Array Коллектив авторов - Сценарист. Спецвыпуск. Сценарии Наны Гринштейн

СКЛЕЙКА. УТРО

Окна занавешены, но сквозь щель в шторах видно, что начинает светать. Марта по-прежнему сидит на диване, курит. Смотрит на часы. 07.44. Марта затягивается. 07.45. Раздается звонок будильника. Марта, не моргнув, продолжает смотреть на будильник. Он звенит. Она затягивается. Сигарета укорачивается прямо на глазах – ярко разгоревшись от затяжки, табак моментально превращается в пепел и падает ей на одежду. Будильник звенит. Огонек сигареты почти дошел до фильтра. Марта, не глядя, нащупывает на диване пачку сигарет, шарит в ней – она пуста. Будильник звенит. Марта затягивается в последний раз, гасит докуренную до самого фильтра сигарету в полной окурков пепельнице и выключает будильник. 07.46. Марта закрывает глаза.

ИНТ. ОГРОМНЫЙ АНГАР. ДЕНЬ

В ангаре кипит работа, множество людей в одинаковых робах что-то носят, привинчивают, приколачивают, куют, варят, пилят. Вокруг крутятся бетономешалки. Их десятки. Они работают в унисон, создавая однообразный ритмичный гул. Посреди всего этого в огромных лесах отливает металлом что-то большое и округлое. Только издали можно понять, что это. Огромный металлический младенец в позе эмбриона висит в воздухе между потолком и полом. Его начищают до блеска, полируют люди, стоящие на лесах. Он сияет. Глаза его закрыты.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. КОМНАТА. УТРО

Марта резко открывает глаза, она проснулась. На часах 07.47. Марта взглядывает на часы, она еще не вполне вернулась из сна в явь, но вот она вспоминает все – и громко, отчаянно, как подстреленный зверь, кричит.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. ВАННАЯ КОМНАТА. УТРО

Марта неподвижно стоит под душем. Сутулая, худая. Глаза закрыты. Она громко поет арию Царицы Ночи из оперы «Волшебная флейта». Голос у нее красивый, сильный, хоть и не профессиональный, и в нем так много отчаяния, что оперным певицам и не снилась такая глубина исполнения. На полотенцесушителе висят два сморщенных мужских носка.

СКЛЕЙКА. ДЕНЬ

В халате, с мокрыми волосами Марта лежит, свернувшись калачиком, на том же диване. В комнате темно, только полоска света пробивается сквозь шторы, деля всю комнату пополам и перерезая лежащую Марту в талии. Марта не спит – смотрит в одну точку. Рядом – мобильный телефон и городской телефон, довольно старый, невзрачный, почти советского вида аппарат. Она смотрит на телефоны. Пристально смотрит. Вдруг они оба одновременно начинают звонить – громко, внезапно. Она вздрагивает, глаза открываются шире. Хватает мобильный, смотрит на дисплей – «Номер не определяется». Она некоторое время в замешательстве – какую трубку взять. Наконец, решается – и отвечает на звонок мобильного.

МАРТА (НАПРЯЖЕННО, НО СТАРАЯСЬ БЫТЬ НЕПРИНУЖДЕННОЙ): Алле? (ВЫДЫХАЕТ, СДУВАЕТСЯ) Васильпетрович… (ЗВОНИТ ГОРОДСКОЙ) Да-да, я помню, что обещала прийти в субботу… Но понимаете, я… Я отравилась. (ЗВОНИТ ГОРОДСКОЙ) Врача вызвала, конечно… В воскресенье? Не знаю. Ммм… Простите, Васильп… Да…

Городской телефон продолжает звонить. Марта напряжена, она нервничает, держит одной рукой мобильный у уха, другая уже лежит на трубке городского.

