакт-диск, который можно подержать в руках, – это совершенно иное восприятие музыки, нежели бестелесные файлы из сети). Затем посидел в местной кафешке, где попил пива и пообедал каким-то подобием чебурека.

Ближе к вечеру я сел на свой второй поезд – Москва – Чебоксары. В трепетном волнении, разумеется, – ведь теперь я уже ехал не просто погулять по старой доброй Москве, а направлялся в совершенно незнакомый город к столь же незнакомым людям, которых никогда не видел вживую. И только Елена, чей образ и голос я хранил в сердце, только она манила меня… Интересно, какой она окажется в реале?..

Скоротать время до сна мне помогли плеер, пара баночек пива и популярная в то время книга одного модного писателя про алхимика… Заснуть мне удалось не сразу – сказывалось волнение, – но чуть позже Морфей всё же соизволил посетить меня, и я провалился в сон, сквозь который иногда слышал шум встречных поездов и то, как по вагону ходят вновь прибывавшие с разных станций пассажиры. О, эта романтика железных дорог! Главное – поймать нужное настроение. Тогда, глядишь, и не проклянешь всё на свете…

* * *

И вот наконец утро. За окнами проносятся пейзажи Чувашской Республики. Подъезжаем!..

Спустя полтора часа после пробуждения я, уже одетый в осеннюю куртку, сижу на краешке своей нижней плацкартной полки и нервно поглядываю в окно. Ощущения – как перед экзаменом в вузе: вроде умом понимаешь, что всё хорошо – всё знаешь и сдашь, – а вот организму всё равно худо: руки потеют, мелко трясутся, к горлу подступает легкая тошнота. Но стоит только сдать экзамен – вся эта мутота пропадает в мгновение ока, и ты снова готов наслаждаться жизнью! Вот и сейчас: надо только сделать первый шаг на платформу и встретить ее…

Лена знает, во сколько приходит поезд; мы с ней договорились, что она будет встречать меня на вокзале. А вот уже и платформа – медленно подкрадывается к моему окну и за пару секунд заполняет собой всё его пространство. Я делаю глубокий вдох, подхватываю сумку и направляюсь к выходу из вагона…

Первый глоток чебоксарского воздуха! Долгий взгляд, окидывающий платформу справа… Теперь слева… А вот и Елена! Я улыбаюсь и направляюсь к ней, а она наконец тоже замечает меня и делает несколько шагов в мою сторону. Этот момент, которого я так долго ждал, наступил!

– Привет, Толя!

– Привет! – я смотрю на нее. Средний рост, темные волосы, милое, чуть кругловатое лицо… Остального не разглядеть за длинным пальто, но я-то помню по фото, что фигура у нее весьма неплохая!

Мы неспешно идем по платформе, и я от волнения изрекаю какие-то дурацкие фразы типа: «Ну, вот я и в Чебоксарах!», «Миленько тут у вас!», «А где остановка автобуса?»… Потом мы встаем у лестницы, чтобы спуститься в город, и она смотрит мне в глаза.

– Ты не хочешь меня поцеловать?

Чёрт, конечно же хочу! Просто… Так непривычно, немного боязно, да и вообще… А, чего уж там!

Я нежно касаюсь ее губ и словно растворяюсь в ней в мгновение ока. Всё, я прибыл по назначению! Теперь уже точно.

* * *

Остановиться на те четыре дня, что я планировал пробыть в Чебоксарах, я смог у Лениной бабушки. Очень мило, что она достаточно легко согласилась приютить внучкиного приятеля из далекого города. Я даже и не настаивал – обо всём договорилась Ленка. Самое интересное, что на то время, пока я здесь, Лена тоже переехала к бабушке. Она говорила, что иногда ночует у нее, – мол, родители нормально к этому относятся. В данном случае она сделала это как ради меня, так и ради себя – чтобы мы оба чувствовали себя комфортно. Но заранее предупредила: спать мы будем, разумеется, в разных комнатах. Ибо бабушка бдит! Собственно, на интимный контакт я особо и не надеялся – мы ведь и не знакомы были в реале до сего момента.

Бабушку звали Марья Петровна. Она была худой, высокой, с настороженным взглядом. Но, как оказалось позже, вполне приветливой и разговорчивой. Первое, что она сделала, – это усадила меня за стол и накормила домашними мантами с майонезом…

Это блюдо стоило отметить отдельно. Ибо во-первых, я ел манты впервые в жизни (в Питере это как-то не было сильно популярно), во-вторых, что готовка на пару, что варка – лично я особой разницы не заметил: передо мной на тарелке красовался тупо большой пельмень. А в-третьих, именно с мантов начали разрушаться мои стереотипы об окружающем мире, зародившиеся с детства в Ленинграде и успешно подтверждаемые в Санкт-Петербурге. В частности, что пельмени едят со сметаной или майонезом. А вот в Чебоксарах майонез не был в таком фаворе. Манты там поливали некой странной водичкой с чесноком, и семью Лены это вполне устраивало. Поэтому майонез был куплен специально для меня. И уж не знаю, из каких соображений тогда исходила Марья Петровна, но на столе красовалось громадное ведро «Провансаля», которое закупают обычно перед большими праздниками, чтобы хватило на заправки для всех салатов. А тут, значит, это ведро мне одному! На четыре дня! Видимо, бабушка рассуждала так: чёрт его знает, чем эти петербуржцы питаются, – может, майонез глотают на завтрак, обед и ужин, так что возьму-ка с запасом…

Забегая вперед: на этих ежедневных мантах с майонезом я впервые в жизни набрал энное количество килограммов, которые потом так со мной и остались. Мальчик возмужал, да…

Если сразу обобщить впечатления от вечеров, проведенных с Леной и ее бабушкой, то вырисовывалась примерно следующая картина… Вечерами мы сидели втроем и смотрели кино либо новости. Очень занимательно было обсуждать какие-либо события в стране: в данном случае сталкивались люди не только разных возрастов, но и разного восприятия действительности, ибо я был «почти столичный» (как иногда звали питерцев в Интернете), а бабушка – из «красного пояса России», старая коммунистка из провинции. Тогда было еще то время, когда рейтинг нашего президента был высок и его в обеих столицах весьма уважали. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что в провинции его на дух не переносят, а москвичей вообще ненавидят!

Безусловно, это было связано с тем, что с работой в Чебоксарах было не очень, а уровень жизни был ниже. Те, кто посмелее, – рвались в Москву, остальные устраивались кто как мог. В общем, кроме романтической поездки, я приобрел еще и некий социальный опыт – «как живет провинция». Суть этого опыта сводилась к следующему: Россия – это не только Москва с Питером, где Путин поднимает уровень жизни в то время как в маленьких городах стоит промышленность, толком нет работы, зарплаты маленькие и т. п. Мне было трудно об этом спорить: я был коренной петербуржец из интеллигентной семьи, который и в 90-е не особо-то бедствовал, а посему глас простого трудового народа мне хоть и был понятен, но оставался довольно далек от меня. Кроме сочувственных кивков, я ничем не мог ответить на бабушкины эскапады.