Евгения Морозова - Варварино счастье. Том I

О чем было еще переживать Ульяне? Правда, умерла ее тетка Валентина, которая осталась в Кытманово. Заболела и не могла поправиться. А муж ее умер двумя годами раньше. Погоревала Ульяна, мысленно все время благодарила тетку, посылая ей теперь мысли благодарности на небеса. Что не бросила их четверых, что довела до взрослого возраста и всех выдала замуж. Спасибо тебе, родная!

Но у тетки остались сиротами двое детей, которые родились уже в Сибири. Теперь они остались без обоих родителей. Остались детки: девочка и мальчик. Девочка – Серафима, мальчик – Анатолий. Двое старших детей уже жили и работали в Барнауле. Настала пора уже Ульяне и Катерине помогать своим племянникам, как когда-то помогала им тетка. Девочку взяла их старшая сестра Марья Ивановна и увезла сразу в город, а Толик жил с Ульяной. Так в роду сестер из поколения в поколения повторялись ситуации раннего ухода родителей, а детей забирали те, кого еще раньше поднимали на ноги их родители… Что это? Кармические события? Кто за чьи грехи рассчитывается? А Ульяна об этом часто думала. Но ответа не было… Может, корни проблемы уходят к предкам и она чего-то не знает? Да и как теперь узнать?…

Да, и брат Ульяны, Евгений, который был совсем еще маленьким, когда умерли один за одним их родители, теперь вырос и уехал в Ленинград, где уже заканчивал горный институт. Женился там же, и рос у них маленький сынишка Коленька.

А Васильевна жила с семьей Ульяны до сих пор. Уже некого было нянчить. Дети выросли, а бабулька Васильевна считала Улю своей дочкой и не представляла своей жизни теперь в одиночестве.

Наконец, Ульяна избавилась от тяжести в душе и горя в реальной жизни! Все у нее было замечательно!

Не могла еще тогда знать Ульяна, как недолго ее счастье! Сколько горя впереди она увидит. А пока… женщина радовалась солнцу и миру в своей душе…

Приближалось лето 1941 года.

Как-то веяло в воздухе тревогой. Поговаривали, что есть опасность от фашистской Германии, что они грозятся напасть на русских, но Сталин пресекал все эти «гнилые» разговоры. И люди успокаивались, жить стало как-то полегче. О голоде не было и речи! Вот уже и автомобили появились, и трактора пахали поля. Люди уже не тащили на себе плуг по полям. Сибиряки вставали на ноги!

Но как бы ни был советский народ уверен в своем властелине, Сталине – не смог тот предотвратить войну. Данные разведки, что Гитлер готовит войну и даже дату начала войны сообщали одну и ту же, хотя она поступала из разных разведисточников. Информация попадала к Сталину и там исчезала в глубоких сейфах. Об этом было запрещено говорить, ведь не мог же Гитлер так обмануть Советский Союз: при заключенном мирном договоре напасть так вероломно.

А оказалось – смог!

Выходной день 22 июня 1941 года. Известно, что деревенский труд не приемлет праздников и выходных. Животные тоже каждый день хотят есть, и деревня живет по закону «День год кормит». Все работали, Ульяна с Гаврилом были на ферме. Вдруг увидели бегущих мальчишек. Бежали Саня и Толик. Ребята так торопились, они сняли с себя рубахи и махали ими в воздухе, привлекая внимание родителей. Уля подумала, что, не дай Бог, пожар случился в деревне или что там еще могло стрястись?

Дети взволнованно кричали:

– Мама, война, война!

– Какая война, дети?

– Мамочка, Гитлер, фашист! Украину закидали бомбами! По радио сообщали. Мама, страшно!

Дети подбежали, Ульяна обхватила их обоих, прижала к себе. Успокаивала их, может это только разговоры, попытки к войне, но не сама война. Но сердцем понимала, что мир обрушился… Что будет дальше?

Началась всеобщая мобилизация. Сначала забирали молодых мужчин, увозили сразу в Косиху, в районный военкомат и на станцию, где уже ждали железнодорожные составы. А не то, что вагон-другой… Ехали целыми составами в направлении запада. На Украине и Белоруссии уже начались настоящие бои. Фашисты продвигались довольно быстро вглубь страны. Фактор неожиданности начала войны сыграл не в пользу Советского Союза.

Гаврила забрали на фронт буквально через день.

Он смотрел на Улю не отрывая взгляда. Смотрел, как она собирает ему рюкзак. Следил за каждым ее движением и шагом.

– Ну, родной мой, чего ты так смотришь на меня?

– Запоминаю, Улюшка! Буду там вспоминать все, и то, как ты мне собираешь этот мешок.

– Ты вернешься и мы заживем еще лучше! Я буду ждать и молиться, чтобы ни одна царапина не повредила тебя.

Гаврил молча покачал головой. Уля поняла, что он сомневается в возможности вернуться живым.

Она просто подошла к нему, прижалась головой к его груди. Сказала только два слова: Береги себя!

Сбор у сельского Совета был назначен на полдень. Люди подходили и подходили. Можно было понять сразу, кто уходит, кто остается до следующего призыва. Все разбились группками. В центре стоял мужчина, а все домочадцы буквально облепляли его вокруг. Только грудные дети безмятежно спали на руках у мам, а все остальные, даже трехлетние малыши понимали, что творится ужасное. Лучше бы не было никакой войны!

Гаврила провожала вся семья Ульяны, даже Васильевна пришла. Она стала совсем старенькая. Плакала беззвучно. Уля стояла как каменная. Ее беспокоил настрой мужа, что шел на фронт уже уверенный в том, что не суждено ему вернуться. Она прижалась к мужу и так стояла с ним, пока не объявили отъезд.

Рыдания женщин и детей стояли на площади у сельского Совета. Мужчины держались мужественно, прятали набегавшие слезы. Махали рукой из кузова. Автомобиль тронулся, только столб пыли кружился вслед за машиной. Дети бежали вслед за отцами и старшими братьями, потом отстали. Так ушла первая группа мужчин на жестокую войну.

Ульяна теперь переживала не только за Гаврила. Ведь ее дочка Анна сейчас на территории, оккупированной фашистами. Ульяна ночами не могла заснуть, представляя самые страшные варианты развития событий. То ее дочку расстреляли, то она голодная, скрывается в лесу. Где сейчас ее Яков? Наверное, забрали на фронт. Как же Анюта там одна, ведь она еще совсем молоденькая!

А тут еще старшая дочка Антонина написала из Сталинска, что поступила на курсы медсестер. И как окончит их, а курсы будут продолжаться три месяца, ее отправят на фронт. К моменту отъезда на фронт дочка просила маму приехать, хоть попрощаются. Ведь не виделись уже почти два года.

Ульяна совсем расстроилась. Теперь, когда почти все деревенские мужчины ушли на фронт, работа не могла прекратиться, и делать ее приходилось женщинам. Непосильный труд, забирающий здоровье. Мужчин-трактористов, а в Лосихе таких набралось почти 30 человек, забрали в особую сибирскую дивизию, которую формировали в Оренбурге.

Деревня опустела. Еще не пришла ни одна похоронка, и почтальона теперь ждали, а боялись его появления еще сильней. Кто знает, с какой вестью он открывает калитку дома?