МАРТА: Да… А можно я… Да, конечно, завтра… (ЗВОНИТ ГОРОДСКОЙ) Васильпетрович, можно я перезвоню?.. Да-да, понимаете… Да, тошнит…

Марта, наконец, дает отбой на мобильном и одновременно хватает трубку городского. Но там уже короткие гудки. Не успела. Она обнимает трубку, из ее глаз брызжут слезы. Она плачет и слушает короткие гудки. Полоска света успела переместиться так, что теперь слепит ей глаза. Но она не обращает внимания.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. КУХНЯ. ДЕНЬ

Марта, шатаясь, выходит на кухню. Свет из окна слепит ей глаза. Она щурится, и, немного привыкнув к свету, оглядывает неубранный стол. На нем с одной стороны – чашка с недопитым чаем, с другой – стакан в подстаканнике. Марта подходит, осторожно и нежно берет стакан. Обнимает его пальцами, держит, изучая подушечками пальцев выпуклости на подстаканнике – мчащийся куда-то паровоз, дымок, облака. Смотрит на дно стакана. Он почти пуст. На дне чаинки. Марта медленно и осторожно ставит стакан. Смотрит на стол. Две тарелки. Вилка с присохшими к ней какими-то крошками. Надкушенный кусочек хлеба с той стороны, где стакан. Сигарета без фильтра, недокуренная, в пепельнице. Марта берет эту сигарету. Нежно расправляет ее. Ищет зажигалку. Не находит. Находит спички возле плиты. Прикуривает. Затягивается глубоко, задерживает дыхание, закрывает глаза.

ИНТ. КВАРТИРА МАРТЫ. КОМНАТА. ДЕНЬ

Марта спит на диване. В неудобной позе, не раздевшись. Лицо ее тревожно. Но вдруг его освещает улыбка. Улыбка во сне, как у новорожденного ребенка. Непроизвольное сокращение мышц ее тридцатипятилетнего усталого лица.

ИНТ. ОГРОМНЫЙ АНГАР. ДЕНЬ

Ангар пуст. Огромный полированный металлический младенец по-прежнему в позе эмбриона висит в воздухе. Он начищен до ясного белого металлического блеска. Он открывает глаза.

ТИТР: МАШИНА ЛЮБВИ

НА ТИТРАХ:

ИНТ. УЮТНАЯ КУХНЯ. УТРО

Медленный отъезд от стола, за которым сидит Марта. Незнакомое место – полная противоположность неухоженному жилищу Марты. Уютная кухня с прекрасным дизайном всего. Красивые шторы нежно пропускают утренний свет. Все выдержано в пастельных тонах. Провансальский стиль. Идиллическое состояние. Марта сидит за столом и пьет кофе из маленькой красивой фарфоровой чашки. Никуда не торопится. Покой. Камера отъезжает, открывая все новые детали гармонично подобранного интерьера. Камера отъезжает, неожиданно кухня заканчивается, это выстроенный интерьер в магазине мебели. Марта продолжает пить кофе. Появляется Менеджер. Подходит к притолоке, нажимает кнопку – и утренний свет за окном гаснет.

ИНТ. МАГАЗИН. ТОРГОВЫЙ ЗАЛ. ДЕНЬ

Огромное светлое помещение со стеклянными стенами вместо окон полностью застроено макетами комнат – детских, гостиных, кухонь. Высокий этаж, поэтому видны только верхушки облетающих деревьев. Город где-то внизу. Переступая через пуфики, обходя тумбочки, по торговому залу движется пожилой мужчина – Генеральный директор (Васильпетрович). За ним спешат неухоженная, безразличная Марта и Наташа, женщина лет 35-ти, миловидная, с завивкой и оборкой на юбке. Васильпетрович, не оборачиваясь к женщинам, продолжает давно начатую речь.

ВАСИЛЬПЕТРОВИЧ: Нежность! Уют! Покой! Детские голоса! Тепло домашнего очага! Семейные ценности! Вы понимаете, о чем я? На носу весна! Скоро к нам придут мо-ло-до-же-ны!!! Вы понимаете? А мы? Что мы им предложим? Унылый прошлогодний хайтек? Нам нужна новая концепция! Надо задуматься! Надо!

Генеральный выруливает к рабочему столу, за которым – стеклянная стена, размашисто кладет широкую ладонь на чертеж.

ВАСИЛЬПЕТРОВИЧ: Я жду ваших предложений!