Игорь Соколов - Мое волшебное чудовище. Роман

Может поэтому, меня трясет озноб, когда Леллямер сбрасывает с себя ботинки, и, вздыхая, ложиться на женщину, которая уже разоблачилась и целиком раскинулась на его злосчастной постели… Я в это время отворачиваюсь к стене, и внимательно прислушиваюсь, определяя с помощью звуков все происходящее…

Со скрипом каждой пружины в матрасе Леллямера, мое сознание становится все более ясным и точным, и моя голова уже как компьютер соединяет в уме одни части тела Леллямера с другими частями женщины, которую он привел сегодня поздно вечером…

Получается так, что я решаю задачу с одной неизвестной мне женщиной и давно известным мне Леллямером, при этом не знаю, как поступить: то ли мне взять и уйти из комнаты, то ли дальше притворяться спящим и таким образом совершать грех вместе с ним…

Наконец измучившись от постоянного скрипа пружин и равномерного животного повизгивания, я решительно надеваю куртку с брюками и выхожу на улицу… Ночной дождь вроде успокаивает меня, хотя на улице совершенно невозможно где-нибудь прилечь и заснуть, поэтому мне приходится со вздохом возвращаться обратно…

В темноте я вижу смутные очертания Леллямера, шумно и порывисто дышащего над стонущей женщиной… Их сумасшедшие желания продолжают воплощаться в сумбурную реальность и волновать мое больное воображение…

Я опять ложусь на кровать и отворачиваюсь к стене… Мои руки сжаты в кулаки, а глаза раскрыты куда-то в беспредельную темноту… Голос женщины продолжает входить в мои ушные раковины, как тело Леллямера в ее душу.

Вот он, Бес Стыда и Соблазна, Бес Тайной Муки и Кошмарного Подглядывания за одинокими и грешными людьми… Конечно, я понимаю, что скоро они уснут и затихнут, что все в них очень быстро успокоится, но все же я с бешенством вскакиваю с постели без брюк и куртки и с диким криком выбегаю на улицу… По щекам хлещет дождь, а в голове одна глухая пауза, а на коже неожиданные мурашки, как в момент всякого божественного песнопения…

Вообще-то я знаю, что ангелы меня не посетят, что никакого чуда не произойдет, даже если всю ночь буду бегать голым по лужам, но все-таки продолжаю бегать по безлюдным улицам, чувствуя нарастающую радость Великого Откровения…

P. S. Только через земные страдания в нас могут просыпаться истины, которые мы потом несем в себе до конца пробужденными, то есть рожденными от всякого Зла…

Бутылка водки, чистый лист бумаги с ручкой, пачка сигарет, Библия в черном переплете и Леллямер, сидящий рядом со мной, с грустными и неподвижными глазами как у лунатика.

Какая-то юная студентка врывается к нам в комнату и кричит на Леллямера, чтобы он вернул ей деньги.

А разве я с тобой не спал?! – спрашивает ее равнодушным голосом Леллямер.

Студентка на какой-то миг затихает от удивления и тут же бьет Леллямера по голове удачно схваченной со стола Библией.

Леллямер с укором вглядывается в ее блестящие из-под очков зрачки, потом быстро валится на пол, оставаясь лежать в непринужденной позе, широко раздвинув ноги.

Ну, ладно, Леллямерчик, – успокаивается студентка, – ты вечером ко мне придешь?!

Подумаю, – совершенно безразличным тоном отвечает ей Леллямер, продолжая лежать на полу, положив под голову правую руку.

Ну и скотина же ты, Леллямер, – обижено вздыхает женщина и уходит, а мы опять остаемся вдвоем.

Леллямер с наслаждением потягивается на полу и быстро засыпает. Я в полном одиночестве допиваю водку и закуриваю, стряхивая пепел на спящего Леллямера.

Завтра повторится все снова. Только не будет ни меня, ни Леллямера. Я медленно натачиваю нож, все больше убеждаясь в собственной правоте. Впрочем, эти мысли проходят как наваждение, я засыпаю и просыпаюсь. Я иду по улицам, как инопланетянин. Все необычным образом вызывает во мне страх и удивление с любопытством.

Город как женщина очаровывает меня игрой света и гармонией мимолетных радостей, которых жаждут все живые существа.

Я читаю книги, я дарю цветы девушкам, я танцую с ними и даже целуюсь под лестницей в подъезде с одной своей сокурсницей.

Я даже вслух выражаю желание переспать с какой-нибудь зрелой женщиной и лукаво пересмеиваюсь с Леллямером, который все еще продолжает смеяться над моей не утраченной девственностью. И тут Леллямер неожиданно предлагает сходить в общежитие к знакомым ткачихам.

Чтоб они на нас скопом набросились?! – спрашиваю я, вспоминая былые похождения Леллямера.

Ну, нет, это не такие, – успокаивает меня Леллямер. – Мы их вызовем из общежития и пойдем гулять в парк, а там у реки, когда стемнеет, вы найдете себе какое-нибудь укромное местечко.

Да, неужели все так просто, – удивляюсь я.

Проще не бывает, – смеется Леллямер, но мне почему-то становится тоскливо и грустно.

И все же я иду за Леллямером как пес на привязи. Я даже не могу точно сказать, почему я за ним так покорно иду, может потому что мне почему-то по ночам стали сниться молоденькие девочки, причем в самых интимных обстоятельствах, из-за которых я во сне весь вздрагиваю как молодой жеребец и ощущаю что-то вроде собственного конца, проникающего внутрь живой материи, и все это из-за чертова Леллямера, который уже давно оскорбляет меня своими сексуальными намеками, а потом еще весна, все цветет, все воркует и поет, и куда-то во тьму зовет, вот я и иду за Леллямером.

И он возбужден, весь в предвкушении, и я, и все чего-то говорим, говорим, а солнце все еще светит, сирень с черемухой цветет, соловей поет, а я незаметно плюю Леллямеру в спину и чувствую от этого некоторое облегчение.

Если боком-боком, то всю землю можно быстро обойти, – говорит мне Леллямер, весело подмигивая у стен женского общежития. Было уже поздно и темно, и повсюду загорались фонари на столбах.

И сколько их будет?! – спрашиваю я смущенно.

Две, как и договаривались, – беззаботно махнул рукой Леллямер, – тебе одна и мне одна! Твоя – черненькая, моя – беленькая!

А может наоборот? – спросил я, чувствуя нарастающее в сердце волнение.

Э, нет, – вздохнул Леллямер, – с беленькой я уже спал, ты ведь не будешь после меня…

Послушай, а может давай все это организуем как-нибудь в следующий раз, – занервничал я.

Как хочешь! Дело твое! – усмехнулся Леллямер. – Только я в любом случае останусь!

Я уже сильно разволновался и болтал всякую чепуху, каждую минуту хватаясь за Леллямера.

Да, успокойся ты, вон они уже идут, – заметил Леллямер.

И действительно, к нам выходили из общежития быстрым шагом две миловидные девушки в двух одинаковых синих плащах. Леллямер тут же познакомил нас, хотя я чуть было не сбежал, но он все время поддерживал меня за локоть как девушку, и при этом громко и как-то неестественно хохотал.