Михаил Фишер - Без надобности не вспоминать

– Танцы-то сегодня будут, – поинтересовался Толик, наполняя Мире бокал, – или в таких отелях нельзя шуметь?

– Сегодня будет всё! – сказала она и хлопнула в ладоши. – Да, я ангажирую тебя на первый медленный танец. И не старайся особо, иначе уже не отпущу.

– Я всегда за, ты же знаешь.

Мужчины снова утопили бутылки во льду и сели за стол.

– Можно я начну? Открою, как говорится, этот вечер. Господи, мне кажется, что я в жизни так не волновалась, как сейчас, – Мира встала и подняла бокал. Лицо ее сияло, яркие глаза жадно смотрели на всех присутствующих, а сердце билось так часто, что это можно было разглядеть через платье. – Милые мои, любимые, как бы я ни хотела, но моего словарного запаса, к сожалению, недостаточно, чтобы описать те чувства, которые переполняют меня сейчас. Я все эти годы вспоминала свою родину, знала, что есть плечо, на которое можно опереться в трудную минуту. Сколько я прорыдала, листая наши с вами фотографии, сколько вина выпила от боли, что вас нет рядом. Если бы вы только знали, как часто были мне нужны, – она перевела дыхание и продолжила, – сегодня мы вместе, как и раньше. Давайте выпьем за вас! Давайте выпьем за нас! За то, что мы друг у друга есть, – ее голос дрожал, а глаза заблестели от слез, но она сдержалась.

Все встали, и в комнате раздался громкий звон бокалов.

– Дай же я тебя поцелую, – Света со слезами на лице вышла из-за стола и крепко обняла Миру, – я так тебя люблю! Просто любуюсь тобой, красавица моя.

– Я тоже тебя люблю.

Они еще раз поцеловались, и Света села обратно.

– Не верится, правда! – сказала Мира. – Какие же вы красивые! – она стала накладывать себе в тарелку угощения, немного, так как от волнения была совсем не голодна. – Толик, ты даже не полысел.

– А почему я должен был полысеть?

– Сейчас все лысеют. Встречаю иногда старых знакомых, не видела их, может, год или два, смотрю, а шевелюра-то уже не та. Какие-то зачесы себе придумывают. Но ты молодцом, красив, как бог.

– Ой-ой-ой, неправда, конечно, но приятно, – ответил Толик.

– Чистая правда! Я же никогда не вру.

– А что ему лысеть-то с молоденькой девушкой рядом? – сказала Лиля. – Он теперь будет с каждым днем всё моложе и моложе.

– Что за девушка? – поинтересовалась Мира.

– Новая возлюбленная.

– Как это интересно, – сказала Мира, – Толик, потом расскажешь. Я всё хочу знать. Молоденькие, конечно, это хорошо, но слишком просто. Сплошное телесное общение, а поговорить?

– Дорогая, – перебила ее Лиля, – для «поговорить» в наши годы есть уже другие люди, вроде меня и тебя. А вот для всего остального можно отдать предпочтение молоденьким. Ты не согласна?

– Я воздержусь, – сказала Мира.

– Слушайте, что я придумала, – сказала Лиля, – мы с Сашей планируем в скором времени свадьбу, может, весной или летом. А что, если нам всем приехать к тебе? Медовый месяц в Лондоне, здорово! А?

– Отличная идея, – поддержала Мира.

– Класс! Рвануть всем вместе, прямо из ЗАГСа. Расписались – и в аэропорт! – восторженно встретила эту идею Света. – Только давайте летом.

– Можно и летом. Саш, ты как? – спросила Лиля.

– Почему нет? Идея хорошая. Осталось только дожить до лета.

– Полгода, – сказала Света, – всё обдумаем, Ваня подстроит отпуск на работе, и вперед. Толик, что об этом думаешь?

– Мне нравится. Распишем молодоженов – и в Лондон. Пить пиво в пабах на Пикадилли.

– Слушайте, это прекрасная идея, – сказала Мира, – я все устрою. Места у меня много, квартира большая, программа за мной. Лучше и не бывает. Поедем за город к моим друзьям. Какой там воздух! Устроим пикник на траве.

