Элан Жени - Ва: Три рассказа

– Ну… – затянулся было глубокомысленно Лаптев и сдался, предполагая, что тошнить могло из-за повидла, которое было тут всюду. – Так основательно я, пожалуй, не знаю, чтобы определениями из книжки говорить, – ну что ж пусть расскажет и про себестоимость, послушаю И подумал: «Какой же он зануда, все-таки. И так вывернет и этак, чтобы виноватым выставить. А как ногами выкручивает! Вот ведь как сильно хочет денег от меня поиметь, что пока все книжки не расскажет – не уймется. И, правда, денеги отдашь, лишь бы не выслушивать этот бред. Как бы сбежать уже отсюда?»

– Вот! – многозначительно воскликнул Родькин Первый. – Это наука целая! Она в инфляции первая дудка! – тут он решил преумножить вину Лаптева фразой: – А ты хочешь, чтобы я по миру пошел! – и предупредительно растянул губы в совестливую ухмылку. – А ты хочешь, чтобы я по миру пошел! – произнес он с легким укором. – Это все от незнания себестоимости. Ты возьми дома книжку, – по-отечески посоветовал Родькин Первый. – Почитай. На многое посмотришь другими глазами.

– Хорошо, – поторопился Лаптев убедить лектора в том, что возьмет дома книжку и прочтет. А фразу: «А ты хочешь, чтобы я по миру пошел!», – пропустил мимо ушей. – Я возьму и почитаю. – Лаптев остановил кружение, кивнул головой. – А теперь мне надо бежать.

– Куда же бежать? – схватил Родькин Первый Лаптева за локти. – А девочка?

– А что с ней? Она жива-здорова, в вашей прихожей, – позволил себе съязвить Лаптев. Он вызволил локти и сделал полушаг в сторону Вали.

– Ты хочешь, чтобы я по миру пошел! – взмолился Родькин Первый, чем вызвал движение мебели в доме. Шкафы покачнулись. Стулья, обтянутые прозрачной пленкой, спрятались под стол. Стол присел в ожидании.

– Зачем же вы так! – засовестился Лаптев. – Вы уважаемый человек! – выразительно подчеркнул он, оглядываясь на шкафы. – Как можно! – а про себя Лаптев подумал, что вот это был бы номер, Родькин – и по миру. – У вас столько повидла! – тем не менее взвесил воздух руками отставник.

– Почему же тогда у всех нормально все получается! – ядовито заметил Родькин Первый. – Каждое воскресенье жертвенники работают без всяких проблем, – попрекнул он и недоуменно развел руками. – Почему на мне все это сломалось? – и правда, Родькин Первый ни от кого не слышал, чтобы что-то пошло не так при убийстве девочек. Все доведено до такого автоматизма, что и в голову не могло прийти, что в самый ответственный момент может появиться бомж и все нарушить.

– Да кто же его знал, что этот бомж под пресс бросится, жить ему, что ли, надоело! – словно читая мысли Родькина Первого, ответствовал Лаптев. Он, правда, недоумевал, откуда взялся этот бедный человек и зачем такое натворил. Прошел бы себе мимо и ничего бы не случилось. Не нянчился бы сейчас Лаптев с этим капризным бизнесменом.

– Ну, так следите за бомжами! – справедливо негодовал Родькин Первый. Его маленький рот рисовал букву за буквой с такой аккуратностью, что Лаптев без звука разбирал слово за словом. – А как вы хотели!? Хотите деньги зарабатывать, так исполняйте свои обязанности в срок!

– Мы стараемся, – фигурно вывернул изнутри наружу ладонь Лаптев. – Но этот бомж…

Родькин Первый, как цыганка, пытливо посмотрел на развернутую ладонь Лаптева, и словно читал по руке:

– Нет, вы не стараетесь! И бомж здесь ни при чем. Вина это лично твоя! А стараться, так ты сколько хочешь старайся себе на здоровье, ничего из этого не выйдет, потому как ты безответственный человек. И не будет тебе теперь никакого счастья!

– Совсем не согласен с вами, никакой моей вины нет, – спрятал ладонь Лаптев. – Я за бомжей не отвечаю!

– А за себя отвечаешь? – подбоченился Родькин Первый, словно боевой петух.

– За себя, да, – не уступал и Лаптев.

– За свои действия отвечаешь?

– За свои действия, да! – хлопнул крыльями Лаптев.

– А чем отвечаешь? – это был коронный вопрос Родькина Первого. Лаптев знал об этом, но все равно на него нарвался. Родькин Первый словно прибил его им.

Родькин Первый трепетно относился к тому, когда партнеры по бизнесу достают из рукава джокер: «Я отвечаю». Он никогда не велся на это «убедительное» обещание.

«Чем?» – всегда останавливал оппонентов Родькин Первый. Какой ликвидностью? Головой? Голова не нужна. Честью? Бред. Словами? Смешно. Что дает основание людям бить себя в грудь? Авантюризм? Опыт? Знания? Чтобы ни было за плечами бизнесмена, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Поэтому положи денежки в залог или имущество – вот это и есть ответственность мужчины. Другой альтернативы нет. Разглагольствования про испорченную карму Родькина Первого давно уже не вдохновляли.

– Чем? – Лаптев медлил с ответом. – Ну, отвечаю и все, – промямлил он из западни.

– Ну и что это за отвечание такое! Ответь деньгами. «Ну вот, ведь не отстанет, пока деньги не выцыганит», – Лаптев нахмурился.

– Как деньгами?

– Деньгами. Положи вот сюда на стол деньги. Не выполнил работу – положи деньги!

– Ну, я же не виноват! Почему я деньги должен дожить?!

– Вот именно, что никто никогда не виноват, как до денег доходит. Только на словах все отвечают.

– За свои поступки я отвечаю. – Хватит. Значит, меня интересует… когда?

– Ну, потерпите немного, мы все сделаем. Честно!

– Я не терпила! Терпеть не буду! Мне нужно, чтобы сегодня.

– Вы без ножа режете! Это невозможно! – Лаптев несогласно затряс головой, сделал неловкое движение, чтобы высвободиться из объятий Родькина Первого, в которых опять оказался, совсем незаметно.

– Что значит невозможно! Я отказываюсь это понимать! Это же просто, возьмите и убейте ее. Сейчас это сделайте.

– Да вы совсем, что ли! Сами возьмите и убейте! Отпустите! Для этого есть операторы. Но у них утвержденный график. Совсем голову закружили. Нет никакой возможности взять и из-за вас нарушить весь порядок! Вы же сами прекрасно знаете, какая очередь!

– Вы знаете, что такое себестоимость? Вы знаете, сколько денег я трачу? Почему же вам непонятно, что от вас ждут профессионализма! Давайте, убейте!

– Хорошо, я попробую уговорить оператора. Остановитесь. Я не могу вальсировать без музыки.

– Да это ж просто, раз, два, три… раз, два, три…

– Я перезвоню.

– Не верю!

– Дайте мне немного времени, час-другой.

– Нет. Я не хочу терять деньги. Уж точно не по твоей милости!

– Да боже упаси! У вас и оснований никаких нет так беспокоиться за деньги! Вас же не обокрали, в конце концов!

– Неизвестно. Вот управляющий трубку не берет. А мне хотелось бы знать: где мои деньги? Вот ты можешь ответить мне на этот вопрос? Если уж деньгами ответить не можешь, так хоть на простой вопрос ответь!