Александр Маяков - Легионеры Хроноса

– Чем мотивирует проявлении агрессии ефрейтор?

– Он сказал, что солдат нацист. – Ответил я.

– Что? – Недоуменно переспросила капитан.

– Нацист. – Повторил я. – Раненый был немцем. Я предположил, что он из немецкого легиона, но получил отрицательный ответ.

– Ясно. Дальнейшее дознание будет произведено на орбите. Приготовьтесь к транспортировке убитого, мы высылаем транспорт.

– Так точно, товарищ капитан, – сказал я и отключил связь.

Все десантники были задействованы в спасательной операции. Поэтому нас забирал грузовой транспорт.

Загрузить тело Рудольфа на транспортник оказалось не таким уж и простым делом. Даже аннигилятору пришлось попотеть. Пока мы поднимались в атмосфере, трясло немилосердно. В грузовом отсеке нет кресел с фиксаторами, а компенсаторы перегрузок не рассчитаны на перевозку людей.

Мы летели молча. Сегодня мой подчиненный нарушил устав. Проявил агрессию к третьему лицу, возможно союзнику. Рудольф, если это его настоящее имя, ничего не сказал о том, кто он. Он отрицал, что он из немецкого легиона. А это может означать только одно: он из общелегионной разведки. Но свастика! Когда несли тело к транспортнику, я сам убедился в её наличии на его броне.

– Знаете, что меня удивило, – обведя нас взглядом, спросил Цукат.

– И что же? – В ответ спросил я. Историк сидел с опущенной головой.

– Диагностика показала, что тело нашего пациента напичкано различными имплантатами.

– И? – Переспросил я. Мало ли, что вживляют в тело разведчиков.

– Чего ты икаешь? – Парировал Цукат. – В разведчиков столько железа не пихают. Есть имплантаты, но не в таком количестве. Вот, смотрите. – Он подошел к телу Рудольфа (если это можно назвать что подошел, отсек трясло немилосердно) и развернул диагностический блок. – Четыре нижних ребра заменены протезами. Причем в двух из них находятся компьютерные системы. Вон, платы перегоревшие. А два другие – какие-то странные механизмы. То ли фильтры, то ли… я не пойму толком. Но от последних ребер идут искусственные каналы к системе кровообращения и каждому органу. Мозг напрямую, по нескольким независимым каналам, соединен с компьютерами. Короче говоря, перед нами киборг.

– То есть, это не разведка? – осторожно спросил аннигилятор.

– Не знаю, – пожал плечами Цукат, – но похоже на то. Для разведчика в нем много железа. Может спецназ? Но почему на броне свастика? Это ж символ нацизма.

– Не только, – тихо, еле слышно, сказал Историк. – Свастика – крест с загнутыми концами («вращающийся»), направленными либо по часовой стрелке, либо против неё. Свастика – один из самых древних и широко распространённых графических символов. Символ свастики выкристаллизовывается из ромбо-меандрового орнамента, впервые появившегося в верхнем палеолите, а затем унаследованного практически всеми народами мира. Свастика использовалась многими народами мира – она присутствовала на оружии, предметах повседневного быта, одежде, знамёнах и гербах, использовалась при оформлении церквей и домов. У свастики как символа много значений, и у большинства народов они были положительны. Так, у большинства древних народов она была символом движения жизни, Солнца, света, благополучия. Свастика отражает вращательное движение с его производной – поступательным и способна символизировать философские категории.

Лекция прям.

– Ладно, – сказал я, – что такое свастика и как она там оказалась, – указал я на Рудольфа, – не наше дело. Разгребать это дерьмо будет служба легионной безопасности.

Странное чувство, когда тебя допрашивает родной брат. По идее, его должны были отстранить от расследования. Но в радиусе миллиона световых лет не было офицера старше него по званию, капитана линкора «Елена Климович». Скорее всего, он хотел поговорить по душам. Сколько мы с ним не виделись? Лет пять точно. Он закончил академию, поступил на флот, я же пошел в десантуру срочнослужащим. С тех пор ни разу не встречались, так переписывались, перезванивались.

– Как Элиза? – Нарушив затянувшееся молчание, спросил я.

Эдгар сразу поник, стал еще мрачнее.

– Нашли блоки памяти, – начал он. – Основная рубка была уничтожена еще в начале боя. Командование велось из вспомогательной, младшими офицерами. Пока корабль не сгорел полностью. Пожар в реакторном отсеке.

Элиза была женой Эдгара. Они познакомились еще в академии. Оба на отлично закончили её, стремительно начали карьеру. Когда Эдгара назначали на пост капитана «Лены», он хотел перевести Элизу к себе тактическим офицером, но командование запретило. Официальная версия: отсутствие кандидатур на пост капитана эсминца «Меч Украины». Неофициальная, оглашенная адмиралом в личной беседе с Эдгаром: боевой корабль не семейное гнездышко. Они смирились, старались часто видеться, но началась война.

Эсминец Элизы и несколько кораблей поддержки вели дежурство у данного гиперпространственного узла. Американский легион хотел развернуть здесь орбитальную базу. И наши корабли должны были со дня на день сдать дежурство и отправиться к нашей базе, но не успели.

– Знаешь, Димитрий, – подойдя к панорамному иллюминатору, начал Эдгар. – Я искренне надеялся. Надеялся, что она выжила, смогла загерметизироваться в каком-то отсеке, спуститься на планету в спасательной шлюпке…

– Уйти в гиперпространство? – Предположил я.

Эдгар лишь покачал головой:

– Нет, они пришли через узел.

– Даже так! – Удивился я. А я думал, что нашими туннелями можем пользоваться только мы. Оказывается чужие ими тоже умеют пользоваться.

– Да, – ответил Эдгар. – Они развитее нас. Они сильнее. Разведка считает, что они входят в гиперпространство через свои узлы, а потом перенастраиваются на наши частоты и выходят уже через наши узлы.

– А разве такое возможно? – Удивился я. Насколько мне было известно, переход на другую частоту в гиперпространстве невозможен. Это ведет к гибели корабля. Так случилось с американским крейсером «Виктория». Они вышли из гиперпространства не у узла, а в космосе. То есть, как поезд, сошли с рельс.

– Помнишь случай с крейсером «Виктория». – Будто прочитав мои мысли, спросил брат.

– Да, они рассыпались в молекулярную пыль.

– В атомную, – поправил меня Эдгар.

– Атомную? – Переспросил я.

– Атомную, атомную, – кивнул он. – Облако разряженных атомов вместо боевого корабля. В процессе смены частоты пространства, выхода из гиперпространства в обычное, атомы разом утратили возможность притягивать другие атомы. Военные сразу загорелись желанием создать оружие подобного принципа действия. Но как видишь, пока тихо. Ладно, вернемся к вашей находке.