Александра Тимонова - След черной звезды

Подъём. Душ. Завтрак. Записка маме (чтобы не ломала голову, куда делась дочь с утра пораньше). Дэни оделась теплее – всё-таки начало ноября на дворе – и уже в одиннадцать утра выскользнула из дома, абсолютно не имея понятия, когда она туда вернётся. Несколько часов она провела в читальном зале библиотеки, решив просмотреть несколько рекомендованных преподавателями книг по истории России XIX века, а заодно и подготовиться, наконец, к практическим занятиям: средневековая Франция, до боли надоевшая педагогика. Когда всё было сделано, в магазинах как раз закончился обеденный перерыв, и Дэни устроила себе «прогулку по музеям», выбирая подарки к ближайшим дням рождения и в результате забив себе мелочами весь рюкзак: бритва – отцу, «Записки террориста» Савинкова – Лёве, фотоальбом – двоюродной сестре, «Воспоминания» Махно – себе, любимой… Потом состоялся марш-бросок по городу, просто так, без всякой цели, в честь ещё не самой холодной погоды; встретив в переходе нескольких знакомых, Дэни застряла с ними на часок, спела несколько песен, отказалась от выпивки и пошла дальше. Так, к половине восьмого вечера она добралась, наконец, до дома Лёвы (жил он в прямом смысле у чёрта на рогах, на самом краю города, через дорогу там начинался лес). А после того, как был обруган неработающий лифт, пришлось подниматься пешком на одиннадцатый этаж. Вот и проявляй после этого воистину наказуемую инициативу.

Звонок звонил, словно в пустоту. Никто не реагировал, никто не открывал. Позвонив так пять раз, Дэни плюнула и уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг за дверью послышался шорох. Для подтверждения Дэни ещё раз нажала на кнопку звонка. Замок щёлкнул, дверь открылась, Лёва высунул лохматую голову и, вздохнув с облегчением, бросил:

– Подожди меня тут, я сейчас выйду.

– Конспиратор чёртов, – пробормотала Дэни и села прямо на ступеньки. – И что у него там за винтоварня, если даже внутрь не пускает?

Через две минуты, в тёплом свитере, кроссовках и с пачкой сигарет в руке Лёва вышел и тяжело плюхнулся рядом с Дэни на ступеньки:

– Вот теперь здравствуй.

– Очень приятно, – не спрашивая разрешения, Дэни вытащила у него из пачки сигарету, прикурила, подала ему спички. – Я ни о чём не спрашиваю, тайны оставляй при себе, если хочешь, но ведь можно же было позвонить и сказать, что с тобой всё в порядке?

– Извини, – смущённо пробормотал Лёва, – я дурак. Просто забыл обо всём на свете.

– Понимаю. Ты ничего мне не расскажешь?

– Почему же? Расскажу. И покажу. Сейчас докурим и пойдём в квартиру.

«Вот вам и кактус-пейот под хвост антилопе». Дэни опустилась в кресло. Попытка сохранить спокойное выражение лица успехом не увенчалась.

– Ты меня помнишь? Я Надя, Слоник.

Дэни помнила Надю-Слоника. Два с половиной года назад к ним прибилась эта компания из пяти человек; правда, запомнились только эта Надя и Заяц (имя его так и осталось неизвестным) – школьники-восьмиклассники, выглядевшие старше всех. Они тусовались здесь всё лето, то самое «последнее» лето, весёлые времена, природа, вино и пиво реками, песни до срыва глотки, трава и табак, разгар и агония их с Лёвой первой любви. И вот теперь, почти два с половиной года спустя, та самая Надя-Слоник сидела напротив Дэни, у Лёвы в комнате, на стуле. Совершенно не изменившаяся, такая же большая, только волосы – тогда они были тёмно-русыми – теперь стали ярко-рыжими, и это очень Наде шло. То же лицо; может, черты стали чуть острее. Синие джинсы, синий тёплый свитер, в одном ухе три булавки, в другом – пять серёжек, на лбу, ближе к волосам, маленький белый шрам, бледное лицо с беззащитным выражением ярко-зелёных глаз… Ангелочек ростом метр восемьдесят. Кто бы сейчас поверил, что в тринадцать лет этот ангелочек автостопом прокатился несколько тысяч километров по просторам родной страны, провёл лето с ними, и благополучно вернулся домой? Кто бы поверил, что этого ангелочка изнасиловали на пьяном флэту, а он даже не разуверился в людях, хоть и извлёк горький урок из этого кошмара? Кто бы сказал, что два месяца назад этот ангелочек сбежал из дома и снова добрался сюда, причём на этот раз практически в одиночку, если не считать полусумасшедшей подруги? У многих от таких историй обычно шевелятся волосы на голове. А Дэни спокойно слушала. А Надя говорила, словно о чём-то обыденном:

– Мы с Алиской потерялись в каком-то городке, в паре часов на электричке отсюда, не помню, как называется. Там бухали с местными неформалами, какими-то Белым, Зо, Нефом, ещё кем-то, имён не помню. Вообще мало что помню. Утюжили город. Потом в каком-то парадняке, в лифте, вписались, переночевали. Я проснулась: лифт открыт, на улице день, рядом никого и куда кто делся – не знаю. Вышла на улицу, там Неф сидит, на лавочке, во дворе, «Беломор» курит и тоже не знает, куда кто делся. Мы вдвоём на вокзал потусовали, Нефу в деревню было нужно, а я не знала, куда податься. В первую попавшуюся электричку забилась на автопилоте, лишь бы поспать. Проснулась здесь. Хорошо хоть ментам не попалась.

– Мы на вокзале столкнулись, – вставил Лёва. – Меня туда понесло по дороге в библиотеку, хотел диски посмотреть в магазине. Иду, а на лавочке сидит девчонка и окликает меня: «Я тебя знаю, ты Марчелло». А ведь меня так давно уже никто не зовёт. Я и вспомнил…

– Да дальше можете и не рассказывать, всё и так ясно, – проговорила, наконец, Дэни. – Пока твоя мама, Лёва, была здесь, ты вписывал Слоника у себя в подвале. А когда мама уехала в санаторий, ты перетащил её сюда. Как, давно?

– В подвале – месяц уже, – тихо ответила Надя. – А здесь неделю.

– То-то от Лёвы неделю ни слуху ни духу… Ох, чёрт вас, милые мои, побери, что же делать теперь будем?

– Не знаю я, – Надя сжала кулаки. – Меня всё там достало, я не хочу туда возвращаться. Родители и себя, и меня до сумасшедшего дома довести решили, ругаются без конца, скандалят, даже жрут раздельно, из-за чего я вообще голодная хожу. Лучше бы уж разводились, а то друг друга ненавидят, а на мне всё срывают. Я уже в психушке успела поваляться, после того как последний раз сбежала, меня мать туда сдала. Из дома каземат сделали, посадили под домашний арест, ключи отобрали, на четыре замка заперли. Так я как-то подумала: убегу через балкон, разобьюсь, так хоть мучения закончатся. Вещи какие-то в рюкзак бросила, пару денег стащила. А прямо перед окном у меня здоровенный тополь растёт. Как я на него залезла, не знаю, чуть не сорвалась, а этаж седьмой. Чуть руки-ноги не переломала…

– Тебя ищут?

– Не знаю, – у Нади на глазах выступили слёзы. – Ищут, наверное…

– Да даже если и ищут, что с того?! – взорвался вдруг Лёва. – Даже если ищут, здесь ведь всё равно не найдут, здесь её искать в голову никому не взбредёт!