Василий Кириллов - Архитектура Стокгольма рубежа XIX—XX веков

Последующее увлечение масонством позволило Х. Зеттервалю выработать позитивный взгляд на то, какое символическое значение должна нести в себе церковная постройка. Он, фактически, начал отстаивать идею создания новой типологии лютеранских храмов в Швеции.

Реставрировать церковное здание для Х. Зеттерваля отнюдь не значило только воспроизводить его былой исторический облик. Он сам нередко говорил, что занимался перестройкой храмов. Но, как мастеру, ему было чрезвычайно важно сохранить «чистоту стиля» реставрируемого объекта.

Общеизвестно, что многие готические соборы так и не успели окончательно завершить в эпоху Средневековья. Они, по существу, никогда не выглядели так в старину, как мы привыкли их видеть в наши дни. Это относится и к знаменитому на весь мир Нотр-Даму-де-Пари, и к собору св. Вита в Праге, масштабным культовым сооружениям в Ульме и Кёльне. Достраивать готические церкви в ХIХ столетии в Европе было широко распространённой практикой.

Кроме того, по примеру англичан, немецкие правители бережно восстанавливали разрушенные средневековые замки. В некоторых случаях инициатива исходила и от частных лиц, располагающих для этого необходимыми средствами. Дорогостоящих реставрационных работ потребовал, в частности, главный замок Тевтонского ордена – Мариенбург. Прусское правительство, в свою очередь, профинансировало возведение грандиозного замка Гогенцоллерн в Швабии. Ещё более величественный «новодел» появился в третьей четверти XIX века в Альпах. Деньги на строительство замка Нойшванштайн выделил из своей казны баварский король Людвиг Второй. Величественной постройке вскоре дали романтическое название «новый лебединый утёс». Замок органично сочетал в себе формы подлинной готики с элементами «ложного стиля»

Но, пожалуй, наибольшее влияние на Швецию оказали те процессы, которые происходили в зодчестве Северной Германии. В главном портовом городе – Гамбурге – развернулось строительство самой масштабной и высокой в мире «неоготической» церкви – Николайкирхе. Во второй половине ХIХ столетия также снова вошла в моду и традиционная для северогерманских земель «кирпичная готика». Одним из видных архитекторов, следовавших этому направления, был Симон Лошен, который проектировал и строил в Бремене. Для строительства зданий в Германии было специально налажено производство кирпича определённого формата.

Можно по-разному оценивать деятельность Х. Зеттерваля как реставратора. В своё время в его сторону было выпущено немало «критических стрел». Зодчего упрекали в невосприимчивости к очарованию подлинных исторических зданий, неоправданных кардинальных изменениях в планах и даже «серьёзных потерях» в процессе работы… Всё это, безусловно, может стать предметом дискуссий. Для нас же, в свою очередь, представляет интерес не столько «новая готика» Х. Зеттерваля, сколько некоторые особенности его строительной методики. Известно, что архитектор в своих работах, как и германцы, стал использовать заводской кирпич в качестве заменителя старинного материала. Также активно употреблялась штукатурка на цементной основе. Относительно последней, критики высказывались еще более неодобрительно. Фасады построек Х. Зеттерваля просто «утопают» в штукатурке – так считали некоторые из них. Но пытливого зодчего все эти нарекания вовсе не пугали, он продолжал экспериментировать, применять современные технические достижения, позволяющие экономить и проще решать те или иные задачи при строительстве.

Поиски форм национального характера в шведском зодчестве, неизменно, связывались с попытками использовать для облицовки фасадов «естественные» материалы. Один из первых экспериментов в этом направлении был сделан архитектором Э.Я.Якобсеном при проектировании и сооружении дома Скандинавского кредитного общества в Стокгольме в начале 1870-х годов. В наружной отделке стен этого здания применялся тёмный обожжённый кирпич в сочетании с блоками из гранита и отдельными барельефными вставками из терракоты.

Вид на Риддархольмен с домом компании «Норштедт и сыновья» (фото автора 2002 года)

Эффектное сочетание фактур различных материалов – нескольких сортов кирпича и природного камня – стала основой выразительности фасада и в здании на Риддархольмен, принадлежащим компании «Норштедт и сыновья» (арх. М. Исаеус, 1882 – 1889 гг.). Нарядное оформление и высокие крыши позволили постройке органично вписаться в общую композицию старинного городского центра.

Когда И. Г. Классон в 1886 году начинал работу над проектом грандиозного дома Бюнцов (Бунсов) на Страндвёген (№31), он просто не мог ни учитывать того опыта и знаний, которые были получены шведскими зодчими в предыдущий период. Его строительная методика отчасти унаследовала оригинальные приёмы архитектора Э.Я.Якобсена и то стремление к выразительности образа, которое продемонстрировал в своей постройке его будущий друг и соратник Магнус Исаеус.

Вид дома Бюнцов на Страндвёген (фото автора 2010 года)

Однако, победу на конкурсе И.Г.Классону принесла нестандартность мышления и особое «переосмысление» форм, идущих от французской архитектуры. Дело в том, что дом Бюнцов сооружался на берегу достаточно широкого залива и мог хорошо обозреваться не только с воды, с палубы корабля, но и с соседнего берега. И. Г. Классон вспомнил о своих недавно пережитых эстетических ощущениях, о красивом и спокойном величии архитектуры эпохи Возрождения в окрестностях Луары. Вероятно, шведский зодчий сделал натурную зарисовку или, может быть, мысленно запечатлел то, как эффектно выглядели замки Азэ-ле-Ридо и Шенонсо, расположенные на островах среди воды. Не исключено, что И.Г.Классона вдохновил образ еще какого-то, менее известного, произведения из так называемого «луарского цикла» французского Ренессанса. В любом случае, это яркое воспоминание стало основой для новаторского творческого замысла талантливого мастера.

На углах фасадов И.Г.Классон в качестве выразительных акцентов решил использовать весьма характерные для Франции скругленные башни с конусовидными высокими кровлями. Центр здания зодчий выделил при помощи изящных эркеров, фронтонов и ряда простых декоративных форм. Ритмически сгруппированные проёмы окон внесли черты благородства в общее решение плоских стенных поверхностей. Но своего рода дополнительным «шармом» в проекте зодчего стало присутствие лёгкой асимметрии в расположении отдельных деталей фасада. Члены компетентного жюри признали это не только неожиданной смелостью в проектировании, но и квалифицировали даже как некое предвестие новой эры в шведской архитектуре.