Элеонора Кременская - Пьяная Россия. Том четвёртый

Искали ли их? О, да! У Лапотника оказалась сварливая, но жена, регулярно избивавшая своего непутевого супруга сковородкой по голове. У Жениха глупая старушка-мать, однако, души не чаявшая в своем лысоватом сыне. У Буяна брат – подлец, через месяц после бесполезных поисков, выставивший дом Драчуна на продажу. Даже Врун не страдал одиночеством, его сожительница, крикливая, сельская доярка долго обивала пороги местного участкового, изводила его в конторе, подстерегала у дома, требуя максимального внимания к пропаже гражданского мужа.

И лишь Неваляшку никто не искал, через полгода, правда, прикатили дочери, уже взрослые и предприимчивые девицы, покрутились вокруг покосившегося домика своего отца, поглазели на заросший бурьяном огород и продали родительское наследство залетному бизнесмену, сразу же выстроившему на месте снесенной избушки хоромы из красного кирпича.

А Вероника спокойно осталась жить на своей даче, затерявшейся среди источавших головокружительный запах садовых цветов всевозможных видов и автор ответственности за ее поступок не несет, равно, как не разделяет любые попытки сотрудничества со следствием…

Сверкая заманчивыми огнями, новый торговый центр привлекал толпы молодежи. Будто мотыльки на пламя стремились они к яркой, но искусственной жизни.

Искусственной? Как бы, не так! Вот она настоящая жизнь цокали каблуками модных туфель две блондинки. Впрочем, вот их имена – Анна и Анфиса. Последняя, стесняясь своего имени, придумала называться по-другому. Коротко взглядывая из-под наклеенных длинных ресниц, она всякий раз жеманничала перед новыми кавалерами и, протягивая для рукопожатия руку с ногтями, накрашенными разными цветными лаками, представлялась Анжеликой.

В торговом центре блондинки любили бургеры из Макдака и кока-колу. Усевшись под пальмами, за круглым розовым столиком они принимались обсуждать насущные вопросы.

– Больше всего на свете я люблю дорогие подарки, кольца с драгоценными камнями, клубничное мороженое и фильмы с любовным сюжетом!

Говорила Анна, с неподдельным интересом провожая взглядом одиноких молодых мужчин.

– А я обожаю духи с цветочным запахом, йогуртовые торты и южных мужчин! – перечислила Анфиса-Анжелика.

– Турков что ли? – не поняла Анна.

– И турков, – согласилась Анфиса-Анжелика. – и кавказцев!

– Фу, какая ты! – замахала на нее руками Анна.

– Что такое?

– Ведь они противные, мохнатые!

– Зато горячие, продвинутые, не то, что наши лапотники!

– И не сравнивай!

– Не говори, ах, как я страдаю! – воскликнула Анфиса-Анжелика.

– Без любви и жизнь – не жизнь! – посочувствовала ей подруга.

– Девушки свободны? – наклонился над их столиком эффектный брюнет.

– Свободны? – вопросом на вопрос ответила Анна и пригляделась к брюнету.

Не упустив ни малейшей детали в его костюме, оценив каждый сантиметр дорогой ткани брюк, рубашки, пиджака. Зацепившись взглядом за толстый бумажник, видневшийся из нагрудного кармана, Анна повторила, но уже утвердительно:

– Свободны!

Анфиса протянула руку:

– Анжелика!

Брюнет легонько пожал ее пальчики, мельком глянул на разноцветные ногти.

Подсел к девушкам:

– Как на счет моего друга?

– О! – оценила Анфиса-Анжелика смуглую физиономию мужчины кавказской национальности.

Кавалеры были поделены и на некоторое время подруги предпочли общество мужчин.

На следующий вечер, как ни в чем не бывало, блондинки встретились в торговом центре. Заняв свой любимый розовый столик под пальмами, они первым делом продемонстрировали друг дружке подарки.

– Он подарил мне золотое кольцо с бриллиантом! – сказала Анна, протягивая подруге бархатную коробочку с колечком внутри.

– За какие такие заслуги? – не поверила Анфиса-Анжелика, с подозрением рассматривая подарок подруги. – И почему, интересно, ты не надела кольцо на палец?

– Берегу! – отвела глаза Анна и тут же потребовала. – А у тебя что?

Анфиса обиженно поджала губы и, пошарив в сумочке, вытащила на свет божий коробочку с духами.

– Подожди, вроде у тебя такие уже были?

– Я попросила купить свой любимый аромат, что из того? – нервничая, выкрикнула Анфиса и залилась слезами.

– Да, ладно тебе, – примиренчески улыбнулась Анна, – не плачь! Хочешь я тебе кусочек йогуртового торта куплю?

– Тогда я тебе клубничное мороженое! – предложила Анфиса.

Блондинки поспешили к разным торговым лавкам с модными брендами мировых кафушек.

Оплачивая свою покупку, Анна со вздохом повертела в руках сто долларовую купюру, которой расплатился с ней вчерашний кавалер и, пересчитав остальные тысячные, вздрогнула от настойчивого мяуканья плоского айфона, платы одного клиента.

– Мама? – спросила она, напрягаясь. – Нет, мам, я не в университете, нет, не на лекции. Что, мама? Кольцо взяла я! Мне захотелось показать твое кольцо Анфисе. Верну, как только домой приеду!

Твердо заявила она и встретилась взглядом с новым претендентом на ночь.

– Любишь йогуртовые торты? – спросил он.

– Это моей подруге! – незаметно оглядывая его простую одежду, ответила Анна и повела плечами. – Ты – студент?

– Нет!

– Наверное, менеджер!

– Не угадала! – рассмеялся он.

Анна наморщила лоб, вглядываясь в золотую цепь на шее у парня.

– Бизнесмен?

– Теперь в точку!

Подцепив нового героя своего романа, Анна без лишних церемоний удалилась, торжественно взяв молодого бизнесмена под руку.

Анфиса-Анжелика осталась одна, но ненадолго. Длинные ноги блондинки привлекли внимание очередного горячего южанина.

– Лекции? – пересчитывая на утро несколько тысячных бумажек, презрительно процедила Анна, вспоминая телефонный разговор с матерью. – И жизнь – не жизнь, а диплом и купить можно!

Пересчитав свои кровные, заплаченные кавказцем, Анфиса-Анжелика обрадовано улыбнулась:

– Еще немного и я куплю себе отдельную квартирку!

А вечером, завернув к цветочному магазину, она купила себе розу в качестве доказательства.

– Подарок? – кивнула на розу в руках Анфисы, Анна.

– А у тебя? – кивнула на орхидею в руках Анны, подруга.

– Да уж! – потупились обе.

И с надеждой поглядели на очередных претендентов, ищущих дамочек на одну ночь.

– Свободны? – прозвучал законный вопрос.

– Свободны! – хором ответили блондинки, предварительно оценив дорогой прикид, а стало быть и хорошую платежеспособность потенциальных кавалеров.

Старушка, выходя из аптеки, плачет, пересчитывает копейки.

– Лекарство-то целую тысячу, стоит, – ревит она, утирая мелкие слезы бисером скатывавшиеся у нее по щекам.

Народ равнодушно кивает, но проходит мимо. Пять, шесть человек прошло в аптеку и столько же вышло, пока она убивалась над своими копейками. На седьмом спотыкаются.