Ольга Берг - История о мертвом рыцаре

На этот раз Раймонд недолго плутал в лесу, подернутому дымкой сна. Несмотря на наступившую ночь, воздух здесь светлел, будто неверные лунные лучи пробивались через сплошную черную крону. Сквозь серую полумглу натянутой тоскливой тишины неспешным шагом нес его конь, будто сам выбирал дорогу между колонн гладких стволов, которые казались отраженными друг от друга. Тот ужасный вопль больше не повторялся, но в мертвом воздухе Раймонду хотелось услышать хоть какой – нибудь шорох, кроме мерных усталых шагов его коня.

Наконец он разглядел вдалеке желтоватое мерцание, иллюзию тепла среди гнета тяжелых голубоватых сумерек. Деревья расступились и глазам его открылись величественные руины древней постройки. Из трещин белых мраморных плит сочными зелеными жилами струился влажный мох. Колонны с драконьими головами держали когда то круглый купол, вместо него над головой висела непроглядная темень, в которой рыжими змейками мелькали тонкие молнии. Раймонд взошел по гладким ступенькам на небольшую площадку, где был построен мраморный саркофаг. На нем стоял светильник, источающий теплый приветливый свет, рядом в золотом пятне отсвета, лежала потрепанная книга в коричневом переплете. Не выпуская из рук уздечки, он сел на саркофаг, поближе к светильнику, и оглянувшись вокруг, увидел обступившее руины, глухое черное пространство где, казалось, бродит его смерть. Он взял в руки книгу, пожелтевшие страницы были исписаны бурыми буквами и среди них Раймонд прочел свое имя. С самого начала повествование шло о том, что он сидит на надгробии разрушенного храма, освещенный желтым светом лампы читает вещую книгу, написанную кровавыми чернилами. Раймонд хотел прочесть конец, но бурые строчки стали расплываться у него перед глазами и, перемешавшись, слились в одно кровавое пятно, которое впитывалось в листы и расплывалось влажной багровой кляксой на страницах. Его передернуло от отвращения, отбросив книгу, он однако продолжал смотреть на нее, будто играл в прятки с колдовством. Внезапно Раймонд, закрыв глаза, начал читать Credo и не узнал свой голос. Слова казались ему нагромождением мраморных осколков, которые падали и ударялись о землю с глухим звуком, будто некто ставил монументальную точку в конце бесконечной надоевшей пьесы, будто рассыпался на куски символ мнимого величия. Он запнулся на Sanctam Ecclesiam, забыл строчку и начал читать сначала. Но вдруг спросил мысленно самого себя: «Зачем ты это делаешь? Зачем ты выговариваешь слова к которым глухо твое сердце?» Мысль эту произнес в унисон с ним некто из безмолвной тьмы, и она завибрировала эхом, будто в огромном пустом храме раздался звук тяжелого колокола.

– Слова – лишь звук, преображенный в образ, звук, обреченный на осознание и потерю глубины. Ты забыл свою цель, рыцарь Раймонд де Бланкар. Думаешь слова помогут вернуть память? А может ты уже мертв? Чего хочет рыцарь, чего так страстно жаждет его душа?

Лишь тень удивления коснулась его души, и недвижимый как изваяние, застыл Раймонд, обратившись в слух, с широко открытыми глазами. Однако взгляд его был обращен на станицы страшной книги, где через кровавые пятна снова проявлялись очертания букв.

– Кто ты? – спросил он.

– Ты спрашиваешь, будто хочешь из вежливости поддержать беседу. В тебе нет ни радости, ни отчаяния, ни трепетного страха от созерцания чудес, и вопросы больше не тревожат твой разум. А не умер ли ты, бесстрашный рыцарь? Зачем тебе помнить то, кем ты был? Ты слился со своей целью, словно тень, вошедшая в предмет. Смотри, где твоя тень? И не она ли поглотила тебя? Ты теперь в мире отраженного мрака, что отбрасывает от себя плотность. В мире колеблющемся и дрожащем, как озерная рябь, тебе самое место, несчастный смертный, забывший свое прошлое, перевертыш, съеденный собственной целью. И все, что осталось от тебя тоже исчезнет в пустоте разбитого зеркала. Стеклянный человек! Лишь, когда раздаются пронзительные крики потерянных существ и твой конь, пугаясь, норовит убежать от тебя, твоя одурманенная сном душа начинает ворочаться, и подобие вопроса выхватывает твой мозг из ее невнятного бормотания. Каков же твой вопрос, рыцарь?

Томительная пауза зажгла в глубине остывшего сердца давно и с удовольствием спрятанный страх от пережитого чудовищного потрясения и воспоминание, которое прорвется в сознание, оглушит ужасом непонимания. И он сказал наугад, предчувствуя, занесенное над собой копье судьбы, и почувствовал, что обречен вновь войти в некое событие, воспоминанию о котором он предпочел бы смерть. Раймонд закрыл глаза и словно бы во сне увидел перед собой двух черных ангелов. Их прекрасные темные лица с рубиновыми глазами, выражали нетерпение и ярость. Один из них раскрыл знакомую книгу в кожаном переплете, а другой указывал лебединым пером в текст. Но Раймонд не хотел читать, а только весь трясся, пока ангелы не поднесли книгу к его лицу, и сквозь пелену страха, он сумел разглядеть лишь рисунок падающей птицы.

– Куда я иду? – задал он вопрос застывшему в тишине пространству.

– Почему ты здесь, вот первый верный вопрос, – властно ответил голос. – Что таит в себе падающая птица, не твой ли ужас спрятан в ее сложенных крыльях? Ему навстречу должна стремиться твоя душа, чтобы выпить его с болью не как яд, но как лекарство, что даст прозрение. Тогда вернутся воспоминания, и цель раскроет себя, и обретет смысл. Но если не сможешь, то в конце концов ты заснешь и превратишься в существо, похожее на клочки разорванного тумана. Лишь когда лунные лучи пронзают этот могильник, потерянные видят в ее холодном свете отражение своих страстей, и ужас терзает их усеченные души. Но они лишь бесплотная бледность, которым суждено тлеть в череде веков и тем искупить вину отступников, потерявших память. По твоему здесь Ад, рыцарь Раймонд де Бланкар? Нет, это лишь мир по ту сторону тени, прибежище сросшихся душ. Оглянись вокруг, рыцарь, ведь это твой храм и над своим надгробием ты хотел прочитать молитву. А как заворожила тебя эта книга ответов! Вот что еще не дает тебе окончательно погрузиться в сон, маленький осколок твоего духа – любопытство.

Голос умолк, в обсидиановую тьму вплеталась тишина, когда Раймонд поднял светильник и прочел на старой мраморной плите надгробия свое имя. Он ощутил холод и удивление, и очень захотелось ему поднять крышку, чтобы взглянуть на то, что находится внутри. Он попытался сдвинуть ее коленом, но голос предостерег его.

– Осторожно, рыцарь Раймонд. Стоит ли смотреть в мертвые глаза, пытаясь прочесть в них ответы на вечные вопросы. Нет там ни сожаления, ни страсти, лишь застывшее вместилище слез и страданий найдешь ты. Но это иной мир и кто знает, что увидишь ты в отраженном взгляде мертвеца? И разбитый сосуд бывает порой красноречивее болтливого очевидца, но нужно быть готовым к истине, что хранят в себе мертвые предметы.