Екатерина Антонова - Цыганское монисто историй

Со временем Вадим многое перенял. Привык говорить с небольшой хрипотцой, уже машинально делал в произносимых словах акцент на раскатистой «р».

– Р-разрешите представиться, – Вадим!

Смутившаяся от прямого взгляда молодого мужчины, квартирантка робко пожала протянутую ей руку, и тихо назвала своё имя:

– Надя…

Вадим оживился, и, потирая по-жегловски ладони, открывая в улыбке мелкие ровные белые зубы, спросил:

– Н-ну, что, как насчёт чая, дорогие женщины?

– Опять где-то пропадал, – проворчала мать, доставая чашки из настенного шкафа…

Вадим присел у небольшого обеденного стола, весело и коротко хохотнул:

– Всякое случается…

В дальнейшем Вадим и Надежда виделись довольно редко, только это не помешало всерьёз взбудоражить девушку. Его мужское обаяние неудержимо манило к себе. Что называется «вскружил голову». Пусть и невольно. Никаких усилий для этого не предпринимал, и совсем даже не собирался предпринимать в отношении неё, хотя, что скрывать, интерес вызывала. Надя же, засыпая с мыслями о парне, путала порой, кого видела во сне: Вадима, или самого Владимира Высоцкого.

Однажды вечером, когда Вера Андреевна занималась на кухне ужином, оказались наедине в уютной общей гостиной. Ещё не зажгли свет, и, спускающийся с неба сказочный полумрак, как никогда располагал к романтическому настроению. Пользуясь таким случаем, Надя, всё же, не выдержала, и откровенно призналась Вадиму в своих чувствах…

Для него это признание не было неожиданностью, давно уже заметил. Предполагал, что может случится что-то подобное… Но что сейчас делать с этим?

Внимательно выслушав, Вадим молча закурил. Сидя в кресле, немного наклонился в сторону, опершись локтем одной руки на широкий подлокотник. В другой – держал сигарету, изредка стряхивал в пепельницу. Задумчиво выпуская струи дыма, глядя себе под ноги, после паузы, длящейся, казалось, вечность, негромко сказал:

– У меня есть женщина… Думаю, скоро будет жить здесь, с нами…

От этих слов тяжёлый комок встал в горле. Едва сдерживая слёзы, Надежда только и смогла сказать:

– Что ж, значит так…

– Я понимаю, другой р-расклад ожидала…

– Не будем больше об этом, – попросила Надя, и ушла в свою комнату.

Она вспомнила сетования Веры Андреевны. Пожилая женщина волновалась, что сын последнее время совсем мало бывает дома. Иногда ночует где-то, появляясь лишь утром. Не выспавшийся, какой-то помятый, но с загадочной улыбкой.

– Не иначе, дамочку какую встретил Вадим. Спрашиваю, – не говорит ничего. «-Всё скоро узнаешь!». Где бывает? Что я должна скоро узнать? Ничего не знаю… – делилась переживаниями Вера Андреевна с квартиранткой.

И эта «дамочка» вскоре появилась в доме…

Жизнь Вадима и Ирины была бурной. Всё происходило на глазах Надежды. Сначала всё шло хорошо, молодая пара проводила больше времени у себя в комнате. Нежно обнимались в гостиной и кухне. Однако, совсем скоро Ирина всё чаще стала исчезать из дома. Чем дальше жили, тем чаще и продолжительнее повторялись её исчезновения. Потом или сама приходила, в изрядно потрёпанном виде, или Вадим притаскивал от кого-то из друзей, где она весело проводила досуг. Просила прощения со слезами на глазах, а немного погодя всё повторялось…

Надежда сидела на скамейке у автовокзала, ожидая свой автобус, чтобы навсегда уехать из этого города. Тут из-за угла здания автостанции появилась Ирина. Она была пьяна, пошатывалась. Сделав несколько шагов – остановилась, оперлась спиной на стену. Очевидно, Ирина приехала из гостей, где, в очередной раз, хорошо погуляла…

Надя знала, что Вадим с матерью уже третьи сутки её ищут. Достала мобильный телефон позвонить им.

Не успела набрать знакомый номер, как в пёстрой толпе пассажиров увидела встревоженного Вадима. Он смотрел по сторонам, напряжённо искал кого-то глазами. Как оказалось, – Надежду. Заметил, и быстро подошёл.

– Мне мать только что позвонила, сказала что ты уехала на вокзал… Зачем?!

– Вадим, так будет лучше…

Девушка кивнула в сторону Ирины.

– Я только что хотела тебе звонить. Вон она, нашлась…

Вадим со стоном рванулся к пропавшей. Со всей силой схватил за шиворот, и потащил на скамейку. Почти швырнул на место. Пьяная женщина сначала дико заверещала, но, увидев рядом знакомые лица Вадима и Нади, успокоилась, с кривой улыбкой пролепетала что-то невразумительное. Навалилась на стенку, и тут же начала засыпать…

Вадим поймал такси, попросив водителя подъехать ближе к тому месту, где оставил Надю и Ирину.

– Надя, садись!

– Как это… – попыталась сопротивляться девушка.

Тоном, не терпящим возражений, Вадим приказал:

– В машину! Я сказал!

Затем впихнул Ирину.

Вернулись домой втроём. А дальше – уже другая история…

Берег моря. Солнце, делая глубокий реверанс, прощаясь на ночь, медленно приседало к горизонту. Никого, кроме одинокой фигуры седоволосого мужчины, который, скинув с плеча полупустой рюкзак, сидел на камне, и задумчиво смотрел на далёкую линию, где небо сливалось с морем…

С какой же радостью Михаил снова ощутил себя дома! Как же давно не был здесь! Какое блаженство, после долгих лет отсутствия скинуть, наконец, казённую одежду, выданную при освобождении из тюрьмы, зайти в накатившуюся тёплую пенную волну! Ощутил с детства знакомый солоноватый вкус. Взмахнул руками, и поплыл.

Уже взрослый мужик, а нырял с мальчишеским упоением, шумно отфыркиваясь, легко управляя своим поджарым телом, на котором не счесть «отметин» прожитого.

Никого вокруг. Только чайки вскрикивали, летая над кипящими гребнями волн. Никто не мешал, вдоволь искупавшись, улечься на шуршащий песок, и вспомнить «дела минувших лет». А вспомнить есть о чём…

Всё случилось как в страшном сне. По прошествии многих лет, вспоминал нестираемо-живой картинкой…

Вот он, узнав знакомую долговязую фигуру друга, вырулившую из-за угла дома, резко выпустил дым очередной затяжки, и замер на месте. Тот увидел его, остановился за несколько шагов, и уставился немигающими округлившимися глазами. Заметил, как у бывшего приятеля хорошее настроение сразу стекло куда-то с физиономии, и она приобрела испуганно – растерянное выражение.

Помнит, как негромко сказал тогда, вглядываясь в Витькино побледневшее лицо:

– Вижу, шо не ждал! Имею, таки, до тебе разговор!

Машинально бросил окурок в сторону, и не спеша поправил бескозырку с золотистым тиснением. Сжал пальцы в кулаки. Они до боли отчаянно впились в ладони. Но тогда даже не заметил этого. Старался сохранить спокойствие, только, видно, глаза выдавали внутреннее возбуждение.

Было противно смотреть, как губы у Витьки сложились в натянутую улыбку, и он, всеми силами пытаясь взять себя в руки, пролепетал: