Владимир Киреев - К лучшей жизни (сборник)

«Условия в пути были хорошие, организовано бесплатное питание. Дважды делалась остановка для профилактики, и в это время была организована баня. Выводили на прогулку скот.

На станции Ачинск Красноярского края от эшелона отстали три мальчика, в их числе оказался наш сын Роберт, в то время ему было семь лет. В Красноярске эшелон был задержан для наведения справок о месте нахождения детей. Нам сообщили, что их уже нашли, они находились у дежурного по станции Ачинск. Эшелон пошёл дальше. Жена осталась в Красноярске встречать детей, которых обещали посадить на первый проходящий поезд».

Эшелон подходил к станции Залари. От переезда за несколько сот метров видна была станция, а площадь, прилегающая к ней, была заполнена народом. Здесь же стояли подводы и автомашины. Паровоз всё медленнее и медленнее двигался по рельсам и как бы замер на одном месте. Вагоны сделали резкий толчок и остановились. Заиграл духовой оркестр. Только тогда все узнали, что вся эта многолюдная публика прибыла встречать эшелон с переселенцами.

Начальник эшелона, вербовщики, сопровождающий и старшие вагонов направились к встречающим. Начальник эшелона подошёл к председателю райисполкома и доложил о прибытии переселенческого эшелона с таким-то количеством семей.

Состоялся торжественный митинг, посвящённый прибытию первого эшелона переселенцев в Восточную Сибирь.

Председатель райисполкома дал команду председателям колхозов познакомиться с главами семей. Колхозы заранее уже были извещены, сколько семей едет в их колхоз, знали их фамилии.

Началась перекличка. Каждый глава семьи, услышав свою фамилию, подходил к своему председателю. Разговор начинался с того, кто чего везёт, сколько требуется подвод и т. д. За определённой семьёй закрепили ездовых. Вскоре послышались выкрики ездовых. Василий услышал свою фамилию, ее назвал молоденький колхозник – ездовой Миша Ленденёв. У него было три подводы. Подъехали к вагону для выгрузки имущества. Весь багаж был в упаковке, поэтому весь скарб уместился на трех подводах, туда же положили и маленького телёнка, корову привязали к последней телеге. К вечеру станция опустела. В ближние колхозы семьи сразу же развезли на подводах, а тех переселенцев, которые ехали в дальние колхозы, увезли с вокзала в районный центр, где было подготовлено специальное помещение.

В село Тунгуй, где располагался колхоз «Доброволец», ехало 12 семей, в том числе и семья Василия Замыслова. Каждой семье была подготовлена натопленная квартира, подготовлен горячий обед. Возле каждой квартиры лежали сложенные в поленницу, колотые дрова, подвезен корм для скотины. Василий вошел в избу, у печки наложены дрова, рядом – ведро с водой и мука в мешке, лампа на столе, возле стены нары, скамейка и табуретка.

Анастасия, оставшаяся в Красноярске, дождалась отставших ребятишек и первым же поездом приехала в Залари, к вечеру была уже в колхозе.

«Наутро для всех семей истопили бани. Одним словом, районное руководство для встречи предусмотрело всё, чтобы создать все условия жизни на новом месте. Баню для нашей семьи истопили у старого чабана. В бане были только что объягнившиеся овцы с ягнятами. Ведро с горячей водой и ведро с холодной. Вот так баня. Тут не столько можно вымыться, сколько замараться. Анастасия раздела ребятишек, сама не раздевалась. Вымыла их маломало в тазике, надела на них чистое бельё, на этом и закончилась баня».

Василий распаковал багаж. Установил обстановку, которую привезли с собой, и первую ночь ночевали как дома.

Наутро всё же пришлось истопить баню у председателя колхоза. Из всей деревни у него была единственная приличная баня. В их семью был приписан учитель – чуваш, Еремей Прокопьевич. Мыться в бане у председателя он не стал, а ушёл в районную баню, благо, что расстояние до района было небольшое.

Сопровождающий их Дудаладов квартировать остановился у Замысловых. Отчитавшись перед районным начальством, объехал все колхозы, проверил лично, как была обустроена каждая переселенческая семья. В колхоз, где будут жить Замысловы, Павел Андреевич приехал через три дня, обошёл каждую семью, лично ознакомился с бытом переселенцев, не доверяя тому, что говорили вербовщики.

Перед отъездом его на родину в доме у Замысловых устроили прощальный вечер. Пригласили председателя, бригадира, и ещё пришли несколько человек переселенцев. Приехал и начальник эшелона Михаил Петрович Фурманов. Выпили, конечно, за благополучный приезд в новую колхозную семью – «обмыли». Павел Андреевич Дудаладов поздравил переселенцев, пожелал им счастливой жизни на новом месте и на память в знак дружбы подарил Василию семейное фото, которое у них в семье долго хранилось как семейная реликвия.

Кто где должен работать, правление колхоза уже заранее определилось. Василия направили работать кладовщиком. Кладовщиком до него работал Яков Антонов, мужик он был малограмотный, но с характером. Он на второй день пришёл к Василию, достал из кармана ключи и положил на стол:

– Принимай, ты будешь кладовщиком.

– Почему я буду кладовщиком? – возмутился Василий. – Нужно сначала нас узаконить, принять в члены колхоза, а потом видно будет, кого куда назначить.

На том и порешили.

На третий день собралось заседание правления колхоза, приняли переселенцев в члены колхоза, а на следующий день общее собрание утвердило решение правления. После собрания Василий стал работать кладовщиком. Переселенца Белова назначили бригадиром. Веру Ивановну Закатнову, кандидата в члены партии, поставили заведовать красным уголком, а вскоре перевели на работу в райком.

В апреле в колхоз приехали два студента-практиканта из сельхозинститута, организовали хату-лабораторию. Практиканты жили у Василия на квартире, и вся работа хаты-лаборатории проводилась на дому. Для этого была приспособлена вторая половина квартиры. Прошло время, студенты уехали, и лаборатория закрылась.

С началом полевых работ открылись детские ясли и детская площадка. Анастасию назначили заведующей. Учителя Еремея Прокопьевича взяли в район на учительскую работу в среднюю школу. Проработал он до конца учебного года, затосковал сердешный и уехал на родину.

1934 год был годом урожайным. Колхоз «Доброволец», по сравнению с другими колхозами, выдал колхозникам по девять килограммов на трудодень. Хлебом засыпаны были все амбары, много зерна было на токах. На полях были неубраны рядки сжатой пшеницы.

Весной, готовя поля к пахоте, всё это сожгли. На току остался большой ворох овса, заваленный соломой, который тоже сожгли, а сколько осталось на токах вторых и третьих сортов, никто не считал. Всё это отразилось на снижении урожая и выдаче колхозникам зерна на трудодни.