Валерия Горбачева - Снежная песня

– Нет, я же только приехал, – сказал он в трубку, блуждая взглядом по коридору и бездумно провожая глазами всех проходившим мимо: он явно был увлечен разговором и никого не замечал.

Ах, так? Анита решительно вернулась в аудиторию, бросила в пакет тетрадь и ручку, схватила сумочку и, помахав на прощание всем рукой «бай-бай, бэби!», ушла. Демонстративно, не торопясь, она прошла мимо преподавателя в тот самый момент, когда зазвенел звонок. Даниил Федорович Соколов ее не окликнул.

– Паша, у меня еще две пары сегодня, – Екатерина Николаевна чуть слышно вздохнула, как будто взяла паузу, и продолжила, – я вернусь поздно…, – она послушала, что ей сказали в трубку, лицо у нее приняло виноватое выражение, и она заторопилась, – конечно, ужин готов, картошка и котлеты, разогреть только, и салат в холодильнике, – еще молчаливое слушание и чуть укоризненно, – Паша, ну что ты будешь сидеть голодный? Я даже на сковородку все положила – только газ включить и подогреть…. Паша, алло, Паша?…

Екатерина Николаевна неловко, даже воровато, оглянулась: не слышал ли кто, как она разговаривала, ей совершенно не хотелось, чтобы коллеги догадались, что ее муж просто бросил трубку. Но в преподавательской все занимались своими делами: Алевтина Владимировна читала последний номер журнала «Музей», Светочка сосредоточенно колотила по клавишам старенького компьютера, Даниил Федорович что-то чертил в своей записной книжке, а Алексей Геннадьевич, улыбаясь, читал чью-то курсовую. Это был ее коллектив, ее коллеги, ее приятели, но им вовсе необязательно знать, что ее муж не желает сам подогревать себе ужин, поскольку считает, что жена должна сидеть дома, поджидая мужа и держа ужин «на пару». И никто не виноват, что в университете вынужденный ремонт и почти половина аудиторий, залитая прорвавшимися трубами, пока не может использоваться: вот и приходится работать в две смены – когда-то с утра до трех, а когда-то с обеда до восьми, а то и девяти вечера – по очереди. Никто не виноват, но жена должна быть дома. Екатерина Николаевна еще раз украдкой вздохнула и глянула на часы – до конца перерыва оставалось чуть меньше пяти минут.

– Дорогие коллеги, – неожиданно громко провозгласил Даниил Федорович, – предлагаю сегодня пожалеть бедных студентов и отпустить их на полчаса раньше, – он улыбнулся, увидев веселые взгляды присутствующих, – надо бы отметить мое возвращение…, – он театрально развел руками, – нарезка и конфеты уже закуплены, а вино настоящее из Парижу. Алевтина Владимировна, не возражаете?

Алевтина Владимировна, заведующая кафедрой, совсем не возражала. А коллеги обрадовались. Во-первых, все любили Даниила Федоровича, «Данилу-мастера», как его здесь называли в отсутствии студентов. Передвинуть столы или перевесить книжную полку, исправить розетку или зависший компьютер, открыть заклинивший замок, завинтить разболтавшиеся гайки на стульях, поменять лампочку и прочая, прочая, прочая… со всем этим они обращались к нему: тридцатидвухлетнему кандидату исторических наук, спортсмену, красавцу, гитаристу и… прочая, прочая, прочая…. Даниил Федорович никогда никому не отказывал, более того, все просьбы он выполнял весело и охотно, и этим, конечно, пользовались. Алексею Геннадьевичу, еще одному мужчине их кафедры, было уже за шестьдесят, и хотя в отсутствие Данилы-мастера он старательно выполнял все просьбы женщин, но его старались не сильно утруждать – все-таки возраст.

