Наталья Нальянова - Гера и Мира. После крушения мы можем начать новую жизнь. Но надо сперва встать с колен и начать двигаться.

– Следующий вопрос, – продолжала я. – Что значит достоверно доказать свое родство с Железкиными?

– Мы будем удовлетворены, если будут представлены любые убедительные документы, – пояснил он. – А разве вас не интересует вопрос о размерах наследства?

– Какой смысл говорить об этом, если нет уверенности в том, что нужные доказательства существуют? – резонно заметила я.

– И все-таки размеры финального приза имеют значение мощного стимула для поиска, помогут принять решение о допустимых размерах расходов, которых потребуют экспедиции, – он снова улыбнулся Гериной улыбкой.

– Ну и сколько же стоит наследство в чистом виде? – не удержалась я.

– Не так много по американским меркам. После расчетов с кредиторами и уплаты налогов останется около двадцати шести с половиной миллионов долларов в инвестициях и чуть больше десяти миллионов в личном имуществе.

– А по нашим меркам это запредельная сумма. И я за нее хочу побороться, – подвела итог я. – Но как вы будете проверять достоверность собранных доказательств родства?

– Мистер Брокли, адвокат, практикующий в Санта-Монике, который ведет наследственные дела Конрада, решил, что по мере необходимости я буду приезжать в Россию и проверять факты на месте. Нас устроят официальные документы, а также другие доказательства, которые будут достоверными.

Обдумывая эти сведения, я приготовила кофе. Сервируя стол, я задала следующий вопрос, который возник по размышлении:

– А если я не смогу найти достоверных доказательств?

– Вы не получите наследства. Если других законных наследников не обнаружится, наследство перейдет русской казачьей общине. Так предусмотрено в завещании Конрада, – пояснил Борис.

– А какие еще у Кондрата Захаровича могут быть наследники – другие родственники? Жена? – интерес к этому делу уже захватил меня.

– Супруга Конрада давно умерла. Детей у них не было, – Борис говорил неохотно, но на вопросы отвечал.

– Значит, что же? Получается, других родственников нет?

– Считается, что нет. – Он отпивал кофе маленькими глотками, и невозможно было понять, нравится ли ему напиток.

Очевидно, он не замечал его вкуса, думая о другом.

Мы допили кофе, угостились фруктами, и Борис отбыл восвояси, оставив мне кучу визиток с его телефонами и адресами офисов в Москве, Женеве, Лос-Анджелесе и Санта-Монике.

Убрав со стола кофейную посуду, я минут двадцать покрутила на талии тяжелый обруч, обдумывая ситуацию.

О том, что моего прадеда звали Максимом, я знала. И он действительно жил в станице Вишняковской Краснодарского края. Но при чем тут какие-то Железкины? Никогда я не слышала такой фамилии. Значит, нужно искать.

Я решила поехать к Мире, с которой не встречалась много лет. Мира живет в моем родном городе Кавказске, который является центром того самого района, в котором находится станица Вишняковская.

Ещё в далеком детстве, в «домирины» времена, мама мне рассказывала, что ее свекор Григорий Максимович, мой дедушка, много лет проработал прокурором в Средней Азии.

Уйдя на пенсию, он стал сильно болеть, страдал от стенокардии так, что пяти шагов не мог пройти без сильной сердечной боли и одышки. Поэтому он уговорил свою жену переехать на родину. Верил, что кубанский климат излечит его.

Поселились они не в Вишняковской, а в районном центре Кавказске, где надеялись получить квартиру.

Но никаких квартир в Кавказске в то время не строилось и не предоставлялось даже отставным прокурорам.

Им пришлось продать из своего имущества все, что можно было, чтобы купить старый казачий дом. Этот дом впоследствии был капитально отремонтирован и перестроен, проведены газ, вода, электричество и телефон.

Их сын Николай, мой будущий отец, закончил училище гражданской авиации, и многие годы летал над Кубанью на гражданском рейсовом самолете. Получил квартиру и жил в Армавире, в шестидесяти километрах от Кавказска.

Но что я смогу отыскать там, если все мои родственники умерли и уже ничего не скажут мне о моем прадеде?

И ведь есть еще вопрос о Мире и Гере. Кажется, пришло время его решить раз и навсегда.

Отъезд для меня не составил проблемы. Мне довольно часто приходится уезжать в командировки.

Отпрашиваться ни у кого не надо, потому что я вольная птица. Работаю на себя и свое рабочее время устанавливаю сама.

Оставив Гале письменную инструкцию, я купила авиабилет до Минеральных Вод и через день уже спускалась с трапа самолета.

Меня поразил воздух кавказских предгорий, хотя не должен был поразить – ведь я в этих краях выросла и привыкла к нему с детских лет.

Но я так долго не видела своей родины, что забыла это ощущение, когда чистый, свежий, но теплый и ароматный воздух вливается в легкие и наполняет их силой и здоровьем.

Забыла я и непередаваемый запах этого воздуха, в котором смешиваются запахи лесов, покрывающих горы, степей, которые расстилаются у их подножий, и изысканно свежие ароматы голубых снегов и сияющих льдов, покрывающих дальние пики Кавказа.

Я сняла очки, которые потеряли прозрачность из-за слез счастья, полившихся из глаз. Мне почему-то не хотелось сдерживать эти слезы или прятать их от других людей.

Я вышла из здания аэропорта, поехала в город и целый час бродила по улицам Минвод.

Стоял октябрь. Листья уже пожелтели, но ещё не увяли. Много было зеленой травы, цветущих хризантем и поздних роз. И совершенно упоительным был запах сладкого созревшего винограда.

«Изабелла», – узнавая, шептала я.

Позвонив Мире, я узнала, что она в Ростове и не сможет меня встретить, а ключ от квартиры я могу взять у ее соседки.

Из окна автобуса были хорошо видны бескрайние поля в золоте скошенной пшеницы, либо засеянные травами. Были и пустующие, участки земли, от них веяло тоской «занехаянного» чернозема.

В лесополосах, тянущихся вдоль широкой бетонки, трепетали на легком ветерке последние листья абрикосовых деревьев и пели птицы. Я совершенно забыла, зачем приехала сюда.

К действительности меня вернуло то, чего в прошлые времена здесь не было – посты на дорогах и обилие камуфляжной формы.

В квартире у Миры царство чистоты и комфорта. Здесь нет никаких следов Геры и прошлой жизни. Все перестроено и заменено. Даже стены перенесены, другая планировка комнат.

Открыв огромный холодильник, я хотела поставить туда привезенные напитки и продукты. Места там не было совсем. По какой-то причине Мира покупала продукты оптом.

Одна морозильная камера была забита говяжьей вырезкой, другая – птицей и рыбой. В других отделениях стояли баночки, кастрюльки и пластиковые контейнеры с готовой пищей. Уха. Борщ. Окрошка. Жареные отбивные, карп, куриные бёдрышки; тушёная утка в ореховом соусе, картофельное пюре. Копченая скумбрия. Соленая форель. Квашеные капуста, баклажаны, перец. Морковь по-корейски, малосольные огурцы. Маринованные чеснок и помидоры. И море свежих овощей. На верхних полках – пиво в банках, пиво в бутылках, минеральная вода «Архыз в двухлитровых бутылях.