Array Коллектив авторов - Мы вызрели на солнце детства

Пиджак в шкафу на вешалке пылился,
Потерся с возрастом, местами залоснился,
Его давно не выводили в свет
На званый ужин или на банкет.
Соседки платья после вечеринок
Судачили о прелестях блондинок,
О вкусах кавалеров, о погоде
И новых шляпах, вышитых по моде.
Старик молчал, его не замечали,
Да он и не испытывал печали —
Его воспоминанья выручали.
И вдруг, с каким – то праздником в связи,
Пиджак отправили куда – тио на такси.
Подружки допоздна гадали,
Все передумали и ждали,
И дождались. И были рады,
Увидев новые награды,
Но удивлялись, что сосед,
Их старомодный, милый дед,
Скрывал от них такой секрет.

Мы в чем угодно разбираемся на свете,
Но мало знаем близких и соседей.

На поле кругом высадили птенцов
И черным оперением играя,
Психолог Ворон обучал юнцов
Искусству сохранять лицо
Среди большой и многоликой стаи:
«Наш век, к несчастью или счатью, долог,
И я вас призываю как психолог
Быть толерантным, не осуждать различий
И уважать характер птичий.
Особо, по закону предков,
Беречь гнездо свое, родную ветку…»
Вдруг прилетела и к нему подсела
Ворона белая. Она была
Не так чтобы совсем уже бела,
Но то, что их нельзя поставить рядом,
Заметно невооруженным взглядом
И было видно, что на белом фоне
Он уступает в светлости Вороне.
И тут психолог на глазах птенцов,
Забыв о толерантности отцов,
С досады глупо обозвал ее невестой
И выгнал бедную с насиженного места.

Понятно детям и пенсионерам,
Что совершенно обучить манерам
Возможно только собственным примером.
Когда твердишь одно, а делаешь другое,
Твои призывы и гроша не стоят.

Лихой и знаменитый форвард Вася
Учился кое – как в десятом классе,
И к основным наукам наш Василий
Не прилагал особенных усилий.
Сидит он дома в тягостном мученье,
Ломая голову над темой сочиненья.
«Кем быть?» – такая сложная проблема,
Не поддается Васе эта тема.
Вдруг диктор в телевизоре, как в сказке,
Дает ему волшебную подсказку:
«По предсказаниям, к шестнадцатому году
Придет конец Земле, ее народу —
И Нострадамус, и индейцы майя
Все просчитали, нас предупреждая.
Не паникуйте, мы всего лишь люди,
Чуть позже или раньше – все там будем…»
Василий в календарик заглянул
И слово «институт» перечеркнул:
«Спокойно, брат индеец не соврет,
Долой экзамены – последний год живем!
Прощай, ЕГЭ, о химии забудем,
Прощай, английский с русским – все там будем!»
И вместо надоевшего «Кем быть?»
Он жирно вывел: «Быть или не быть?»

К сожалению, Васек основного не усек:
По прогнозам майя,
Страшный день в календаре
Грянет только в декабре,
А экзамен – в мае.

Волк ночью, думая залезть в овчарню,
Попал на псарню.
Поднялся вдруг весь псарный двор —
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!» —
И вмиг ворота на запор;
В минуту псарня стала адом.
Бегут: иной с дубьем,
Иной с ружьем.
«Огня! – кричат, – огня!»
Пришли с огнем.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
Зубами щелкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
Но, видя то, что тут не перед стадом
И что приходит, наконец,
Ему расчесться за овец, —
Пустился мой хитрец
В переговоры.
И начал так:
«Друзья! к чему весь этот шум?
Я, ваш старинный сват и кум,
Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я, не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад
И волчьей клятвой утверждаю,
Что я… – «Послушай – ка, сосед, —
Тут ловчий перервал в ответ, —
Ты сер, а я, приятель, сед,
И волчью вашу я давно натуру знаю;
А потому обычай мой:
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.