Эльрида Морозова - Караван

Он не знал, кому это нужно и для каких целей. Но у него было слабое впечатление, что все не так, как пытается преподнести это телевидение. Что те специалисты – большие извращенцы, которые просто рады выполнить за кого-то такую работу. А тот, кому на самом деле надо опознать трупы, просто остался в тени. Ему нужно убедиться, что все члены королевской семьи мертвы, как он и планировал, когда взрывал дворец. И возможно, есть еще третья сторона, которой хочется, чтобы люди не жили настоящим и будущим, а погрязли в прошлом. То, что можно уже забыть, старательно мусолится по телевизору. Эти руины показывают не просто так. А чтобы ты думал, что в мире очень много плохого. И что это нормально: видеть плохое. И королевскую семью не хоронят не потому, что там кого-то не хватает. А потому что пока этот вопрос не решен, мы об этом думаем. И чем больше мы думаем о плохом, тем хуже нам становится. Если бы там действительно были доброжелатели, они бы быстренько всех похоронили, руины разгребли, а на этом месте уже разбили бы сад.

Но все эти мысли были лишь в виде неясных предположений. Кейек совершенно не был в них уверен. Это были всего лишь догадки, не подкрепленные никакими фактами.

А спорить ему не хотелось. Поэтому он поставил на этом точку и пошел к своему верблюду. И услышал, как Янхе сказал ему в спину:

– Фома неверующий!

Кейек сделал вид, что не услышал. Но не удержался и процедил сквозь зубы:

– Остолоп легковерный!

Дорога от Сетхи вымощена булыжником. Здесь все удобства для торговцев: вдоль дорог много трактиров, постоялых дворов и закусочных, в которых можно купить себе бутерброд и ехать дальше на верблюде. Правда, с этими животными нужно вести себя осторожно. Они чуют запах пищи и обижаются, если хозяин ест, а им не дает. А обиженный верблюд, как и голодный верблюд, далеко не уедет.

Поэтому Кейек в который раз уже удивлялся на Джихамоллана, который как будто бы не знал этого правила. Он единственный из всего каравана остановился в закусочной, набрал себе там еды и сейчас уплетал ее за обе щеки. Да еще и уговаривал своих товарищей:

– Что вы теряетесь? Можно поесть и в седле, столько времени сэкономим.

Но никому, кроме Хетта, не хотелось экономить время.

Кейек наблюдал за ним в дороге. Действительно, Хетт рвался вперед. Если бы у него была возможность, он бы обогнал караван и пустил своего верблюда галопом. А может, он нервничал не только из-за этого. После той пресловутой передачи он просто не находил себе места, дергался больше обычного, оглядывался по сторонам, но при этом старался сделать непринужденный вид. Он даже принялся насвистывать под нос какую-то песенку, чтобы окончательно убедить всех в том, что он совершенно не нервничает. Кейек знал эти уловки. Только человек, совершенно не разбирающийся в людях, мог бы попасться на его удочку.

Сам Кейек думал сейчас о том, что, возможно, Янхе был прав в том споре. Может, и действительно те специалисты на руинах достойны медалей и почета. Кто бы взялся за это грязное дело, как не они?

Взять, например, Кейека. Он торговец, и ему очень нравится его дело. Он любит закупать товар, сбивать цены, делать перевозки на другой конец света, торговать и наращивать прибыли. Он чувствует огромное удовольствие оттого, что пересекает планету и видит столько всего интересного. Он и выбрал эту профессию потому, потому что любит это дело всей душой.

Но тогда, выходит, либо те специалисты очень любят свое дело, хотя в это трудно поверить. Либо понимают всю важность этого процесса и отрекаются сами от себя, чтобы служить на благо другим. Только заслуживало бы это медали и почета? Отречься от своих любимых дел – это все равно что отречься от себя.

Как бы Кейек не убеждал себя, он чувствовал изъян в логике Янхе, хотя его речи звучали очень убедительно.

Маршрут каравана был точно выверен. На ночь остановились на привычном постоялом дворе, в котором останавливались не раз.

Когда Хетт слезал с верблюда, он уже не падал и не спотыкался. Единственное, что он сделал не так, как привыкший наездник, – это начал разминать затекшие руки, ноги и потирать свою спину. Глядя на него, Кейек снова вспомнил про девочек. И тут шальная мысль пришла ему в голову.

Он подошел к хозяину постоялого двора и спросил:

– Вчера здесь останавливался караван, направляющийся на север? Среди путников была девушка Гелла?

– У меня каждый день кто-нибудь останавливается. Я не могу всех упомнить.

– А если тебе заплатить?

Кейек сунул в руку хозяина монетку. Тот наморщил лоб, вспоминая.

– А как должна выглядеть эта девушка? – поинтересовался он.

– Очень красивая.

– Ну, вообще-то была тут вчера одна девушка. Я бы не сказал, что очень красивая. Хотя мужчины, кажется, ее любят.

– Как это?

– Она довольно неплохо заработала тут. Обслужила каравана три, как бы не больше.

Кейеку стало даже стыдно, что он спрашивал о какой-то шлюхе, которая здесь заработала. Что ему сейчас сказать: «Да, да, это она, та самая девушка, которая мне так нравится!» Или напустить на себя благочестивый вид и сказать: «Как ты посмел, подлец, подумать, что я ищу себе такую потаскушку!»

Так и не придумав ничего в этой ситуации, Кейек отошел от хозяина постоялого двора. Он решил больше не спрашивать ни у кого про Геллу. Когда ты говоришь о ней в ее родном заведении, которое ее покрывает, они тебе скажут о том, какая она красивая и как сладко пахнет ее кожа. А когда тебе встречаются посторонние люди, которые никак не заинтересованы в том, чтобы продать ее подороже, они не говорят о ней ничего хорошего.

И все-таки Кейеку нравилась Гелла. И ему действительно хотелось знать, что с ней все в порядке… Надо думать, что так и есть, если она здесь хорошо заработала.

На ужине он поднял этот вопрос.

– Может, мы чуть-чуть поспешим? Я понимаю, что наш маршрут выверен несколькими годами практики. Но ведь скучно делать каждый раз одно и то же. Если бы мы прибавили скорости, мы бы нагнали предыдущий караван.

– А зачем? – спросил практичный Басхон.

Ему-то не было никакой выгоды от этого. И никому из каравана не было интересно ломать устоявшийся порядок не понять ради чего.

Один только Хетт навострил уши. По всему его виду можно было понять, что он за предложение Кейека. Он как будто бы был готов сорваться с места и пуститься в погоню за вчерашним караваном. Его тело было как пружина, которую согнули, и вот-вот она выпрямится.

– Не вижу в этом нужды, – сказал Пишмах.

– Я знаю, ты за соблюдение традиций, – вздохнул Кейек. – Но ведь так интересно делать что-то новое в жизни. Если бы никто ничего нового не делал, было бы так скучно.

Пишмах рассудил:

– Наверное, всегда есть люди, которые делают что-то новое. Двигают науку и искусство вперед, изобретают что-то, придумывают новые товары. А есть категория людей, которым нужно все делать по-старому, чтобы обеспечивать равновесие мира.