Олег Устинов - Взгляд и осознание

© Олег Устинов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Родился в 1960 году на Украине. Школа и школьные увлечения: музыка, велосипед, моделирование, книги. Детство на берегу Днепра. Успешно закончил школу и поступил в институт. В институте бас-гитарист группы Пилигрим. В это время появились первые стихи, песни. На четвертом курсе женился, а на пятом появилась дочь, через четыре года сын. Сейчас радуют внуки. Служил на Дальнем Востоке. О трудовых буднях много в книге. Из увлечений: фотография, домашнее кино, музыка, путешествия, проза и стихи.

Рождение – это подарок Бога человеку, а прожитая жизнь – это подарок человека Богу.

Есть в Ниве Трудовой интересный человек – Булах Василий Ильич. Просто удивительный человек, непоседа, егоза. Сколько он написал кляуз, анонимок, жалоб и просто бессодержательных писем во все Верховные органы страны? Даже он сам не знает. Знает одно – всё не так. Когда писать не хочется он выходит на майдан Нивы Трудовой, находит «свободные уши» и начинает втирать своё.

В 2006 году он даже баллотировался на сельского голову. Спрашивали у него:

– С какой программой идёте, Василий Ильич, во власть?

– Никакой программы. Всех разгоню. Всё будет, как при Советском Союзе. Работа проводилась им в основном на лавочках, где пенсионеры забивали «козла». Но почему-то его программа поддержки не нашла.

Узнал я этого человека ещё работая в совхозе-комбинате. Как-то на оперативном совещании все говорили только о нём. Ну, думаю, какой популярный этот Василий Ильич. Все его знают, исключительно по имени и отчеству. И тут директор:

– Загрузите его работой. Он всё чем-то возмущается, а на самом деле на АВМ, где он работает, всё заросло амброзией, на рабочем месте спит, а руководство его боится и нянчится. Чтобы я о нём больше не слышал!

Дотянули его, как двоечника, до пенсии. И здесь он не успокоился. Пишет всем, что в жилпосёлке всё поросло травой, а у самого на огороде одни сорняки выращивает. Собирает в центре села пенсионеров и говорит, что знает, как поменять власть в сельском совете.

– Ильич, а как на самом деле?

– Берёшь кочергу, нагреваешь докрасна и под задницу всем! А они, работники сельского совета, начинают прыгать со второго этажа. Вот смеху будет.

Так он зарабатывает авторитет. А бывает, на бывшего председателя сельсовета Жура В. Я. накинется, гадость выплеснет. Но Владимир Яковлевич ему сразу:

– Слушай, я сейчас не председатель, и за хамство могу тебе, как пенсионер пенсионеру, дать по ушам.

Но вот он как-то забрёл в сельсовет и я попросил, чтобы пригласили ко мне. Заходит в хорошем настроении, властно.

– Здравствуйте, Василий Ильич. Присаживайтесь.

– Да я так, на минутку, посмотреть, что тут к чему.

– Да Вы присаживайтесь. Разговор есть по секрету. Мне бы и не стоило Вам говорить об этом. Намедни были у нас работники СБУ и вот уже третий раз запросили на Вас все данные. Они ведь всё знают, всё-всё, и главное спрашивали, что правда ли, что Вы подрываете устои государства. Что разговоры всякие водите.

– Какие разговоры?

– Это Вы им скажете «какие». А интересовались они Вами серьёзно, всё писали, писали, дело такое большое заведено. У жителей интересовались, что это, мол, Булах такое творит в селе? Зачем пишет кляузы? А люди отвечали, что – то подписывали. Так что дело на Вас серьёзное.

– …? А что ещё?

– Сказал, что знал и не более.

– А они ещё приедут?

– Не могу знать, только, наверное, уже не приедут, теперь вызывать будут.

– Вызывать?

– Может мне и не стоило Вам об этом говорить, но я решился на это. И о нашем разговоре никому, а то и меня подвергнете риску.

– Я, пожалуй, пойду домой. Жарко сегодня. Лето знойное. Пойду я. Пойду.

Пошёл и по сегодняшний день не приходит. Писать анонимки прекратил. Живёт в радость себе без писанины этой, и СБУ его не тревожило никогда, да и не собирались.

Приехали с друзьями к знакомым в гости. Москва. Столица. Вспомнились слова с детства, слова известной песни. Здорово. Посмотрев немного город, решили перекусить, оставить вещи, принять с дороги душ.

Приятели живут на двенадцатом этаже с видом на Красную площадь. Красота, как на открытке. Любуемся, а хозяева накрывают стол на балконе. Балкон огромнейший. Шикарный дубовый стол, шикарные кресла, чудный дизайн.

– Это по проекту такой балконище? Просто кафешка при квартире, – спрашиваем хозяина.

– Да нет. Это я во время строительства попросил, чтобы заложили дополнительные опоры и приспособления. А позже начал сооружать сам. Вот и получилась такая комната для встречи гостей.

– Так двенадцатый этаж…

– И что? Кому оно мешает? С ЖЭКом согласовал. Вот только полы ещё не укрепил…

И в это время один наш знакомый проваливается сквозь пол и летит с такой высоты. Мы в шоке. В голове шумит: «двенадцатый этаж!». Бежим вниз, кто на лифте – так быстрее. Картина маслом – лежит наш товарищ на клумбе, улыбается и моргает ресницами, как Вий, а рядом скорая помощь. Доктор не разрешает «лётчику» вставать, ощупывает его и говорит:

– Вызывайте милицию, пусть фотографируют и составляют протокол, а то потом скажут, что это мы безумцу ребро сломали.

К чему это?

Приснится же такое …..

Путч – (нем. Putsch) – государственный переворот. Путч для всех жителей радостной и счастливой страны был на ушат холодной воды на голову. Вот и я перебирал всё в голове и задавал себе вопрос: «что же это мы такие хорошие, а у нас такое больное общество?» такое хорошее, что никому в мире не нравилось. Не нравилась всем наша демократия.

Обо всём таком хорошем говорили только на кухне. На кухне думали, говорили, рассказывали анекдоты, пели запрещённые песни. Кухня – стала священнодейственным местом. Нельзя говорить о КГБ, о власти, о вождях, о царях. Нельзя никого критиковать и распространять анекдоты. Не дай Боже слушать одесские песни! Но они были у всех на катушках записаны, их слушали и пели. А на свадьбах под них и танцевали и веселились. Они и вождям нравились, но тайно. Нельзя узнавать правду от Высоцкого, Окуджавы, Ахметовой. Нельзя читать Сахарова и Булгакова. Ещё у нас секса не было. Нам он к чему? У нас были главные завоевания: очереди, всё по блату, воровство, железный занавес, коррупция, криминальная верхушка общества, ложь, ментовский и КГБешный контроль. И ещё нельзя было слушать «голос Америки». На Западе всё плохо, нам такое не нужно. Но Родителей и родину не выбирают. А вот по поводу любить их или не любить – это уж дело каждого. Только не надо путать понятие родина с понятием государство.