Андрей Абаза - Записки автохтона

Вывводд: старший лейтенант Сорокин не соответствует занимаемой должности, службой пренебрегает и солдаты у него борзеют. Сорокин сослался на Устав караульной службы, майор отмахнулся: знаю я, как в карауле хорошо спится, сам служил, спишь круглые сутки, лейтенант, солдаты и творят, что хотят. «Никак нет, товарищ майор, каждый караул ночью развожу сам, спать ложусь не раньше 6—00, согласно Устава».

«Смотри, проверю!». Проверка была тщательной, комбат не поленился найти дембеля, сыгравшего свадьбу с аборигенкой и уже работающего на одном из местных заводов, перетряхнул все караулы по спискам, убедился в соблюдении Сорокиным Устава и вынес ему вердикт: «Мудак!».

Сержанта разжаловали, Вацека к оружию больше не допускали. Неделя «губы», санчасть, сломанный нос, лечение гигантского синяка и начал он ходить только дневальным по батальону со штык-ножом на ремне. Через месяц прямой вопрос Сорокина: «Что же ты, патрон в ствол загнал, а на курок не нажал?» вызвал косой взгляд и тихий вежливый ответ с акцентом: «Слабак оказался, Сабониса вспомнил…».

Эта песня дембелей из ГСВГ, привезённая братом, очень хорошо ложилась на настроение двухгадюшника Сорокина в августе 1984 года. Ещё лучше шла за столом, под гитару или «а капелла» (по мере опустошения бутылок):

«Нас уже не хватает в шеренгах по восемь и героям наскучил солдатский жаргон лишь кресты вышивает последняя осень по истёртому золоту наших погон..»

Служба офицером в рядах СА перестала нравиться Сорокину, и одновременно Сорокин тоже перестал нравиться СА. По мнению командования и политического руководства полка старший лейтенант Сорокин перестал соответствовать высокому званию советского офицера. Новый комполка «в поле» Сорокина не видел, зато видел на плацу и читал регулярные «сигналы» нового замполита полка, старого замполита батальона и вечного полкового «комсомольца». «Комсомолец» жаловался на нерегулярную оплату членских взносов (он сидел в штабе полка с 8 до 17, а Сорокин служил «как жучка» и не всегда мог заплатить в рабочее время. «Комсомолец» ходить за комсомольцами с ведомостью считал ниже своего достоинства). «Старый» замполит батальона (бывший «комсомолец») критиковал низкий уровень проводимых политинформаций и их несоответствие утверждённым темам. «Новый» замполит, молодой стройный майор, прибывший из СГВ (Польша) обличал бытовую распущенность и моральный облик.

Замполит полка имел основания для столь грустных выводов. Его служебное рвение распространилось за границы территории полка и привело майора с проверкой в офицерское общежитие. Дело было утром, в 9—00 майор приступил к обследованию условий жизни вверенного ему офицерского состава и в 9—20 запасным ключом открыл дверь квартиры, в которой проживали Сорокин с Чикиным. Для общежития был выделен крайний подъезд типовой панельной пятиэтажки, на первом этаже вахта, хозблок и служебные помещения, выше обычные квартиры. На площадке были 3 квартиры: трёхкомнатная, двухкомнатная и однокомнатная. В 3-х комнатах жило 5 офицеров, в 2-х комнатах – 3 офицера, в однокомнатной квартире – двое. Места в общаге распределялись в славный период службы, Сорокин уверенно поселился в однокомнатной, а через неделю добился туда вселения лейтенанта Миши Чикина, командира взвода из своей роты. Расчёт оказался верным, практически лейтенанты жили в одиночестве, сменяя друг друга в нарядах и, ночуя через сутки в карауле, казарме, на полигоне, делали квартиру свободной для отдыхающего соседа.

Так вот, замполит открыл дверь в квартиру и обнаружил отдыхающего Сорокина, что само по себе возмутительно: «9—20 утра, а офицер ещё в кровати – и не один!». Майор вызвал Сорокина неглиже в прихожую и выразил своё возмущение, закончив речь неосторожным требованием:».. и чтобы блядь эта немедленно убиралась». Хорошая, крепкая, плотная девушка из категории «Я стою у ресторана, замуж – поздно, сдохнуть – рано..» в армии никогда не служила, субординацию не соблюдала и с криком «Кто блядь?! Я блядь!?!?» въехала майору с левой так, что фуражка спрыгнула с головы замполита в руки ошеломленного Сорокина, а сам майор вылетел на лестничную клетку и исчез. Славная представительница пролетариата города Дзержинска ревела, как сирена, одевалась и рвалась в погоню. Сорокин еле успокоил ранимую душу, но это ему стоило времени и сил.

Через 2 часа Сорокин пришёл в штаб полка с фуражками на голове и в руках, но замполит всё ещё проверял подразделения. Вечером караул, потом в штабе выходные, потом наступила расплата, замполит вызвал к 9—00 и выпустил жертву только к обеду. Майор в новой фуражке хорошо подготовился к встрече, много нового из уже пережитого старого узнал про себя Сорокин. Замполит, как Шварцнеггер в фильме, «Вспомнил всё!!!»

Оказывается, по вине Сорокина лейтенант Маневич не явился на парад 9 мая. Маневич был почти профессиональный преферансист из Ростова-на-Дону, вечером 8 мая они с соседом предложили расписать пульку, третий член их экипажа выбыл, не вынеся принятой на грудь дозы спиртного. Сорокин из караула был свеж, легко просидел до утра и в 5—20 Маневич поймал «паровоз» (6 взяток) на мизере. Желание отыграться встряхнуло пьяного, но ясности уму не прибавило, получив 8 взяток на «тройных» распасах, Маневич подвёл итог, выдал Сорокину 126 рублей 70 копеек выигрыша и ушёл спать. Оправдываясь перед своим комбатом, этот нехороший человек жаловался на дурное влияние хорошо известного всем с плохой стороны Сорокина! Поистине: «Знал бы прикуп – жил бы в Сочи!»

Оказывается, Сорокин попирает не только воинские Уставы, но и гражданские законы, он грубо нарушил ПДД, управляя чужой машиной. Да, Сорокин по доброте души увёз домой пьяного замполита батальона на его «шестёрке», был остановлен гаишниками, которые и накатали «телегу» в часть.

Оказывается, Сорокин политически неграмотен, допускает искажение утверждённых материалов на политчасах, неправильно доносит политику партии и правительства до подчинённых и сослуживцев. Ну, обвинить в неграмотности выпускника истфила мог только выпускник Львовской военно-политической семинарии. Застольные речи Сорокина о тайнах истории заставляли собутыльников забыть о налитом, но, действительно, не совпадали с передовицами «Красной Звезды».

Оказывается, Сорокин имеет наглое намерение продолжать позорить моральный облик советского офицера, но пусть не надеется, руководство дивизии рапорт о дальней-шей службе в рядах СА уже завернуло, замполит в новой фуражке довёл до сведения Сорокина, что служить ему осталось немного и пусть радуется, что легко отделался, миновав «суд чести младшего офицерского состава Советской Армии».