Евгения Морозова - Варварино счастье. Том I

Наконец, их путь был окончен. Они приехали в Барнаул. Это были уже советские времена. Представительный товарищ с портфелем в руках встретил на перроне поредевшие семьи, их провели в зал ожидания. Здесь можно было хоть подышать воздухом. Детей невозможно было загнать в помещение. Вода была без ограничения. В углу зала ожидания стоял металлический бачок с водой и краником, как в самоваре. А алюминиевая кружка на металлической цепочке была как будто прикована. Намертво. Навсегда! И так должны были они служить людям в паре: бачок с водой и кружка!

Пока взрослые разбирались, какая семья и, в какой район поедет на постоянное место жительства, дети радовались свежему солнышку и привыкали стоять на земле, не чувствуя толчков вагонов на стыках рельсов. Представитель власти писал в сельские Советы направления с указанием фамилий и количества человек в семье. Решалась их судьба.

Итак, семья Ульяны оказалась в Кытмановском районе. Сначала жили в землянке, потом с большим трудом построили деревянную избу, в которой была одна большая комната и, самое важное, посередине русская печь. С печки можно было прыгнуть на полати. Полати – это такое устройство под потолком. Как нары. Только обустроены они именно под потолком, а не ближе к полу. Вот где уж точно не замерзнешь в холодные сибирские зимы! Обычное дело в деревнях, детишки скачут с русской печки на полати, потом назад. Когда взрослые разговаривают, сидя за столом, то несколько пар любопытных детских глаз поблескивают под потолком. Дети по природе своей любопытны, наблюдение ведут сверху, с полатей!

Однако не пришлось Ульяне пребывать долго в состоянии ребенка, не думать по-взрослому, а просто радоваться тому, что жить стало лучше. Что они не голодали, хотя детям и приходилось работать наравне со взрослыми. Тетка по прибытии в деревню сразу купила корову, поросеночка, завела кур и детки перестали болеть, настроение улучшилось. Взрослые и дети работали, не покладая рук. Даже у самых маленьких были свои обязанности: кому покормить кур, присмотреть за цыплятами, прополоть грядки и картошку окучивать, а кому навести порядок в землянке.

Непривычные к жизни в землянке, дети страдали от укусов блох. И постоянно в дом на пол укладывали слой полыни, от запаха которой блохи сразу исчезали. Вот так и спасались! Правда, в землянке им пришлось недолго жить, был построен домик. Деревянный, чистый, в котором было особенно уютно, по сравнению с землянкой.

Едва Уле исполнилось 15 лет, как тетка пригласила девочку для серьезного разговора. Тетка с мужем сидели с лицами серьезными и невеселыми. Видно, разговор предстоял тоже нерадостный. Тетка обняла Ульяну, прижала ее к себе. Девочка с момента смерти матери, а потом и бабушки в вагоне поезда, не чувствовала прикосновений родных рук, так что даже от такой скупой ласки слезы сами по себе навернулись на глаза.

Тетя погладила девочку по голове, по спинке, посадила рядом с собой и на лице ее было видна нерешительность, чувство вины. Помолчала, потом сказала:

– Уля, ты же подросла, стала почти взрослой. Мы с отцом решили отдать тебя в работники к кузнецу Дубравину Андрею Фортунатовичу. Там ты будешь помогать хозяйке присматривать за детьми. У них тебя никто не обидит. Это хорошие и добрые люди. Правда, ты будешь жить в другой деревне, в Червово, но это недалеко. Мы будем иногда тебя забирать домой.

Ульяна понимала, что когда-то ей придется уйти из теткиного дома, но сейчас… Девочка не готова была к расставанию с близкими. Никого дороже своих двух сестер, брата и теткиной семьи у нее не было. Ульяна опустила голову и тихо заплакала.

Лежа в своей одинокой вдовьей постели вот сейчас, вспоминая свою жизнь, Ульяна подумала:

– Зря ты, Уля, плакала тогда! Знала бы ты в тот момент, что слезам было время только начинаться!

Но тогда девочка горько плакала, идти в работники… к чужим людям. Она как сквозь стену, как издалека слышала доносившуюся теткину речь:

– Детка моя, у кузнеца сейчас пятеро детей, трое подросли уже, а вот последним близнецам по 3 года. И хозяйка снова собирается рожать. Ей уже тяжело справляться одной по хозяйству. А хозяин еще кроме кузни держит пимокатню.

Уля сквозь слезы спросила:

– А что такое пимокатня?

– Это очень трудная работа: делать валенки. В Сибири их называют пимами. Пимы делаются из овечьей шерсти. Так вот, редко кто владеет этим умением. А кузнец для всей деревни катает пимы. Сама потом увидишь, как он их делает.

Зато, моя детка, за твою работу мы осенью получим две овцы на расплод, два мешка пшеницы и поросеночка. Это очень большая оплата за твою работу. Надо, Улечка, идти!

Вот и кончилось детство Ульяны.

Время отъезда Ульяны из дома совпало с замужеством старшей сестры Марии. К тетке прислал сватов парень, который сам в это время уже не жил в деревне, он жил в городе и работал на металлургическом комбинате. Приехал на несколько дней в родную деревню навестить родителей и нашел здесь свое счастье.

Увидев красивую молодую девушку, он ни минуты не сомневался, что это его судьба. Ему не важно было совершенно, что она сирота и что к его воротам не придет лошадка, нагруженная приданым невесты. Это было ему не нужно. Лишь бы была с ним рядом такая чистая душой Машенька. Первое его к Маше обращение было таким:

– Марья Ивановна! Если ты выйдешь за меня замуж, ты никогда не пожалеешь об этом! Ни одна слезинка из твоих глаз не упадет по моей вине!

Можно было предположить, будут ли в сложившейся ситуации слушать мнение «Марьи Ивановны». Нет, конечно! Никто ее мнения не спрашивал. Тетка с мужем объяснили Маше, что парень из хорошей семьи, увезет ее сразу в Сталинск, он работает там на металлургическом комбинате, что он – сталевар. Варит сталь. Так что они благословили девушку, не спросив ее мнения. Их мнение было таково, что замужество для девушки и отъезд в город будет самым лучшим и менее болезненным вариантом, чем вот как Ульяна пойдет в работники в чужой дом к кузнецу.

И так Мария обвенчалась со своим Андреем в Кытманово. Обстановка была торжественной. Платье с самодельными вязаными кружевами красиво облегало фигурку Маши. Нельзя было сказать, что невеста светилась счастьем. Как она могла светиться, если видела жениха второй раз в жизни. Первый – на обряде сватовства и второй – в церкви. Все прошло чинно. Жених был счастлив! Его родителям девушка очень понравилась своей скромностью и какой-то душевной чистотой.

Вскоре Андрей Иванович увез свою молодую жену Машу в город Сталинск. Никогда в их последующей жизни она не была просто Мария, имя ей было дано «Марья Ивановна»! Какой умный и порядочный ее муж Андрей! Какую трогательную заботу она видела от него всю жизнь! Для нее он всю жизнь служил образцом мужа, идеал мужчины. И она к нему обращалась соответственно: Андрей Иванович.