А. Муравьев - Точка равновесия

– Лень вперёд тебя родилась, – часто твердила Мама. – Что ж с тобой в старости-то будет?

– Не доживу я, – ответствовал пожилой шестнадцатилетний «мудрец».

Мы отвлеклись немного. Итак, разум начал наверстывать упущенное, но не потерянное время, ибо по-настоящему никогда не спал, а просто затаился, продолжая учиться у хозяина всем нововведениям его сути. Червь сомнения уже давно интегрировался в разум, и соратники начали шаг за шагом поедать всё, что удавалось обоснованно подвергнуть сомнению. Постепенно и незаметно происходил захват новых и новых областей, где вера доселе казалась незыблемой. Всё больше и больше новых моментов предстояло объяснить. Разум быстро находил новые объекты анализа и грузил операционную систему Алексея новыми теоретическими выкладками. Наконец, осознав, что чем больше он анализирует, тем больше вопросов возникает, Алексей попробовал тормознуть критический процесс. Поздно. Свет внутри начал колебаться и меркнуть, пытаясь иногда активизироваться, порождая сильные духовные переживания, перемежавшиеся с их полным отсутствием. Наступила деградация психического свечения.

Уверен, многие никогда не слышали, как рычит раненый дикий зверь. Мне посчастливилось быть свидетелем сего. Причем никто не был ранен и уж тем более не погиб.

– Семён сходи, разбуди Федю. Ехать скоро, – я столкнулся в коридоре с нашим личным водителем и решил послать того на задание.

– Не пойду, – испуганно вымолвил Сеня.

– Не понял, – я вопросительно взглянул на подчинённого, пусть и не моего, но авторитет есть авторитет.

– Я как-то зашёл вот так утром и получил в глаз, отлетел в угол, десять минут потом очухаться не мог. Сходи сам, а?

«Федя, Федя, съел медведя», – подумал я. Это, конечно, про него. Фёдор Дрёмов – заместитель директора крупнейшего на тот момент грузового автопредприятия Санкт-Петербурга был 195 см в высоту и имел 110 килограммов живого веса. Возраст гиганта также позволял ни в чём себе не отказывать. Представив ощущения водителя, который только через десять минут оклемался после неудачной попытки разбудить шефа: «Ему ещё повезло», – я решил идти будить Фёдора самолично.

Низкочастотная жуткая вибрация целиком и полностью наполняла второй этаж провинциальной гостиницы. Номер находился в другом конце коридора, но звуки, казалось, шли отовсюду. Голова ещё не отошла от алкоголя, ведь в последние сутки выпито, наверное…, нет, не вспомню.

Я не спеша брел и думал, как лучше поступить. Проходя по коридору, моё внимание задержалось на дежурной по этажу, по совместительству ещё и горничной. Та сидела, согнувшись в три погибели, с красными глазами и помятым лицом не выспавшегося, замученного человека. Подойдя к намеченной двери, я понял, что не ослышался: «Так вот, что мне мешало спать под утро», – внутри вдруг резко повеселело. Звуки разъярённого монстра летели на низкой частоте прямо в мозг, поражая любого неподготовленного индивидуума. По счастливой случайности на этаже оказалось всего два постояльца, водителя не считаем, и размещены они были в разных концах коридора.

В дверь стучать я не стал, смысл данного поступка равнозначен разговору двух глухих во время артиллерийской подготовки. Войдя и сориентировавшись на убогой местности лучшей гостиницы городка, шутник приступил к действию:

– Федя, але! – громко крикнул я рядом с ухом оппонента и отошёл в сторону.

Федя заворочался, пошарил рукой рядом с зоной предполагаемого раздражителя и ничего не обнаружив, выдал следующую порцию зубодробительных звуков.

«Если сконцентрировать сей звук в одну точку, можно дырку сделать, однозначно».

Затем мной был произведен повтор предыдущего маневра. Федя на этот раз потянулся к рядом стоящей тумбочке, повозил по ней рукой, прихватил мобильник и поднёс его к уху:

– Внимательно, – бодро произнёс он неожиданно чётким голосом.

– Увидеться надо, ты где? – подавляя смех, глухо спросил я.

– Это кто?

– Ты чего, спишь что ли? – меня душили позывы вырывающегося хохота.

– Слушай, я в командировке, давай позже.

Телефон выпал из Фединой лапы и он снова захрапел.

«Сегодня до обеда мы никуда не уедем, – подумал я. – Да и ладно, дело-то сделано».

С твоего позволения, дорогой читатель, откатимся самую малость назад по пространственно-временному континууму.

«Давай, за знакомство», – Федя держал в руке пластиковый стаканчик с налитым в него коньяком, второй протягивая мне.

Столом служила крыша новенького Форда Фокуса, на котором стояла бутылка, купленного в придорожном магазине коньяка, и лежал неразвёрнутый шоколад. Мы остановились на десять минут, как Федя прокомментировал: «Чтобы отлить». На самом деле, вырвавшись из жаркого каменного мешка-Питера, Федя просто решил уйти в отрыв, не дожидаясь стационарных условий. Я не возражал. Как Федя сказал потом: «Если бы ты пить со мной не стал – ничего бы не срослось». Настоящий человек познаётся в питье и по умению отдыхать.

Я – начинающий бизнесмен, а это ключевая командировка, мы едем в Вологодскую область, чтобы впоследствии, после разведки, обеспечивать строительство газовой ветки для компании «Газпром». За рулём Фокуса водитель с тридцатилетним стажем, весь задний диван мой – можно слегка подремать, так как выехали мы в ночь. Федя занят постепенным опорожнением начатой нами бутыли, за него можно не беспокоиться – печень тренированная, опыт огромный, на вкус определяет качество любого напитка. Одним словом, мне повезло с компаньоном.

Следующий день прошёл наполовину в делах, наполовину в пьяном угаре.

Валера пилотировал свой джип на сверхзвуковой скорости, по-другому он не ездил ни зимой, ни летом. Не положено бывшему старшему офицеру РВСН [6] Ракетные войска стратегического назначения. ездить иначе. Корейский внедорожник летел, подпрыгивая на неровностях федеральной трассы, иногда вилял, что приводило к некоторой потере траектории, но каждый раз возвращался в русло управляемого движения. Таких пилотов, как Валера, больше не существует. Нас везут оценивать местную инфраструктуру, если проще, то лесные дороги, по которым Федины самосвалы будут возить песок с местных карьеров и соответственно, деньги в мой карман.

«Это он ещё не обедал», – заметил я. Джип, словно соглашаясь со мной, радостно подпрыгнул вверх.

Обед всегда подразумевал «беленькую». Литр на двоих за обедом – это норма. И если летом из-за жары время допинга смещается ближе к вечеру, то зимой четко во время обеда, как «здрасьте». Больше нормы не употребляли, за рулём надо сохранять трезвую голову.

Федя выглядел необычайно бодрым, несмотря на бессонную ночь и выпитый почти в одно жало коньяк. Тем временем, мы свернули на просёлок и начались скачки по пересечённой местности. Как на ипподроме. «В России нет дорог, но есть направления». И родными направлениями мы наелись за четыре часа до отрыжки. По мере нашего движения лицо Фёдора сначала серело, потом начало принимать свинцовый оттенок. Ничего хорошего сие не предвещало. Мы выходили раз двадцать, осматривали мосты и прочее. В целом неинтересная рутина.