Ива Михаэль - Леди Шир

Она не любила Эфраима. Как-то Шир сказала ей, что они с Эфраимом дружат, но Марте не хотелось, чтобы у Шир были другие друзья кроме неё.

– Шир, а тебе жалко, что сгорела пекарня? – спросила Марта.

– Марта, тебе нужен хороший ответ или честный? – и Шир рассмеялась, она притянула руку Марты к своим губам и поцеловала ей пальцы, – ведь никто не пострадал, разве что пара мешков муки да деревянные столы. У нас будет хороший день, детка, мы будем разговаривать.

Монахиня, которая постоянно оглядывалась на Марту, приостановилась и с укором сказала, обращаясь к Шир, но не глядя ей в глаза:

– Нам бы не следовало так громко смеяться.

– А мы радуемся, что никто не пострадал на пожаре, – сказала Марта, сдерживая смех.

Ни жены, ни дочерей пекаря в пекарне уже не было, они всю ночь помогали тушить пожар и теперь вернулись домой. Оставалась самая грязная работа: вынести всё что сгорело, отчистить помещение от гари, чтобы поскорее можно было начать ремонт. Первым делом монахини устроили совещание «чтобы правильно распределить работу», Шир и Марта в этом не участвовали. Шир нашла большую кастрюлю, и они вдвоём с Мартой собирали в неё всё черное и горелое, что валялось под ногами, и выносили на улицу. Они старались держаться в стороне от остальных, чтобы поговорить.

– Вот послушай, Шир, – и Марта коснулась пальцами лица Шир, но быстро отдёрнула руку, увидев, что её рука полностью черная. Они обе уже были перемазанные золой – и руки, и лица, – нам говорят, что всё что случается – значит, так хочет Бог. Вот зачем ему было поджигать пекарню?

– Не знаю, – ответила Шир, они обе сидели на корточках и руками разгребали кучи обгоревших тряпок, по толстым верёвочным узлам, которые до конца не прогорели, можно было догадаться, что это ещё вчера были мешки с мукой, – не думаю, чтобы Бог сам поджигал пекарню, – говорила Шир, – может он попросил кого…

– Но для чего? – не унималась Марта, каждый предмет, который она клала в кастрюлю, она внимательно рассматривала, пытаясь угадать, чем он был до пожара, – мы сейчас всё уберём, потом всё исправят, – задумчиво сказала она, – и будет всё сначала, как и раньше, как и вчера, как и в те все другие дни.

– Значит, нужен был сам пожар, для чего-то, – сказала Шир и вздохнула, она увидела в куче горелых тряпок обуглившиеся трупики котят. «Только не это»– подумала Шир, она понимала, что уже не успеет оттащить Марту в сторону и что Марта вот-вот тоже увидит котят, и ей станет грустно. Марта была занята верёвкой, верёвка почти не пострадала от огня, потому что была туго скручена, и Марте зачем-то надо было её раскрутить. Когда дело было сделано, Марта кинула верёвку в кастрюлю и вот тогда тоже увидела котят или то, что от них осталось.

– Ой, котятки, – удивлённо сказала Марта, как будто не замечая, что и на котят-то они уже не похожи. Она подползла к ним на коленях, не заботясь о своём платье, уселась возле них и стала гладить рукой то, что осталось от котят, – бедненькие котятки, – дрожащим голосом сказала Марта, и по её щекам потекли слёзы, – бедная кошечка, сгорели её детки.

Шир немного удивилась тому, как быстро Марта догадалась, что это были именно котята, она села рядом с Мартой и обняла её. «И зачем был нужен этот пожар?» – думала Шир.

– Что нам с ними делать? – шёпотом спросила Марта.

– Мы их похороним, просто закопаем тут, возле пекарни. Всё живое после смерти имеет право быть похороненным, – сказала Шир и сгребла котят в подол платья.

– Красиво ты это сказала, Шир, и правильно.

– Это мой папа так говорил, – сказала Шир и опустила взгляд на скрученные трупики трёх котят, что лежали у неё по подоле, – мы часто гуляли с ним в лесу, и когда он видел мёртвого птенца, который выпал из гнезда, или какого другого мёртвого зверька, то мы всегда останавливались и папа хоронил его.

– Наверно, твой папа был очень добрый.

– Пойдём Марта, – Шир решительно встала и взяла Марту за руку, – никому не скажем про котят, это будет наш секрет.

Недалеко от пекарни росло большое дерево, оно вполне подходило, чтобы похоронить под ним котят. Шир и Марта уселись под этим деревом. Шир попробовала ковырять землю руками, но это было трудно.

– Нам нужен какой-нибудь совок, чтобы выкопать ямку, – сказала Шир.

– Там валяется железная кружка, можно кружкой копать ямку, – предложила Марта. Она уже не плакала, но была грустной.

Кружка подошла для того, чтобы выкопать ею ямку – могилку для котят.

– Спите спокойно, – сказала Марта, когда Шир клала котят в могилку и накрывала сухими листьями.

– Ты когда-то была на похоронах? – спросила Шир.

– Нет, а что? – Марта пожала плечами.

– Тогда откуда ты знаешь, что говорят, когда хоронят?

– Ты давно рассказывала мне, как хоронила своего мужа, помнишь, Шир? – и Марта вопросительно посмотрела на Шир.

– Нет, не помню. Что ещё я рассказывала?

Марта смущённо опустила голову и тихо сказала:

– …Что он в реке купался, что была холодная вода, что поэтому он заболел и потом умер.

– А, ясно, – сказала Шир с горькой усмешкой.

– Что ясно? – спросила Марта.

– Ясно, откуда ты знаешь эти похоронные слова, – на самом деле Шир подумала о другом: ей наконец стало понятным, почему Марте приснился сон про реку.

– А как звали твоего мужа? – осторожно спросила Марта. – Или ты и сейчас не помнишь?

– А я тебе не говорила? – безразлично спросила Шир, её взгляд был направлен на Марту, но смотрела она как бы сквозь неё.

– Нет, ты тогда не помнила, – сказала Марта, глядя Шир прямо в глаза, подсознательно понимая, что Шир её сейчас не видит.

– Его звали Милош, – немного помолчав, ответила Шир и печально улыбнулась.

И всё же одному человеку пришлось рассказать секрет про котят: Эфраиму. Он растеряно бродил вокруг пекарни, его потерянный вид говорил о том, что только сейчас Эфраим начинал осознавать, насколько большой ущерб причинил пожар. Из всего существа, которое представлял собой Эфраим, казалось, признаки жизни подают теперь только глаза и ещё какая-то внутренняя сила отчаяния, которая передвигала его ноги. Эфраим подошел к Шир и Марте в тот момент, когда они обе сидели под деревом. Марта решила, что нужно объяснить, что они делают под деревом, и тихо сказала:

– Мы похоронили котят, они сгорели, – потом Марта виновато посмотрела на Шир и ещё хотела было добавить, что это секрет, но, увидев безразличный взгляд Эфраима, поняла, что в этом нет необходимости.

– Да были котята, четыре, кажется, или пять, – сказал Эфраим.

– Мы нашли троих, – сказала Шир и протянула Эфраиму руку, чтобы он помог ей подняться.

Когда Шир уже поднялась, Эфраим продолжал держать её за руку.

– Мы всё тут починим, вот увидишь, Шир, я всё быстро восстановлю, я им всем ещё покажу, кто такой Эфраим, – он говорил это с приглушенной яростью, так, что лицо его начинало дрожать, – я не позволю никому мешаться в моих делах, я всю жизнь тяжело работал, чтобы содержать в достатке мою семью.