Ну а во-вторых, всем хотелось праздника. Занятия шли уже третий месяц, а они еще ни разу и не отмечали ничего: ноябрьский государственный праздник пришелся на выходной, так что его как-то и не заметили, разве что на день больше отдыхали, дни рождения посыпятся только после нового года, а собираться просто так, без повода, у них было не принято. А тут такой повод: коллега вернулся из зарубежной командировки! Из Парижа! Как не отметить такое событие? Поэтому никто спорить и не стал: решили, что все отпускают студентов и собираются здесь. Светочка, лаборант кафедры, вызвалась к назначенному часу накрыть на стол, за что была вознаграждена ласковым взглядом обожаемого ею Даниила Федоровича и несколькими минутами персонального разговора, пока он показывал, где лежат принесенные продукты. А Екатерина Николаевна прикинула, что получаса ей будет достаточно, чтобы посидеть со всеми, а потом она тихонько уйдет и домой вернется вовремя. И будут и волки сыты, и овцы целы: и с друзьями посидит, и Паша не рассердится.

– Анита, а ты чего с лекции сбежала?

Анита обернулась: это Артем, однокурсник, приятель и сосед. Она улыбнулась:

– Проголодалась, – пропела она, – пошла в столовку булочку купить, червячка заморить….

– Ага, – засмеялся Артем, – рассказывай сказки, булочку! Да ты в жизни никакой булки не съешь!

– Ну, салатику, – с готовностью согласилась Анита, – булочка – это символ еды, мечта недосягаемая, как пирожок с полочки….

– Зря ушла, – не среагировал на «мечту» Артем, – классно читает «Данила-мастер».

– А почему «мастер»? – в меру умеренно поинтересовалась Анита.

– А прозвище у него среди своих такое. Наверное, потому, что он мастер спорта, – охотно объяснил Артем.

– Слышь, Темыч, а чего он у нас не с начала семестра читает?

– А он во Франции был. Два месяца читал лекции вроде в парижском универе. Грант какой-то там у него.

– И откуда ты все знаешь? – Анита взяла парня под руку и чуть прижалась к нему плечом, – ты что – шпион?

– Я даже знаю, что он не женат. – Артем, довольно рассмеявшись, лукаво посмотрел на Аниту.

– Да ладно?! – не поверила она, – Темыч, ты серьезно?

– Ну да, вроде разведен он.

– Ничего себе, – пробормотала потрясенная Анита, – как можно было такого мужчину оставить?

– Ишь, как тебя зацепило, – хмыкнул Артем, – так, может, это не его оставили, может, это он бросил.

– Мужчины в «никуда» не уходят, – со знанием дела произнесла Анита, – если бы он ушел из семьи, то наверняка к кому-нибудь, а раз он сейчас неженат, значит, это ему сделали ручкой….

– Ой, какие мы грамотные….

– Все равно, не понимаю, как можно оставить такого мужчину, – как будто даже не заметила Анита последней реплики.

– А может, он импотент? – усмехнулся парень.

– Прекрати, Темыч, не пори ерунды.

– А что, бывает же….

Артем уже явно шутил. Но Анита его уже не слушала. Красавец-мужчина Даниил Федорович Соколов, Данила-мастер, не женат. Надо бы походить на его лекции. Не то, чтобы Аниту могла остановить какая-то там неведомая жена, но если ее в принципе нет, то это гораздо, гораздо легче. Да, придется почаще приходить в университет в этом семестре.

Желающих попробовать парижское вино оказалось много. Хорошо, что они начали на полчаса пораньше и поэтому успели обсудить свои внутренние вопросы до того, как закончилась последняя пара, и потянулся «на огонек» народ с других кафедр. Даниил Федорович выставил еще две бутылки вина, а Алевтина Владимировна достала откуда-то еще одну большую коробку конфет. Начался обычный шум, суета и обрывочные, короткие разговоры, когда большая компания разбивается на мелкие группки и состав этих групп меняется незаметно и бессистемно, плавно перетекая из одной в другую. Екатерина Николаевна решила, что сейчас уже самое время уходить. Народу в небольшом, в общем-то, кабинете собралось прилично, стало даже тесновато, и если она сейчас потихоньку уйдет, то никто и не заметит. Екатерина Николаевна проверила сумку, положила в нее мобильный телефон и с легкой улыбкой выскользнула за дверь. Хорошо, что шкаф с верхней одеждой у них в соседнем кабинете, никто и не обратил внимания, что она ушла. Екатерина Николаевна быстро переобулась, натянула куртку и, выглянув в коридор – никого нет, – легко проскочила на лестницу, ведущую на первый этаж. Ура, никто не…