Антония Таубе - Сборник рассказов

Между тем занавес поднялся, и под мощные рукоплескания почтенной публики на сцену выскочил клоун в жёлтом костюме с двумя потешными обезьянками, – маленьких артистов звали Джуди и Панч. На Джуди был одет яркий красный плащ палача, а Панч красовался в чёрной сутане священника.

Шум понемногу затих, и вот началось представление: желтый клоун громко плачет, вытирая слезы огромным платком. К нему подскочил другой клоун, в бледном голубом костюме, и обратился к жёлтому:

– Джозеф, почему ты так горько плачешь?

– Как же мне не плакать? Ведь сегодня ярмарка! – жёлтый клоун опять залился потоками слез.

– Так это же замечательно, Джозеф! – голубой клоун удивлённо развел руками и с недоумением огляделся по сторонам, – разве не так?

– Не вижу ничего замечательного, потому что сегодня казнят моего лучшего друга! А-а-а-а! – отчаянно заламывал руки жёлтый клоун.

– Да что ты говоришь, Джозеф? Как? Этот преступник твой друг? – голубой клоун испуганно всплеснул руками.

– Да-а! – захлёбывается рыданиями Джозеф.

– Но ведь он фальшивомонетчик! – ужаснулся голубой клоун, в страхе обхватив себя руками за голову и покачиваясь из стороны в сторону.

– Потому и рыдаю!

– Ну, не плач ты так, Джозеф, найдем тебе другого фальшивомонетчика! – со смешными гримасами утешил друга голубой клоун. – А вот, посмотри, уже стража везёт его и что-то говорит ему священник…

Клоуны отбежали в сторону, и на сцену с монотонным и равномерным стуком колес въехала телега с осужденным. Вокруг толпились суровые стражники, а у самой виселицы сидел священник с большой библией в руках и неподвижно стоял замерший в ожидании палач.

А теперь шествие с фальшивомонетчиком приближается к пабу «Корона», низкое тёмное здание которого виднеется чуть вдали. Начальник стражи останавливает процессию и снимает мешок с головы осужденного. Из паба выходит трактирщик и протягивает осужденному бедолаге кружку пива. Тот одним залпом выпивает её с выражением полнейшего отчаяния на лице. А серьёзная Джуди медленно идёт по сцене, очень забавно изображая пьяного человека. Глядя на неё, зрители просто покатывались со смеху, и в эти минуты смеяться над ними можно было не меньше, чем над обезьянками!

– Джек, я ужасно скорблю по поводу твоей смерти! – крикнул осужденному другу жёлтый клоун.

Но Джек ничего не ответил ему, только молча посмотрел в его сторону и, опьянев от выпитого пива, сел опять на своё место.

– Да не рыдай ты так, Джозеф, – он напился пива до бесчувствия и ничего не почувствует, когда его казнят – заботливо успокаивал жёлтого голубой клоун.

Когда осужденный вернул кружку трактирщику, тот взял её со словами:

– Ты, малый, не забудь мне заплатить за пиво когда поедешь обратно, – и совершенно безмятежно удалился со сцены.

Мартышка Панч заскочил на край телеги и стал скалить зубы палачу. Зал возбужденно вздрогнул.

Но вот телега и доехала до места казни! Конвоиры, не церемонясь, выволокли осужденного беднягу из телеги, после чего к нему подошел священник. Палач с деловым видом стал готовить веревку. Тут на сцену вышла огромная фигура в чёрном плаще и белой маске скелета, – это была сама Смерть! Она медленно прошла мимо всех и неподвижно встала у виселицы. Было странным то, что никто её не замечал! Все напряженно замерли, и только мартышка Джуди вскарабкалась на виселицу и корчила зрителям уморительные гримасы, пока священник читал молитву.

Мешок с головы осужденного опять сняли, и теперь он жалко стоял на коленях со связанными впереди руками, скорбно прижимая их к груди. Конвоиры стащили с телеги грубо сколоченный гроб и поставили его прямо у виселицы. А Смерть все также беспристрастно смотрела на Джека-фальшивомонетчика. Но вот священник закончил свои бормотания и дал осужденному поцеловать крест. Тот нехотя повиновался. Так закончились последние приготовления.

Панч подскочил к Джеку, развалился на сцене и оскалился. Потом он с горестным видом сел рядом с бедолагой, идущим на смерть, и Джек ласково почесал его за ухом. Панч ловко вскарабкался на крышку гроба и стал корчить рожицы Смерти.

Зал тихо посмеивался. Но вот палач привычным движением набросил петлю на шею осужденному, и акт повешения состоялся.

– Джозеф, пошли отсюда. Его грешная душа уже покинула этот мир, и ты уже ничем ему не поможешь, – ласково успокаивал жёлтого друга голубой клоун.

А жёлтый клоун неподвижно стоял с самым мрачным выражением лица. Стражники сняли повешенного и положили в гроб. Занавес закрылся. Свет погас.

Следующая сцена представляла собой Джека, но уже находящегося на том свете. Итак, посреди сцены стоит стул, на нем сидит Джек. Рядом с Джеком стоит Смерть. Между ними происходит следующий разговор.

Смерть: Ну, что Джек? Доволен? Посмотри, как ты прожил жизнь!

Джек, недоуменно озираясь вокруг: Что они кричат, эти люди?

Смерть: Это твой палач продает верёвку с твоей шеи и просит цену.

повыше.

Джек: А что там за детские голоса и плач детей?

Смерть: Это измученные женщины просят у палача твои руки. Они верят,

что исцелятся ими от всех болезней. А их дети плачут от голода.

Джек: А откуда такой смех?

Смерть: Люди остались довольны зрелищем твоей казни и теперь

устраивают танцы.

Джек, ужаснувшись: Неужели ни один человек не скорбит обо мне?

Смерть: Да есть один! Он очень опечален тем, что лишился дохода из-за

твоей безвременной кончины.

Джек: А что это за стоны несутся из – под земли?

Смерть: Это грешники стонут под тяжестью греха.

Джек, в отчаянии заламывая руки: Я чувствую раскаяние! Зачем я так жил?

Смерть: Ты любил фальшивые деньги.

На сцену выходит Ангел – хранитель Джека и обращается к Смерти:

– Ты можешь идти!

Смерть нехотя и медленно уходит со сцены.

Ангел: Ты поздно раскаиваешься, Джек! Твоя короткая жизнь уже прожита.

Тебе нет места в Раю.

Джек: Но я ведь никого не убивал, Ангел!

Джек начинает безудержно плакать. Ангел молчит. Джек падает на колени, в последнем надежде хватает Ангела за край одежды и снова плачет.

Джек: Ангел, я хочу снова жить! Я не готов был умирать!

Ангел: Встань!

Джек поднимает голову, и Ангел подает ему чашу с питьем.

Ангел: Пей!

Джек послушно выпивает всё до последней капли и падает без чувств.

Занавес закрывается и открывается снова. На сцене стоит гроб, сидят конвоиры, курит палач. Задумчиво смотрит куда-то в сторону священник, со смешными ужимками прыгают мартышки, и в руках у грустного жёлтого клоуна веревка, снятая с виселицы.

– Джозеф, вот поверь, ты зря её купил, – говорит голубой клоун.

– Ничего, я продам ее снова, подороже!

Тем временем из гроба медленно поднимается Джек. Конвоиры в ужасе шарахаются в стороны, а палач с остекленевшим взором роняет свою трубку…