– Стоп, – крикнула Лиля, – Толик, а что, если и вам с Олей пожениться в этот же день? Все вместе! Вы с Сашей в одинаковых смокингах, а мы с Олей в одинаковых платьях! Это будет нечто. Так в Лондон и полетим. Все обзавидуются.

– Прекрасная идея, – с иронией сказала Мира, – может, тогда и мне уже к вам присоединиться? Потом родим в одни день, потом умрем.

– Можешь тоже, – сказала Лиля, – ты невеста завидная.

– Только никто не завидует, – добавила Мира.

– А мне идея нравится, – сказала Света, – Толик, правда здорово?

– Не знаю. Я пока об этом не думал.

– Думал, не думал, не порть картину, – не желая расставаться со своей идеей, сказала Лиля.

– Толик, – вступилась Мира, – не ведись на провокации. Просто Лиле по-прежнему во всём нужна компания. И не надо валить всё в кучу.

– А я и не валю в кучу, просто будет здорово. Почему нет?

– Дорогая, у каждого свое «здорово», – заметила Мира, – и довольно слов, давайте лучше выпьем.

Напольные часы, стоящие в углу комнаты, издали несколько глухих звуков, возвестив присутствующих о том, что настало восемь часов вечера.

– Здесь очень интересные часы, – заметил Александр, – вас они не пугают?

– Нет, – резко ответила Мира, – почему же они должны меня пугать? Я люблю часы, я не люблю время.

– Пожалуй. Я смотрю, вы склонны к рассуждениям, а это не свойственно актерам. Думаю, вы не обидитесь, если я скажу, что актеры должны быть глупы. Размышление – процесс созидательный, а для вашей профессии важней эмоциональность, открытые эмоции, а это процесс разрушительный. Поэтому для хорошего актера необходим огромный эмоциональный багаж, жизнь на разрыв, как говорится. Чтобы всё кипело, страсти, любовь и ненависть. Трагические расставания, борьба с врагами, в общем, внутренние переживания.

– Интересно, – сказала Мира, – вы интересно рассуждаете. Я с вами соглашусь, вы правы, даже более чем. И я над собой работаю, сейчас как раз очень продвинулась в этом. Активно нарабатываю тот самый эмоциональный багаж, о котором вы говорите. Нагнетаю, усугубляю, реагирую, расстаюсь и больше не встречаюсь. Так что скоро я буду само совершенство. Да, кстати, я глупею, чтобы полностью соответствовать своей профессии. Так сказать, постичь ее всю. Душевно омолаживаюсь, чтобы вызывать больше интереса у мужчин, так как «заумныши» вроде меня уже не в ходу.

– И всё же будьте с часами поосторожней, никогда ведь не знаешь, что они сейчас отсчитывают.

– Ой, ну разумничался, – сказала Лиля, – вот уж сегодня отведешь душу. Мирка тоже любит порассуждать. А вообще, надо смотреть на вещи проще. Без этих ваших теорем и анализов. Вот мы сегодня встретились, столько лет прошло, и сейчас начнем разглагольствовать – скука смертная! Идиотизм, ну честное слово. Скоро свадьба, веселье. Какие мы счастливые! Что еще нужно? Мир, скажи, ты Бреда Питта видела?

– Бреда Питта я видела. Так, ничего особенного, лысеет, кстати. Ты права, разглагольствования нам ни к чему. Всё это только отравляет жизнь. Легкость, мы теряем легкость. С возрастом человек становится тяжелей. Но ты не стареешь, тебе это не страшно. Я как-то снималась с одной актрисой, пожилой уже, но очень подтянутой и собранной. Так вот она мне сказала, что ко всему в жизни нужно относиться легко, любить свое тело и ничего в себя не впускать, чтобы это самое тело не страдало. Она говорит, что в жизни не смотрела ни одного грустного спектакля, ни одного грустного фильма. Что спит не меньше восьми часов и всегда заранее у режиссера интересуется, будут ли ночные съемки. Так как ночью она не снимается. Такое отношение к себе, и это при нашей-то профессии, – сама не замечая того, Мира стала сдирать лак со своих ногтей. – Алкоголь она не пьет, бегает два раза в день, питается правильно, раз в неделю приглашает к себе молодого человека на ночь, как она сказала, для получения положительных эмоций. Я была просто в шоке. И обо всём этом она рассказывала мне с улыбкой. Выслушав ее, я поняла, что жизнь прожита зря.