Геннадий Бублик - Водярник

Лида шлепнула меня по руке и показала глазами в сторону родителей, мол, думай, что говоришь. А вслух добавила:

– Ты мне собирался что-то рассказать.

Мы ушли на кухню, где я вкратце поведал жене о своих подозрениях. Она поверила мне сразу.

В этот момент в кухню вошла донельзя довольная теща. Она поздоровалась со мной и начала хлопотать у плиты, сконфуженно косясь на дочь и зятя. Но с лица не сползала счастливая улыбка и глаза блестели молодо.

Пообедав и убедившись, что все нормально, мы с Лидой засобирались домой.

Дома по молчаливой обоюдной договоренности мы стали на ночь расходиться по разным комнатам. И баррикадировать двери, чтобы избежать случайных эксцессов. Лида вдобавок затыкала тонюсенькую щель под дверью тряпками. Мы так и не выяснили, в какую змею превращаюсь я. А превращения периодически происходили.

В остальном наша семейная жизнь текла в прежнем русле. Мы ходили на работу, сидели вместе за обеденным столом, общались. Только супружеское ложе не делили.

Наконец, и по телевизору стали передавать тревожные вести. Превращения приобрели массовый характер. Стали исчезать люди. Причем, как выяснялось, в основном те, кто относился к мелкой гороскопной живности. Резко возросло количество разводов. Люди стали сбиваться в сообщества, коммуны, стаи – называйте, как хотите. Находясь среди подобных себе «оборотней», было больше шансов остаться в живых. Лучшие ученые умы страны бились над разрешением проблемы, но пока безуспешно. Единственный неоспоримый вывод, к которому они пришли – превращениям практически не были подвержены асоциальные личности. Имелись в виду БОМЖи. А также лица, отбывающие заключение и находящиеся на лечении в психоневрологических диспансерах. То есть те, кто не контактирует с продуктами китайского производства.

В один из вечеров Лиде позвонила ее подруга еще с институтских времен. Она работает гинекологом в городском роддоме. Подруга рассказала то, что пока не появилось в официальных источниках. В последние дни у 8 из 10 рожениц на свет стали появляться младенцы со смуглым оттенком кожи, черноволосые и, главное, с узким разрезом глаз. У родителей с выраженными славянскими чертами! «Счастливые» новоявленные папаши были в ярости. Обвиняли жен в изменах и отказывались забирать не только бастардов, но и самих неверных. Жены плакали и божились, что ни сном, ни духом и всегда были верны только любимому. Когда пришло осознание, что в нашем городе кроме давно обрусевшего 89-летнего Лю Синя, который еще в конце 50-х стал по паспорту Никитой Сергеевичем Люсиным, других китайцев днем с огнем не сыскать, ярость уступила место растерянности.

Это было последней каплей. На семейном совете мы решили бежать из города. За сущие копейки удалось продать две квартиры. Вместе с вещами и обстановкой. Нашу Мулечку мы просто бросили ржаветь во дворе.

Сейчас мы живем в Карелии, в затерянной среди болот деревушке, куда так и не дотянулась «электрификация всей страны». Мы заняли пустующий дом – никто из местных жителей не возражал. Тем более что на десятки километров окрест я был единственной медицинской помощью. Жене тоже нашлась работа, профессионального стоматологического пособия здесь никогда и не видели. Родители ее пытаются что-то вырастить на огороде. В свободное время, которого более чем достаточно, ходим на болото за морошкой, собираем и заготавливаем впрок грибы. Я научился стрелять из ружья, и теперь Лида любовно зовет меня добытчиком. На вырученные от продажи квартир деньги я купил домашнюю электростанцию на бензиновом движке. Настоящий отечественный «Вепрь». Теперь нам не приходится сидеть долгими вечерами при лучине. Хватило денег и на ноутбук. Никакого Китая! Гарантированный «Мас». То есть от мира мы не оторваны и регулярно следим за изменениями в стране. Они набирают обороты. А мы… Уже долгое время мы остаемся сами собой. Вот так.

Чуть не забыл! Та последняя вспышка страсти у тестя и тещи закончилась без последствий. Лида счастлива.

Федору Ветрову на работе вручили грамоту. Почетную. Пожалуй, окажись в бутылке «Жигулевского», купленной в гастрономе рядом с его домом, вместо пива грузинский коньяк «Самтрест», Ветров удивился бы меньше. До этого Федора награждали грамотой только один раз, когда он учился во втором классе. Но та грамота была Похвальной. На предновогодней школьной линейке мальчику вручили красочный лист тонкого картона, на котором значилось, что Похвальной грамотой награждается ученик 2 б класса Федя Ветров за примерное поведение и прилежное отношение к учебе по итогам второй четверти. Текст был заверен подписями классной учительницы и директора школы и скреплен гербовой печатью. Это был последний случай, когда родители Феди могли гордиться сыном. В дальнейшем они только огорчались. В итоге, чтобы, волнуясь за чадо, не закончить жизненный путь до отведенного судьбой времени, родители и вообще махнули на сына рукой. Впрочем, мудрое решение пришло в их головы слишком поздно, Федор успел-таки свести родителей в могилу раньше срока. Страдания юного В. длились недолго, эстафету по заботе о беспутном Федоре взяла молодая жена. Впрочем, ее терпения хватило лишь на три года, после чего она выставила за дверь чемоданчик с носильными вещами супруга, а заодно и самого Федора. Себе она оставила только его фамилию. И теперь молодой человек уже два года жил в опустевшей родительской квартире.

Грамоту Федору вручили лично начальник цеха с бригадиром. Правда, не в торжественной обстановке, в актовом зале завода, а прямо на рабочем месте. Выглядело это, как награждение медалью солдата на передовой, в перерыве между боями. Начальство, подойдя к Ветрову, жестом попросило остановить станок и лишь потом заговорило.

– Вот, Ветров, – сказал инженер, – администрация завода и профком, а также партийная и комсомольская организации решили поощрить тебя почетной грамотой, – и Сергей Евгеньевич, так звали начальника цеха, протянул Федору цветастый прямоугольник Грамоты.

– А может, лучше деньгами? – попытался пошутить Ветров.

– Деньги заработать надо. – Не принял шутки начальник. – Да и пропьешь ты их все равно. Не в коня корм. Тебе, если честно, и грамота не положена. Но то ли в типографии ошиблись, и лишний бланк в пачке оказался, то ли специально, про запас, на случай, если один при заполнении испортим. В общем, бесхозная оказалась. Вот и решили тебя поощрить. Стимулировать, так сказать. Глядишь, и пить перестанешь, а там и брак гнать прекратишь. Ты же молодой парень, Ветров, способный. А-а-а, – махнул начальник рукой, увидев, как Федор с отрешенным видом елозит промасленной ветошью по станине токарного агрегата. – Держи, в общем.