Коллектив авторов - Стороны света (литературный сборник №16)

Злые сны на гнутых стульях
Машут тонкими ногами,
Мальчик с девочкой уснули,
Пляшут ноги сапогами.

Звёзды зонтики раскрыли,
Ой, слепцы раскрыли крылья,
Эти крылья – макинтоши.
Ой, всё плоше, Янкел, плоше!

Ой, ягненок в море,
Ой, луна за тучей,
Ой, слепые небо застят,
Горе, мальчик, горе!

Ой, наш Гиршел – дурачок,
Без небес построил дом,
Прямо в сердце вбил крючок,
Кошечка хозяйкой в нём.
Ой, диредиридай!
Кто наш Гиршел, угадай?!
Ой, наш Гиршел – дурачок
Без луны построил дом.
Крючок в сердце и молчок,
Сидит тихо под столом.
Ой, диредиридай!
Кто наш Гиршел, угадай?!
Ой, наш Гиршел – дурачок,
Ой, ему невесело.
Поварешку на крючок
Кошечка повесила.

Козочка в лодке,
Котёнок под грушей,
У луны в серёдке
Лопухами уши.

– Козочка, мир вам!
– Котёнок, вам радость!
– Не хотите погулять?
– Ах, луна – преградой!

Что скажет соседка,
Лопухами уши?
Я гуляю редко.
Посидим под грушей?

– Грушевая сладость
Меня так и манит.
– Ах, луна преградой,
Вдруг да косо глянет.

– Козочка, мир вам!
– Котёнок, вам радость!
– Так хотелось встретиться!
– Ах, луна – преградой!

Голубые ослики в небе замирают,
Ой, горе мне, горе, осень наступила.
Знал ли я бедный, с летом играя,
Что моя скрипочка обо мне забыла.

Золотая, стройная, ой, что с нами станет?
В сердцевине яблока, в сердцевине лета
Ходики проснулись. Звоном сердце раня,
Ой, что теперь будет, дайте мне советы!

Голубые ослики в небесах повисли.
Дайте мне советы, я им не поверю.
Возьму их в руки, как жёлтые листья.
Где моя скрипочка, где моя потеря?

Киселе, кошечка моя, замуж выходит
За старика,
За крынку молока,
За чёрта, вроде.

Киселе, кошечка моя, замуж выходит,
Над стариком,
Над дураком
Поверховодит.

Киселе, кошечка моя, меня оставляет
Для старика,
Для дурака,
Для сундука,
Да для крынки молока,
Киселе, злая.

Кто на курице женился,
Тот не будет петухом,
Кто на праздники постился,
На ведре летит верхом,
Кто увидел в небе пряник,
Ходит тот без головы,
У кого осёл племянник,
Тот кричит: «Увы! Увы!»

– Береле, надень калоши,
Посади в котомку кошек,
И в карманы – квочку с уткой,
И в петлицу – незабудку,
В сердце – рыбку серебра…
– Ента-Рейзл, как ты добра!

– Горло шарфом мы укроем,
Ты и я – всего нас трое,
Долгий путь глядится в лужи,
Вот горбушка нам на ужин,
В сердце – рыбка серебра…
– Ента-Рейзл, ты так добра!

– Поплывём с тобой в калошах,
Бросим в небо хлебных крошек,
Пусть летает крошек стая,
Звёзды в тихом небе тают,
В сердце – рыбка серебра…
– Ента-Рейзл, как ты добра!
Золотая рыбка из чистого серебра!

– Я, козлёнок, выйду за тебя,
Ты достань мне мёда без звезды.
– Я достану мёда без звезды,
Только сердце рань мне, не любя.
– Как мне ранить сердце, не любя?
– Как мне без звезды добиться толка?
– Я, козлёнок, выйду за тебя,
– Только сшей мне сумерки без шёлка.

Имбирь и корица
за грошик,
изюм и миндаль
за пятак,
а длинное семечко груши
и черное семечко яблока
за так.
За грошик
вода и облако,
глоток и гроза
за пятак,
а чёрное семечко глаза
и длинное семечко слёз
за так.

Пожалейте бедного слепого,
потерял он улицу с коровой,
потерял он голову в картузе,
потерял урядника при пузе,
потерял клопа в бутылке с керосином
и худое дерево осину,
потерял он дождь из рыбьей кости
и возможность напроситься в гости.
Пожалейте бедного слепого,
потерял он час и полвторого,
потерял вареники с лабазом
и прозрел вчера на оба глаза.

Время похоже на ребе.
Ребе похож на время,
время часов песочных,
путает тохэс и темя.
Ребе сидит на хлебе.
Время сидит на небе.

Чтобы понять время,
нужно пойти в школу.
Ребе песком присыпет правильные глаголы,
гири часов подтянет и поскребёт темя.

Бремя похоже на ребе.
Ребе похож на глаголы.
Ребе сидит на небе,
я не хожу в школу.

Чтобы понять время,
нужно сидеть на небе,
там, где сидит ребе,
и почесывать темя.

Маятник стоит.
Хлеб лежит.
Ребе сидит.
А время бежит.

Прабабушка Ципе
на дагерротипе
с прадедушкой Мулей
на венском стуле
направились к липе, немного ссутулясь,

головами качая,
за ясной дорогой,
за липовым чаем,
за всем понемногу.

Головами качали
и в начале дороги
самовар повстречали,
еле двигавший ноги,
и немного ссутулясь,
направились к липе
прадедушка Муля
(в кармане дуля)
и прабабушка Ципе
на дагерротипе.

Буквы дремлют между точек,
спит пергамент между строчек,
мудрецы спят в переплёте,
муха спит в полете.
Кто стучит так поздно ночью?
Это падают мёртвые мухи.
Паутина спит в углу,
веник дремлет на полу,
шелест дремлет меж страниц,
зренье дремлет меж ресниц.
Кто стучит так поздно ночью?
Это падают мёртвые мухи.
Только сторожу не спится,
колотушке снится кашель,
шевелит губой корова
и не спит на камне слово.
Кто стучит так поздно ночью?
Это падают мёртвые мухи.

Трудно без варенья жить,
но можно, к сожаленью,
можно жить, но трудно, без труда.
А попробуй, потеряй терпенье —
и что тогда?

Перлы живые, мертвые рыбки,
Зябкие опоры, перловые улыбки.
Жареные рыбки, ни мертвы, ни живы,
лестницу ладят для нетерпеливых,
лестницу ладят
без перекладин,
кто по ней поднимется, под ноги не глядя?
Жареное золото, живое серебро,
Кому тогда останется всё моё добро?

Лодка пустая и полная
среди корней.
Голые черви как волны
идут за ней.
Волна окликает волну:
корень, червь.
Лодка ищет луну.
Там верфь.
Пустая и полная лодка
среди корней.
Вёсла – товарец ходкий,
поверьте мне.

Есть память о несбывшемся – она
неотделима от пережитого
и в назидание сохранена.
В ней, как в смоле застывшей, – имена
и образы, один нежней другого.