Н. Рындя - Люба-Любаша

– Вот ты мне скажи, Игнат, куда мы катимся? Что происходит? Дети от рук совершенно отбились, никакого уважения, послушания! Грубят, хамят, родителям такое заявляют, что волосы дыбом! Иногда и руки поднимают! Вон, сегодня встретила знакомую, так она про свою соседку рассказывала – сын, как выпьет, так и давай её гонять по всему двору! Ужас какой-то… И наша-то вернулась из своей Москвы, такая умная, ты – ей слово, она тебе сто в ответ. Сидит, второй месяц баклуши бьёт, не работает, ничего…

– Свет, что ты к ней прицепилась, пусть отдыхает. – Степан, видя, как распаляется жена, усевшись на свой любимый конёк под названием «неправильные дети», попытался её успокоить. Ему это плохо удалось.

– Отдыхает!! Переработалась! За шесть лет пять работ сменила – хорош работничек! И главное, – я ей говорю, что делать, а она мне, знаешь, что отвечает! —« Я не собираюсь жить твоей жизнью» – Света обратилась к гостью с уязвленным видом знающей всё женщины.

Игнат молча слушал эту тираду, направленную на подтверждение собственной правоты. Понимал, что хоть она и задаёт вопросы, но ответы ей не нужны, тем более, те, что шли бы в разрез с её жизненными установками. Он часто становился наблюдателем извечного конфликта – «Отцы и дети», в разных его формах; много размышляя на эту тему, пришел к выводу, что основа сегодняшнего, в отличии от классики – это не борьба за принципы, своё мировоззрение, а навязывание собственного эго, той же самости. Отвечать не стал, – ни к чему; пробиться не то что к сердцу, даже к мозгу человека, коим завладел импульс собственной правоты было бесполезно. Ей нужно было высказаться.

– А что плохого в моей жизни?! Что?! Я, как пошла с молодости на завод, так и работаю, не бегаю, как сявка, с места на место… жизнь ей моя не нравится! А со своею не может разобраться. То ей не нравится, то не подходит, там платят мало! Четверть века скоро стукнет, а она приехала, села родителям на шею!

– Светка! Ну что ты несешь! – Степан, урезонивая жену, негромко хлопнул ладонью по столу. – Какая шея? Она взрослый, самостоятельный ребёнок, уже давно живёт на свои! Да и хватит уже.. Мы с Игнатом сто лет не виделись, а ты тут…

Жена, уловив укоризненные нотки в голосе мужа, поджала губы, отвернула лицо. Чуть раздувавшиеся ноздри свидетельствовали о несправедливо нанесённой обиде. Игнат, чтоб снять напряжение, вызванное эмоциональным состоянием хозяйки, разлил коньяк, предложил тост за дружбу. Все молча стукнулись, выпили.

– Так я вот с Игнатом и советуюсь. Сам же всегда говоришь, что он из всех твоих знакомых самый умный.– видно было, что женщина не собирается просто так сдаваться и ищет другие пути продолжения волнующей её темы. – Вот что это происходит, а?

Игнат, дожевывая кусок сервелата, пристально посмотрел на неё. Облокотившись на стол, сложил ладошки замочком перед собой. На минуту задумался, подбирая слова и образы, которые сможет понять. Не громко начал.

– Происходит, Светочка жизнь. У всех разная, непохожая на других. У каждого поколения – своя правда, иногда идущая вразрез с другой. Так было всегда, и сегодняшняя молодежь тоже несёт свою правду. Конечно, причин для непонимания в семье много разных. Есть основная, так скажем, базисная. Чтобы понять её, давай обратимся к истории. Смотри: в каждой известной культуре, религии обозначено несколько жизненных принципов, соблюдение которых позволяет человеку прожить правильно… Один из них гласит – « почитай родителей своих», так?

Света, вслушиваясь в мужскую плавную речь, соглашаясь с ним, одобрительно закивала.

– Так… И давай заметим, что нигде не сказано —« почитай детей своих». Казалось бы, почему? Потому что древние знали душу человеческую гораздо лучше современников, и понимали, что из чего рождается. Само слово «почитай» многими понято лишь в одном, узком аспекте, смысле – в его материальном значении. Поэтому, когда человек говорит – « я забочусь о своих родителях, даю им денег, покупаю продукты, медикаменты» ну и тому подобное, – это можно назвать помощью, вниманием, иногда желанием чувствовать себя благодателем, – по разному это можно назвать, но это далеко от истинного почитания. Почитание – это не результат каких-то внешних действий; это глубоко внутренне чувство совершенно искренней любви и благодарности к тем, кто дал жизнь на земле. Это внутренний сердечный трепет, возникающий при мысли о том, кто показал свет. И когда это чувство, это почитание живет внутри будущего родителя, ему нечего беспокоиться о своих детях, потому что оно, являясь частью его самого передастся по наследству потомкам. Простой механизм, но гениальный! И его понимали не только древние, но ещё и наши деды, прадеды… И наоборот: если нет такого почитания, и, что ещё хуже – есть пренебрежение к родителям, то никакие убедительные слова, да и действия в виде материальной помощи не убедят ребёнка относиться иначе к собственным корням. Вот такая цепная реакция получается.

Игнат умолк. Степан, чтобы скрыть ухмылку, наклонил голову, отвернувшись от жены. Он лучше всех знал отношения между тёщей и ней. « Ох и раздел он Светку, до нутра самого! И сказать нечего!».

Её эмоциональность как-то иссякла, сидела насупившись, соображая – это он и про неё, или ей показалось. Хотела в ответ на его речь сделать какое-нибудь ироничное замечание, но взглянув в спокойное лицо гостя, наткнувшись на его серьёзное выражение глаз, не нашлась.

– Пойду… чай поставлю… К торту…

Мужчины, оставшись одни, переглянулись. Степан пожал плечами.

– Вот так мы и живём… Я меж ними, как между огнями. – улыбнулся, взял в руки бутылку с коньяком, – давай ещё, – по маленькой!

Игнат махнул ладонью, мол, да давай! Хотелось поддержать друга, хотя бы своим согласием, учитывая его практически непьющую натуру. Оба понимали, что семейная жизнь Степана не стелиться гладкой, ровной дорожкой. Но ухабы и ямы этого пути он, обладая житейской, неписанной мудростью и спокойным, весёлым характером, умело обходил.

– Давай, за супругу! – Степан улыбнулся, – это ж моя судьба..

– Ага… На востоке говорят – карма!

Мужчины приглушенно хохотнули, стукнулись и выпили. Степан, заметив за широкой спиной друга стоящую в дверном проёме дочь, живо поднялся, взял её под руку, приглашая к столу.

– Ну вот, знакомьтесь. Это мой друг старинный, армейский – Игнатий Павлович, в гости наконец-то заехал! – Степан похлопал гостя по плечу. – А это наша дочь, Любовь Степанна! Вы- то друг друга только по фотографиям видели, а сегодня, так сказать – лицом к лицу!

Игнат на приглашение к знакомству поднялся, подал молодой девушке широкую ладонь, на её короткое, непринуждённое – «Здрасте!» -, возвращаясь за стол, с улыбкой заметил: